Места без поцелуев - Жукова-Гладкова Мария. Страница 54
Но если бы не произошли все эти перемены последних лет, разве она когда-нибудь впуталась бы в такую историю, как теперь? И разве погибла бы тетя Люся?!
Если это были обычные взломщики, может, и да. А если…
Но что они искали?
Лена не знала ответа. Вроде бы ничего не взяли. Вообще ничего. Да, сломаны несколько статуэток, попорчены книги, все перевернуто вверх дном, но это – поправимые вещи. Вот только тетю Люсю уже никогда не вернешь…
Лена проклинала себя за то, что так мало времени проводила с ней вместе, ссорилась из-за какой-то ерунды, не обнимала и не целовала всякий раз, убегая на работу. Мы всегда начинаем жалеть о том, что чего-то недодали близким, после того, как они уже уйдут от нас.
И что говорить Вовчику? Сказать, конечно, придется. Что умерла в больнице. Господи, и похоронами еще надо заниматься. А ведь тетя Люся всего неделю назад говорила, что хочет лежать вместе с Вовой и Аленой… Неужели что-то нехорошее предчувствовала? Не может быть. Ей-то с чего? И со здоровьем особых проблем не было, да и не под пулями ходила. Это в Лену из автомата стреляли – не попали, гнались за ней на полной скорости – не догнали. Значит, ходила смерть возле их семьи и взяла другую, раз уж та, на которую она сначала положила глаз, смогла увернуться…
Вот Лена на выпускном. В платье, которое они тогда всю ночь перешивали вместе с бабушкой из двух маминых. Она смотрелась бедной родственницей на фоне остальных выпускниц, разодетых в пух и прах и увешанных побрякушками. Лена единственная на два класса окончила школу с золотой медалью, а на выпускном балу, где она, по идее, должна была стать первой леди, на нее никто не обращал внимания. Золушка только через несколько лет превратилась в принцессу.
Лена вместе с группой каких-то скандинавов. Она с Вовчиком у роддома. И встречают ее бабушка с тетей Люсей.
Вовчик подрастает. Вот его моют в ванночке, уже начинает сидеть в кроватке, первые шаги, Вовчик с мячом, в песочнице, они в первый раз вместе в Финляндии. Вовчик идет в школу…
Лена у своей первой машины, у второй, у последней – «БМВ». Лена на дне рождения у Равиля. А вот дома у Туманова, вот в «Сапфире», опять с какими-то иностранцами. Какие-то немыслимые презентации, фуршеты, банкеты. Лена даже не помнила, где это она, когда, по какому поводу. Вот только последних фотографий тети Люси не было. Та не любила фотографироваться и, наоборот, сама предпочитала нажимать на кнопочку, щелкая Лену с Вовчиком.
Молодая женщина аккуратно сложила все фотографии по годам, расставила книги, развесила одежду, разложила маечки, свитера и белье. Периодически сморкалась и утирала слезы, поток которых не иссякал. Она не стала разбирать тетушкин шкаф – просто повесила все так, как висело. Потом, наверное, раздаст что-то бедным соседкам, той же бабе Клаве. Ведь к бабе Клаве, наверное, теперь частенько придется обращаться, пока не найдет надежного человека, чтобы присматривал за Вовчиком.
Лена отправилсь за шваброй: требовалось еще все подмести и вымыть. У двери трудились ребята. Она не сказала им ни слова. Те тоже молчали.
Под утро Лена разобралась с квартирой. Спать все равно не хотелось. И слезы иссякли.
Она пошла в кухню готовить завтрак: надо было еще ребят накормить. Ели тоже молча. Все парни старались не встречаться с ней глазами.
В начале десятого зазвонил телефон.
Равиль интересовался, как она, стал уговаривать ее лечь поспать, хотя бы попробовать. Сам Кильдеев обещал подъехать минут через сорок со сменой – охрана будет меняться через двенадцать часов – и заодно проверить новую дверь.
Кильдеев попросил к телефону Игоря. Тот отчитался, сказал, что ночь прошла спокойно, дверь поставили, замки поменяли, никто не звонил.
Когда Игорь повесил трубку, Лена решила просмотреть память АОНа: вчера ей было не до того. Звонили Вера Григорьевна и Александров. Было несколько звонков с телефона, начинающегося с тех же цифр, что у самой Лены (ах да, это же Вовчик от Димы или Пети), и еще два неопределившихся звонка.
Лена набрала домашний номер Туманова и поинтересовалась, как Вовчик. Ей только теперь пришло в голову, что ему ведь надо в школу: этим тоже всегда занималась тетя Люся.
Вовчик еще спал. Раз не разбудили с утра пораньше, он мог и до одиннадцати, и до двенадцати продрыхнуть.
– Пусть у меня сегодня побудет, – предложил Туманов. – Я домработнице скажу. Она накормит.
– Ему вообще-то в школу надо…
Туманов заметил, что ничего не случится, если денек пропустит. Не поглупеет. Да и вообще школа, как вчера понял Валентин Петрович, Вовчику, похоже, не особо много и дает.
– То есть?
Ленин сын рассказал Туманову, кто с ним занимается науками: мама, бабушка и Евгения Валентиновна английским. А про школу что-то никаких слов Туманов не услышал. Про спортшколу – другое дело. Про это – взахлеб. А общеобразовательная – так, приходится, мол, ходить, поэтому и ходит, как на скучную работу. Перевела бы Лена его в какую-нибудь другую.
– Шеф, не до того сейчас. Нашел когда мне нотации читать. Но завтра в школу его все равно придется вести. Я сама с ним схожу к учительнице.
– Дома ты…
– Все прибрала.
– Что ты думаешь Вовке говорить? Уже решила?
Лена решила сказать, что тетя Люся умерла в больнице. Сильно ударилась головой – упала из-за высокого давления. Попросила Туманова взять Вовчика с собой на работу. Пусть посидит за каким-нибудь компьютером, а Лена заедет через некоторое время.
– Как скажешь, – ответил Туманов.
Лена поехала за Вовчиком вместе с Равилем.
– Александрову звонила? – поинтересовался Кильдеев.
Лена покачала головой. Она никому не звонила. Действовала, как автомат. Разбирала разгром, расставляла все по местам, хоть при деле была, иначе, наверное, свихнулась бы.
Кильдеев кивнул.
– А с Вовчиком что в ближайшее время собираешься делать? В смысле, с кем он будет и…
– Со мной, – ответила Лена. – И буду искать какую-нибудь женщину, чтобы за ним присматривала. Ну и готовила там, убирала… Кстати, у тебя на примете никого нет?
Равиль задумался.
– Надо у Туманова спросить, – сказал он. – Может, его домработница кого-то присоветует.
– Но районы-то! С Петроградской ко мне в Купчино ездить…
– Я подумаю, – пообещал Равиль. – И Туманов подумает. И Александров. Кстати, а ты не хочешь эту проблему с ним обсудить? Ведь у него же кто-то убирается. Как я догадываюсь, не сам он с тряпкой ходит.
– Это мысль, – кивнула Лена.
У нее также промелькнула мысль, что надо бы предложить Александрову переехать к ней… Хотя об этом, конечно, должен говорить мужчина, но раз уж ситуация сложилась таким образом… И ей очень хотелось, чтобы Родион перебрался в ее квартиру. И был рядом. Поддерживал, успокаивал, жалел.
Равиль также предложил заняться и похоронами. Сказал, что все сделает, пусть Лена не волнуется. Его только интересовало, чтобы Лена… или что хотела бы сама тетя Люся.
У Лены на глазах опять появились слезы, она достала из кармана платочек и высморкалась, подумав, что вот-вот разрыдается в голос…
– Она говорила об этом с неделю назад, – сообщила Лена.
Равиль с удивлением посмотрел на молодую женщину.
Лена не знала, почему тетя Люся завела этот разговор. Хотела с Лениными мамой и папой… И бабушка там же лежит. На Волковском. Лена обещала дать Равилю документы. Тот кивнул. Они притормозили у «Сапфира».
Вовчик маялся в кабинете Туманова.
– Мама! – бросился он к Лене. – Как бабушка? И ты?
Мальчик внимательно посмотрел на мать. Вид у нее, конечно, был измученный. Бессонные ночи не способствуют тому, чтобы хорошо выглядеть, какой макияж ни накладывай.
Лена опустилась в кресло. Вовчик пристроился рядом, обнимая ее за шею.
В кабинет заглянул Окорок, кивнул Лене и Вовчику, пожал руку Равилю. С Тумановым они уже виделись.
– Садись, Костя, – пригласил Туманов.