Побег из тропического рая - Жукова-Гладкова Мария. Страница 5

– По бабам шляться не будет и деньги семьи на них тратить, – невозмутимо заявила Клавдия Степановна. – А ты всегда сможешь себе любовника завести. Бонни, я много думала над этим вопросом, – продолжала моя собеседница, – и пришла к однозначному выводу: лучший вариант мужа – импотент. Он будет счастлив, что ты до него снизошла, и сделает все, что ты ему велишь, только бы тебя не потерять. И ремонт в доме сделает, и в огороде поработает, и в магазин будет ходить, и мусор выносить.

Я не сомневалась, что нефтяной король сам не станет делать ничего из этого списка и наймет для этих целей соответствующих людей, да и у меня самой такие проблемы не стоят. Но я помнила, как Клавдия Степановна поражалась тому, как Ленка могла жить с «этим импотентом», а через пару минут обвиняла того же мужчину в том, что он – жуткий бабник. Ну и конечно, алкаш и вообще полный идиот. Этот мужчина именовал Клавдию Степановну «ваше змееродие», она не оставалась в долгу и звала зятя «банкирским отродьем».

Внезапно дверь, ведущая в кабину пилотов, распахнулась, и появился еще один мой знакомый по имени Вася, друг состоявшегося и несостоявшегося зятей Клавдии Степановны.

«Интересно, что он делал в кабине пилотов?» – подумала я, хотя Вася – такой человек, который пролезет в любую дырку без мыла. Он вполне мог договориться с кем-то из пилотов, чтобы его подбросили в тот регион, куда мы летим. Не исключено, что он просто остался в самолете с предыдущего рейса, хотя как он мог попасть в этот частный «Боинг»?

Вася мог – сказала я самой себе. Он отличался способностью влипать во всякие нелепые ситуации, а потом с блеском из них выпутываться. По-моему, Вася способен решить любую проблему и даже продать бедуину песок в пустыне. Он работал автомобильным менеджером, когда мы познакомились, а потом его пригласили директором-распорядителем в одну своеобразную гостиницу, устроенную в загородном особняке, где проходили различные малые форумы, подпольные аукционы и выездные корпоративные вечеринки. Насколько мне известно, Вася прекрасно справлялся со своими обязанностями и оказался идеальной кандидатурой на эту должность.

Но здесь-то он что делает?

В этот момент взгляд Васи остановился на нас с Клавдией Степановной, устроившихся в соседних креслах. Глаза у него округлились, поскольку мы обе, вероятно, были последними людьми, которых он рассчитывал встретить в этом самолете. Он на мгновение задумался и прямиком двинулся к нам.

– А вы здесь откуда? – спросил Вася вместо приветствия. – Или вас просто прихватили с оказией?

– Ты имеешь в виду, чтобы сбросить в океан? – уточнила я.

– Толку-то тебя сбрасывать? – хмыкнул Вася, опускаясь в пустое кресло через проход. – Все равно же выплывешь. Или ваши военно-морские силы принесутся тебя спасать. А то я не знаю вашу армию.

– При чем здесь армия? – не поняла я, но это был обычный Васин стиль общения. Я не всегда успевала следить за ходом его мысли.

– Да из-за тебя вполне может развязаться третья мировая война.

– Ты мне льстишь.

– Как же! Ваши журналисты такого слона могут сделать из маленькой мушки, что жди ядерного удара! Но ты не думай – мы тут же нанесем ответный, снесем ваш Белый дом к чертям собачьим!

– У нас нет Белого дома, – спокойно заметила я. – Ты спутал Англию с Америкой.

– Одна малина, – отмахнулся Вася.

Клавдия Степановна не могла больше сдерживаться (она вообще подолгу молчать не способна) и поинтересовалась у Васи, что он сам делает в самолете.

– Да на халяву отдохнуть лечу. Хотя присутствие вас двоих мой отдых, конечно, подпортит… Если вы надолго…

– Вася, ты летишь на остров, чтобы принять участие в игре «Новые робинзоны»? – уточнила я.

– И ты, что ли, тоже? – Вася выпучил глаза и склонился ко мне через проход.

Я пояснила, зачем лечу, не упоминая участия в окончательном голосовании.

– В игре буду участвовать я! – громко объявила Клавдия Степановна.

– Мама дорогая… – простонал Вася и тут же спросил: – А ваши подруги?

Получив отрицательный ответ, Вася заметил, что могло быть и хуже, и пообещал приложить все усилия, чтобы Клавдию Степановну побыстрее отправили назад. Она заявила, что уверена в обратном: Васю отправят домой раньше нее.

– Да, халявного отдыха все-таки не бывает… – грустно произнес Вася. – За все приходится платить…

– Эй, мужик, выпить не хочешь? – послышался голос из ряда кресел, расположенного через один от нашего. – Я так понял, эти бабы тебе не понравились. Мне тоже тут никто не понравился, так что давай жахнем. У меня коньячок армянский есть. Стаканов только нет. Кстати, кормить когда будут? Бабы, сходите узнайте, а? И пару стаканов нам принесите.

– Что это за наглец?! – воскликнула Клавдия Степановна. – Вообще-то ты можешь кнопку вызова стюардессы нажать.

– Уже нажимал, тетя! Мы же не рейсовым самолетом летим. У них стюардессы, видимо, бывают, только когда босс летит, и не стюардессы вовсе, «раскладушки», а для нас не положено.

Про владельца коньяка я сказала бы: породистый. Ему бы в кино графов или баронов играть. Ему было не больше тридцати пяти лет, но во всем облике чувствовалась солидность, которая обычно встречается у успешных мужчин только после пятидесяти. Не могу сказать, что он был красив в традиционном смысле слова, но определенно выделился бы из любой толпы.

– Молодой человек, хотите пирожка с капустой? – раздался старческий голос. Его обладательница, вероятно, была маленького роста, потому что мы ее не видели из-за спинок кресел. – Домашние. Сама пекла.

– Хочу, бабушка, хочу! – ответил владелец коньяка. – Я обожаю домашние пирожки! Садитесь к нам поближе, познакомимся.

В проходе возникла маленькая, сухонькая старушка неопределенного возраста. Лицо у нее было морщинистым, обветренным и очень загорелым. Интересно, кто ее выбрал своим игроком? Хотя такие русские бабки отличаются отменным здоровьем и выносливостью. Одета она была как американский тинейджер. Чуть позже я убедилась, что вся прихваченная ею на остров одежда родом из американской гуманитарной помощи – футболки, штаны, толстовка, ветровка, бейсболка, кроссовки… Бабка объяснила, что эту гуманитарную помощь какие-то американские проповедники привозили к ней в деревню и раздавали возделывавшим огороды старикам.

– Сынок, ты не знаешь, кипяток когда будет? – спросила бабушка.

– Какой кипяток? – встрял Вася.

– Я, сынок, в самолетах никогда не летала, я обычно поездом, – ответила старушка. – Так что я не знаю, какой тут у них порядок, потому и спрашиваю. Заварка у меня есть, сахарок тоже.

– Я схожу выяснить насчет обеда, – подал голос еще один мужчина. – От баб никогда ничего не дождешься.

Этому типу я дала бы на вид лет пятьдесят. Одет он был в простые серые брюки и такой же неприметный серый свитер грубой вязки. Лицо ничем не примечательное, если не считать глубоких горизонтальных морщин на лбу. «Ему бы частным детективом работать», – подумала я. Не исключено, что он им и является. Я вообще до того, как оказаться в самолете, не знала ни возраста, ни пола участников, ни сферы их деятельности, ни социального положения.

– От этих двоих вообще нужно держаться подальше, – тем временем сообщал новым друзьям Вася. – Я их знаю.

Нам с Клавдией Степановной была дана наименее лестная характеристика из всех возможных, поэтому я ее опускаю. Она не соответствует действительности.

– Они тебе что, не дали? – прозвучал женский голос, и к нам поближе перебралась женщина лет тридцати, немного потасканного вида.

Я сказала бы, что это отошедшая от дел путана, закончившая карьеру в связи с возрастными ограничениями по профессии. Нужно или вовремя уйти, или скатиться до вокзальной шлюхи. Скатываться ей явно не хотелось, и она каким-то образом оказалась в игре. Возможно, ее спонсор – один из бывших клиентов?

– Алена, – представилась она нам с Клавдией Степановной.

Улыбка поразительно преобразила ее лицо. Она стала милой и какой-то домашней.