Жизнь после брака - Жукова-Гладкова Мария. Страница 38

Мне не хотелось задавать вопрос «А если Андрюши больше нет?», но Игорь подумал об этом сам.

– Давай не будем это обсуждать, – попросил он. – По крайней мере пока.

Глава 27

Пленки я просматривала очень внимательно. Техник уже неоднократно их прокручивал для разных лиц, поэтому хорошо помнил, где «пустая» запись, и подгонял к нужному месту возникающих в поле охвата видеокамеры людей.

– Вы понимаете, почему мы решили, что это Ледовских? – спросил следователь.

Я кивнула, но теперь, после личных встреч с Федей, я была практически уверена, что это не он. Умершего стриптизера при жизни не видела, только на записях. Вроде бы похож, но я не могла поклясться, что это он. С другой стороны, этот человек как-то странно себя вел, и я не могла определить, в чем именно странность.

– Похоже, что он знает, где установлены видеокамеры, и пытается от них отклониться, но у него это не очень хорошо получается.

– Когда в деле появился стриптизер, мы снова просмотрели эти записи и решили, что человек специально подставляется, – сказал следователь. – Вроде как старается, чтобы камера его не записала, а на самом деле наоборот. Посмотрите еще раз.

Да, эта версия имела право на существование.

Но почему человек это делал? С какой целью? Подставить Федю Ледовских? Подставить стриптизера, если он кого-то шантажировал? Но тогда это был кто-то третий! Зачем такие сложности?

После просмотра записи я ничего не сказала следователю, просто выразила сожаление, что ничем не могу помочь. Но на самом деле я увидела то, что боялась увидеть, и сегодня вечером мне предстоял крайне неприятный разговор.

Я не знала, даже предположить не могла, чем он закончится, но для себя решила однозначно: своих я милиции не сдам. Я не боярыня Морозова.

Днем позвонили из автосервиса и сообщили, что моя старая машина готова к использованию. Я была безумно счастлива и попросила пригнать мне ее к оздоровительному центру. Наконец-то я на колесах! Когда много лет ездишь на своей машине, оставшись без нее, чувствуешь себя крайне некомфортно. Бедные люди, которые каждый день ездят на работу в общественном транспорте! Чиновникам и депутатам было бы это полезно делать, а деньги народа, которые тратятся на их перевозку, отправить, например, на оплату коммунальных услуг или на увеличение пенсий.

Перед уходом с работы я позвонила маме и спросила, какие у нее планы на вечер.

– А что ты хотела, Варвара? – спросила мама.

– Встретиться с тобой. Сегодня.

– Ты хочешь объявить мне о своем предстоящем бракосочетании?

– О каком еще бракосочетании?! Мне только о свадьбе сейчас думать!

– Почему бы и нет? – невозмутимо спросила мама. – Мужика надо брать, пока он идет в руки. В твоем возрасте очень сложно выйти замуж, а уж за обеспеченного мужчину, тем более. Его нужно хватать и тащить в загс! И это можно сделать, пока у него проблемы и ты ему нужна, как жилетка, а потом все будет хорошо, и не станет он жениться. Слушайся мать! Я знаю, что говорю!

Я ответила, что мы обо всем поговорим, когда я приеду, и вспомнила, что после первой встречи мама говорила, что Игорь «почище Родионова будет». Сменила пластинку? Интересно почему?

– Ну что ж, приезжай, – смирившись с неизбежным, сказала мама.

Войдя в квартиру, я почему-то вспомнила Родионова. Ведь мы начинали жить здесь… Вначале пробовали с мамой в комнате, потом Родионов заявил, что мы переезжаем на кухню. И до рождения Ларисы мы жили на кухне… Я спала на узком диванчике, Родионов бросал матрас под кухонный стол. Каждый вечер я с диванчика перебиралась на матрас, потом возвращалась. На кухонном полу, на том самом матрасе мы зачали Ларису… Мама в одиночестве проживала в комнате.

Но это было счастливое время. И тогда же Родионов пошел вверх. Им двигало желание обеспечить семью квартирой, как можно быстрее съехать от тещи и, пожалуй, никогда больше в жизни ее не видеть. Но он, как выясняется, виделся с ней до самой смерти. Он не встречался со мной, но встречался с ней. Он оценил мамины таланты, но, может, зря так приблизил ее к себе? Она же его всегда терпеть не могла.

Но почему она?.. Нет, я не буду плохо думать про маму, пока не поговорю с ней. Я должна выслушать ее версию. Я должна выслушать ее объяснения. Она мне все-таки мать. Не могу обвинять ее, не зная всего.

– Ужинать будешь? – спросила мама.

– Нет, только чаю выпью.

Мама разлила нам чай, мне – крепкий черный, себе – зеленый. Мама всегда вела здоровый и правильный образ жизни. Не так давно она заявила нам с Ларисой, тоже предпочитающей черный чай, что сейчас «никто» не пьет черный, а «все» пьют зеленый. Лариса тогда ответила, что если «все» вдруг начнут лбами биться о стену, то это не значит, что мы с ней начнем. Мы не из стада.

Кстати, а в каких кругах общается моя мама? В последние годы я была так занята зарабатыванием денег, что очень мало внимания уделяла маме. В нашей семье она больше всего общалась с Ольгой, моей младшей. Да в последнее время и Ольга не очень нуждалась в няньке. Она очень самостоятельный человечек. Если я как курица-наседка скакала вокруг Ларисы, на Ольгу у меня просто не оставалось времени. Нет, я, конечно, всегда старалась уделять детям все свободное время (за исключением последнего периода жизни, когда ввязалась в расследование), но его было мало. Львиную долю времени отнимала работа. Но каждое воскресенье мы эти последние пять лет проводили втроем – две моих дочери и я. А в будни с Ольгой много времени старалась проводить Лариса. Она же помнит, как я ею занималась, и понимает, что я содержу семью. Лариса резко повзрослела после нашего расставания с Родионовым, а Ольга очень рано стала самостоятельной. Жизнь заставила. И она даже не «телефонновоспитуемый» ребенок, как выражается одна моя знакомая. Ведь я не могла разговаривать по телефону, занимаясь с клиентками. Телефон вообще всегда лежал в сумке.

Я посмотрела на маму над дымящейся чашкой чая. Великолепный здоровый цвет лица, почти полное отсутствие морщин (может, уже успела вживить бразильские растительные нити?), аккуратная стрижка, укладка, маникюр… Другие бабушки в ее возрасте выглядят совсем не так. Они вызывают жалость, моя же мама вызывала восхищение. И ее нельзя было назвать старушкой, только дамой.

– Ну? – спросила мама и вопросительно изогнула одну умело выщипанную бровь.

– Я просмотрела пленки в прокуратуре.

– Какие пленки? – невозмутимо спросила мама.

– С камер, установленных на домах, соседних с Родионовским.

– И что? – мама была непробиваема.

– Я узнала тебя.

– И что? – повторила мама.

– Следователю я об этом не сказала. И никому не сказала, даже Ларисе. И не собираюсь. Но я хочу получить от тебя объяснения. За что ты убила Родионова? Ты знала про условия завещания?

Мама еще секунду неотрывно смотрела на меня, потом расхохоталась. Я не помню, чтобы она когда-нибудь так смеялась. Ей на самом деле было весело! Я молча ждала ответа.

– Ну, спасибо, доченька! Вот уж не ожидала, что ты запишешь меня в убийцы! Но спасибо и за то, что не донесла и не собираешься. Все-таки я тебя правильно воспитала. Главное семья. Держись за родственников, и они тогда тоже будут стоять за тебя.

– Это относится и к зятьям? – уточнила я.

Мама кивнула.

– Мы с Родионовым были просто идеальными партнерами, – заявила она. – Ведь и его, и моими наследниками являетесь ты, Лариса и Ольга. Поэтому, преодолев ряд разногласий, мы с ним действовали сообща. И ведь он прекрасно понимал, что если бы не я, он никогда не добился бы того, чего добился!

Я хлопала глазами. Может, Родионов и понимал, но не понимала я. Мама объяснила.

Большинство людей, добившихся чего-то в жизни, старались кому-то что-то доказать. Многие известные мужчины стали такими, чтобы щелкнуть по носу когда-то отказавшую им женщину. Может, эта женщина им давно не нужна, они не узнали бы ее на улице (хотя они давно не ходят по улицам). но именно она была стимулом идти вперед, делать и развивать бизнес. Потом втянулись, стало интересно. У некоторых стимулом послужили первые жены. Один очень богатый человек сказал, что зарабатывал миллион за миллионом, только чтобы посмотреть, когда первая жена скажет, что денег хватит. Другие очень богатые мужчины с детства подавлялись властной матерью и решили доказать ей, что и сами на что-то способны. Или стали зарабатывать для того, чтобы наконец отделаться от ее опеки, и для этого проводили в офисе по четырнадцать, а то и шестнадцать часов. И мама не могла за это критиковать сына. Мальчик работает! А если мама пыталась разыгрывать сердечный приступ, ей тут же нанимали сиделку, персонального врача, помещали в клинику. Мальчик не отказывался от бизнеса, чтобы сидеть у маминого одра, он зарабатывал на то, чтобы обеспечивать маме профессиональный уход.