Ключ от Снега - Челяев Сергей. Страница 18

И Ткач предупреждающе похлопал по рукоятке топора. Рябинник усмехнулся, но ничего не ответил – у него на этот счет были свои инструкции, о которых Ткач и не подозревал.

– А вот относительно проводника у Птицелова, похоже, крыша поехала, – в свою очередь криво улыбнулся Ткач. – Представляешь, что он мне сказал насчет этого Яна?

Рябинник молча смотрел на компаньона.

Ткач хмыкнул, не дождавшись вопроса. Сколько он уже исходил разных дорог с этим рябым, и все равно его равнодушие до сих пор оставалось для друида Ткача загадкой.

– Ты все равно не поверишь, – покровительственно сказал Ткач. – Черт-те взбредет в голову этим волшебникам: стоит им что-нибудь туда вбить, и уже никаким молотом обратно не вышибешь. Птицелов велел их проводника оставить в живых, по возможности не калечить, лучше даже не ранить, и самое главное – знаешь что?

Рябинник кивнул головой.

– Он велел нам отпустить его?

– Да! – растерянно улыбнулся Ткач, что водилось за ним крайне редко. Его привлекательное, где-то даже красивое лицо, из тех, что так нравятся женщинам благодаря своей ярко выраженной, может быть, даже чуточку показной мужественности, сразу же приобрело выражение какой-то незащищенности, крайней неуверенности в себе, почти откровенной слабости. И только глаза Ткача оставались холодны и непроницаемы, заставляя думать, что этот человек – талантливый актер, способный лицедей, и любого, поверившего ему, могут в дальнейшем поджидать крайне неприятные открытия.

Любого, но только не Рябинника, знавшего своего напарника не первый год по многим опасным предприятиям. Желтые друиды Ткач и Рябинник, чье служение прошло в скитаниях, неожиданных появлениях и таинственных исчезновениях из Круга, истинная причина которых была не всегда известна даже Властительнице Круга, были мастерами оружия. Но не в изготовлении, а в применении. Таких неприметных, но очень эффективных исполнителей охотно нанимали в любой стране для выполнения особых поручений, иногда требующих лишь одного точного удара ножом, единственной меткой стрелы или тонкой отравленной иглы, незаметно пущенной из миниатюрного свейского арбалета. В Круге об этой стороне жизни двух малоразговорчивых друидов знал лишь один человек, через которого Ткач с Рябинником и получали конфиденциальные предложения. Он же их и прикрывал, будучи их учителем и наставником, в том числе и по части владения различными секретными приемами убийства. В Круге были и свои исполнители политических решений, которые изредка приходилось принимать высшим друидам Балтии и Полянии, однако они были на виду. А о том, что в соседней обители (все семеро Красных друидов, которым было разрешено проливать кровь во имя и по поручению высших интересов Круга, жили в Смертном скиту), за высоким забором и белоствольными березами жили двое их коллег по запретному для друидов ремеслу, Красные, конечно, и не подозревали.

Рябинник и на этот раз промолчал. Правда, теперь уже по другой причине. Перед уходом наемных убийц из подземной островной цитадели зорзов Птицелов вызвал обоих друидов по отдельности и каждому напоследок шепнул кое-что, не предназначавшееся для ушей его напарника. Ткач, по-видимому, не сдержался, решил не утаивать от старого приятеля странности зорза. Может быть, он даже рассчитывал впоследствии посоветоваться с напарником: стоит ли в действительности оставлять живыми нежелательных очевидцев того, что должно было произойти уже через день или два в маленькой избушке Ивара Предателя. О том, что сказал Птицелов Рябиннику, молчаливый друид говорить Ткачу не собирался – пусть в будущем это станет для него сюрпризом.

При этой мысли Рябинник даже усмехнулся, что не ускользнуло от Ткача, решившего, что тот заметил его растерянность. Переубеждать приятеля Ткач не собирался – знал, что это бесполезно, и дальше отправился уже в угрюмом молчании. Рябинник пожал плечами и двинулся за ним след в след – они уже выходили к просеке, от которой было рукой подать до озера. На другом берегу, в избушке, если верить Старику, должны были быть Травник, Март, Эгле и Ян. Ткач и Рябинник уже знали о каждом из них многое. Теперь дело было за малым – выбрать для каждого смерть.

После короткого совещания решено было идти в открытую – Травник и его люди не могли ведать, чем же в действительности занимались желтые друиды Ткач и Рябинник. Поэтому, выйдя к тихому, уютному озеру, Ткач остановился. Рябинник предпочел не показываться на глаза друидам и остался в просеке, спрятавшись за чудом уцелевшим большим деревом. Он тут же принялся разглядывать затянутые тряпицами окна избушки на противоположном, чуть заболоченном берегу. Дом сейчас был пуст, но Ткач на всякий случай трижды прокричал рассерженной сойкой – знак, который издавна был принят у друидов вне Круга, чтобы распознавать своих в исключительных обстоятельствах, когда требуется помощь. Однако ответного крика не последовало, и Ткач, пожав плечами, отправился в обход. Рябинник шел поодаль, держа свой арбалет наизготовку.

Возле избушки тоже никого не было – похоже, друиды отправились на очередные поиски. Ткач и Рябинник знали, что компания Травника может еще долго тыкаться на острове, как слепые щенята, – подземная цитадель Птицелова строилась на славу, и дверь в камне под силу найти было лишь какому-нибудь кобольду. Скалы, утесы и особенно пещеры – его излюбленное место обитания, и пустоты в камне кобольд чует нутром. Но откуда взяться кобольду здесь, на острове-кладбище? Ткач даже усмехнулся этой невероятной мысли. При всем их сволочном характере и угрюмых привычках, кобольды на дух не переносят запаха падали и мертвечины, они даже с варгами, и теми не уживаются. Хотя варга кобольды не интересуют – уж больно жесткое, говорят, у них мясо, прямо как милый их сердцу камень. Ткач тихо засмеялся при мысли о маленьком народце – живут себе, в ус не дуют и уверены, что случись чего – пересидят в своих зачарованных холмах да пещерах, как и прежде пересиживали. Что ж, время покажет тщетность их надежд…

Несколько бревен лежали у старого колодца, в одном торчал заржавленный топор. Зато на веревке, натянутой между двумя невысокими березками, ветерок полоскал две зеленые куртки, выцветшую рубашку и зеленый же сарафан. Ткач молча указал на еще непросохшую одежду. Рябинник кивнул в ответ, мол, понимаю, и тут же попятился за угол дома, встал там, тихо взводя барабан механического лука.

– Есть кто дома, хозяева? – нарочитым небрежно-миролюбивым тоном крикнул Ткач. Ответа не последовало, и друид отворил дверь.

Внутри избы было прохладно, но еще холоднее было лезвие ножа, которое Ткач тут же ощутил на своем горле.

– Будет лучше, если ты не раскроешь рта, пока я тебе этого не скажу, – тихо прошептал Травник, слегка крутнув в руке нож, тем самым давая Ткачу почувствовать остроту лезвия.

Ткач судорожно сглотнул и согласно кивнул, показывая пустые ладони.

– Где второй? – спросил Травник, показывая два пальца, но не отнимая ножа. – Говори, но очень тихо.

Ткач предпочел промолчать, указав пальцем на окно, которое выходило на озеро. Он уже немного пришел в себя от неожиданности, но послушно выполнял приказы зеленого друида, тем более, что остальных из его отряда в избушке пока не было.

Рябинник легко справился с подкравшимся из-за спины Яном: резко крутнувшись на каблуках, он ногой отпихнул Коростеля, который намеревался придушить его локтевым захватом. Ян попятился, но удержался на ногах и выхватил нож. Однако тут же увидел нацеленную ему прямо в лоб тонкую стальную стрелку арбалета, и несдобровать бы ему, если бы в стену у самого носа Рябинника не вонзилось гудящее лезвие оленьего ножа Марта. Нож ему когда-то подарил Лисовин. Опытный Рябинник понял предупреждение и опустил арбалет. Збышек тут же вышел из-за ствола огромного дуба, за которым можно было спрятать чуть ли не весь отряд Травника.

– Забери у него эту штуку, Янку, – сказал Збышек со сквозившим в голосе торжеством победившей молодости. – А ты, приятель, – обратился он к Рябиннику, – отдай свой чертов лук, только держи его одной рукой, ладно?