Ключ от Снега - Челяев Сергей. Страница 1

Сергей Челяев

Ключ от Снега

КНИГА ПЕРВАЯ

ОСТРОВ-КОЛДУН

ГЛАВА 1

ЗОВ

– Ну, вот и еще один, – вздохнул Ян Коростель, указывая рукой на маленький земляной холмик, куда их вывела узенькая, вечно петляющая тропинка. – Что же здесь было?

Он обернулся к спутникам. Друиды только что выбрались из лесной чащи, где изрядно перепачкались в липкой паутине – неизменной спутнице всякой еловой поросли. Подойдя к могильнику, они увидели, что пригорок весь зарос жухлой травой и усеян порыжевшими сосновыми иголками. Эгле осторожно наступила на краешек холмика, но сухая почва не поддалась, или, может быть, просто дерн был еще крепок.

– Если верить русинским и балтским летописям, – ответил Травник, друид, настоящее имя которого было Симеон, озабоченно оглядывая окрестности, – то было здесь настоящее побоище, и пролилось крови с обеих сторон немало.

И он жестом указал влево, туда, где чуть поодаль от тропинки возвышались еще шесть или семь таких же невысоких холмиков.

– Свейские хроники, между прочим, утверждают, что победа тогда осталась за ними, – хрипло отозвался Збышек и тут же закашлялся – проклятый ветер в Юре все-таки его продул. Эгле покачала головой, словно хотела возразить молодому друиду, но промолчала.

– Трудно назвать победой свеев бой, в котором погиб цвет их Морской Стражи, – заметил Травник. – Если ты теряешь лучших и за тобой не остается поле битвы, то какая же это победа?

– И лучшие русинские витязи там полегли, – добавил Март.

– Поляне говорили, что в отрядах балтов, которые приняли первый бой на этом острове, русинских воинов было больше всех, – заметила Эгле и со вздохом добавила: – Больше всех их здесь и погибло…

– Да, тут лежит много народа, – согласился Травник. – Деревянный могильный знак-идол чудинов мы уже видели, помните, там, на холме? Русины кладут своих мертвых в курганы, этого же обычая придерживаются и северные поляне. Так что это, наверное, свеи или норги. А может быть, даже ильмы или саамы.

И он кивнул на другие холмики, которых теперь все больше открывалось взгляду.

– Словно и не остров это, а все равно как погост какой-то окаянный, – пробормотал Коростель. Никто из друзей ничего ему не ответил, да и что было говорить – нужно было двигаться дальше.

Тропинка между тем потихоньку спускалась вниз, теряясь в глубокой и длинной лощине, поросшей чахлыми рябинами и невысоким густым ивняком, которым всегда зарастают и речные берега, и морские острова. Маленький отряд друидов шел сейчас не таясь, готовый к любой встрече, ведь у каждой тропинки всегда бывает свой конец. Даже на этом диком и безлюдном острове, который окружили со всех сторон суровые острые скалы и утесы, встающие у безлюдных берегов из холодной, свинцовой воды. Понемногу на смену земляным курганчикам и травяным холмикам стали попадаться и настоящие могилы с замшелыми похоронными камнями и плитами, испещренными корявой вязью имен и скупыми буквами и рунами заупокойных молитв.

Ян, Травник, Эгле и Март шли по острову уже второй день, все дальше и дальше уходя в глубь его густых, непролазных чащоб. Надежда догнать зорзов еще на побережье острова умерла сразу же, едва только нос ветхой лодки, найденной Травником на материке за час до прилива, после суточного плаванья по неспокойным волнам коснулся гальки пенного побережья. Места тут были глухие, необитаемые, все сплошь бесконечные леса с редкими полянами и прогалинами, усеянными кустами дикой малины и так любящей тень ежевики, время которой еще не пришло. Поутру спутники вышли на крепкую, утоптанную тропинку, и им сразу же стали попадаться старые могилы. Сейчас Коростеля беспокоило, что прежде, преследуя зорзов на материке, друиды уверенно держали их след, а вот на этом острове следы Птицелова неожиданно растаяли, словно растворились в воздухе, уже холодном и чуть туманном, с легким запахом дыма и что-то уж слишком раннего тления первых умирающих листьев лета.

Травник знал, что один друид из его людей здесь когда-то уже побывал. В смертном скиту Круга этот кусок суши хорошо знали и называли Остров-Колдун. Но этим человеком был Книгочей, судьба которого до сих пор была им неизвестна. А пока друидам еще ни разу не встретилось ни единого признака близости человеческого жилья, одни только бесконечные могилы, надгробия и невысокие насыпные курганы – немые и мрачные свидетели разыгравшегося здесь когда-то жестокого противостояния северных и восточных королевств.

Шедув осторожно коснулся ногой кромки воды и задумчиво посмотрел вдаль, туда, где свинцовые морские волны сливались в тонкую, едва различимую линию, слегка подсвеченную заходящим солнцем. Отпущенник искал образы и следы зорзов и друидов в серой акварели неба; какие-то расплывчатые фигуры поминутно всплывали перед ним неясными силуэтами и растворялись, не в силах обрести четкие формы и очертания, но Шедуву и этого было достаточно. Он уже твердо знал, сколько и когда уплыло здесь людей и других сущностей, кто выбирал путь, а кто – только спешил по чужому следу. Почувствовал Шедув и другое – сухой и колючий холодок смерти. Вот только это не серый, обволакивающий жизнь туман, и не стылые нити, уходящие вслед кораблю, которые должны с каждым часом твердеть и стекленеть до льдистой хрупкости, чтобы потом рассыпаться, как сухой клей, навсегда. Шедув ощущал словно холодный огонек свечи, ледяное пламя, а может – маленький язычок мороза, но не застывший, а струящийся, медленно и как бы с трудом, где-то там, за размытым горизонтом. Ветер все усиливался, он уже свистел над головой, а отпущенник по-прежнему неподвижно стоял и смотрел на набегающую тяжелую пену волны. Он размышлял, какой ему сейчас избрать путь, и время пока не торопило его.

– Мне кажется, эти леса не обшаришь и за месяц, – озадаченно пробормотал молодой Март, оглядывая далекие зеленые рощи, раскинувшиеся внизу, под обрывом высоченного холма. Здесь усталые друиды собрались после нескольких часов безуспешных поисков. – А ведь есть и скалы у западного берега, и неизвестно еще, что нас ожидает на севере этого проклятого острова – тоже, наверное, сплошные чащобы и валуны.

– Лучше остерегаться таких слов в местах, где царит смерть, – укоризненно заметил Травник и уселся на пригорок вытряхнуть песок из сапога. – Иной раз назвать проклятым или окаянным – все равно что самому заклятие наложить, тем более если ты еще и служитель леса или кто другой из Знающих. Такое иногда может случиться и нечаянно, вот только потом придется расхлебывать уже всерьез. Поэтому предостерегаю, а ты обязательно прими это к сведению.

Март наклонил голову, а девушка громко вздохнула. Все обернулись к ней, и Травник успокаивающе улыбнулся.

– Ты, похоже, уверен, что пленные пока еще на острове, и зорзы не увезли их еще дальше, – не то спросила, не то констатировала Эгле. Но если это и был вопрос, то именно тот, который уже несколько часов кряду вертелся на языке у Яна, и помалкивал он лишь по той простой причине, что безгранично верил Травнику, его чутью, удивительным знаниям и опыту умудренного жизнью друида.

Второй день они прочесывали лесную глухомань забытого Богом и людьми острова в поисках зорзов, похитивших Снегиря и Книгочея, и поначалу надежда отыскать друзей была еще крепка. Едва пристав к берегу, друиды уже через пару часов нашли следы разгрузки маленького корабля. Дно здесь изобиловало подводными камнями, и пристать к острову приплывшие со стороны материка могли либо только в нескольких, с виду безопасных местах, или же они безошибочно знали фарватер. Март, похоже, все-таки склонялся к мысли, что зорзы могли запутать следы и сделать вид, что они приставали именно в этом месте, а потом, обогнув остров, преспокойно уйти себе дальше, в открытое море. Эгле, напротив, была твердо убеждена в том, что пленных друидов спрятали именно на этом острове, потому что их везли именно сюда. Но цель Птицелова была неведома маленькому отряду Травника, и оттого, что зорзы захватили с собой тело одного из их товарищей, она казалась зловещей и мрачной.