Судья Ди за работой - ван Гулик Роберт. Страница 20

— Вели стражникам смастерить из веток носилки и отнести тело в суд на вскрытие. — Затем он повернулся к Юань Каю: — Вы можете посидеть на той каменной скамье у изгороди, господин Юань. Я ненадолго.

Знаком он показал Ма Жуну следовать за собой. Они снова прошли по мостику. Тонкие планки скрипели под тяжестью двух крупных мужчин. Они обошли пруд и направились к дому. Войдя в тень под навесом крыльца, судья Ди с облегчением вдохнул прохладный воздух. Ма Жун постучал.

Отворил довольно смазливый, но с виду неприветливый молодой человек. Ма Жун сообщил ему, что наместник желает видеть госпожу Мен. Парень тут же скрылся в доме, а судья Ди сел за шаткий бамбуковый стол посреди скудно меблированной комнаты. Ма Жун, скрестив на груди руки, занял место за его креслом. Окинув взглядом старую, потёртую мебель и потрескавшуюся штукатурку на стенах, судья заметил:

— Причиной явно послужил не грабёж.

— Вон она идёт, причина! — прошептал Ма Жун. — Старый муж, хорошенькая молодая жена — дальше всё понятно!

Судья Ди обернулся и увидел в дверях стройную женщину лет двадцати пяти с ненапудренным заплаканным лицом. Однако большие, подёрнутые влагой глаза, грациозно изогнутые брови, полные красные губы и гладкая кожа делали её очень привлекательной. Испуганно взглянув на судью, она почтительно поклонилась и застыла, опустив глаза, в напряжённом ожидании.

— Мне очень жаль, сударыня, — мягко заговорил судья Ди, — что я вынужден вас беспокоить сразу после трагедии. Хотя я уверен, что вы понимаете, как важно для поимки гнусного убийцы действовать без промедления. — Она кивнула, и судья продолжил: — Когда вы в последний раз видели вашего мужа?

— Мы поужинали в этой комнате, — мягким, певучим голосом ответила госпожа Мен. — После этого я убрала со стола и муж читал здесь несколько часов, а потом сказал, что, поскольку сегодня прекрасная луна, он отправится в садовый павильон выпить там несколько чашек вина.

— Он часто так поступал?

— О да, он уходил чуть ли не каждый второй вечер; наслаждался там вечерней прохладой и мурлыкал песенки.

— Часто ли он принимал там гостей?

— Никогда, ваша честь. Он любил одиночество и не жаловал посетителей. Нескольких человек, что заходили навестить его, он всегда принимая днём в гостиной за чашкой чая. Я так любила эту мирную жизнь, мой муж был выдающимся человеком, он…

Глаза её увлажнились, губы задёргались. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила:

— Я приготовила большой кувшин подогретого вина и отнесла его в павильон. Мой муж сказал, что мне не следует ждать его, поскольку он собирается засидеться допоздна. И я пошла спать. Рано утром слуга неистово заколотил в дверь нашей спальни. И только тогда я увидела, что мужа нет. Мальчишка сказал мне, что нашёл его в павильоне…

— Парень ночует здесь, в доме? — спросил судья Ди.

— Нет, ваша честь, он живёт со своим отцом, садовником самого большого дома в Ивовом квартале. Приходит только на день, а после того как я приготовлю вечерний рис, возвращается домой.

— Слышали вы этой ночью что-нибудь необычное?

Госпожа Мен наморщила лоб, а потом ответила:

— Один раз я проснулась, должно быть, где-то за полночь. Лягушки в пруду устроили жуткий концерт. Днём их не услышишь, они сидят под водой. Не подают голос, даже когда я спускаюсь к пруду, чтобы набрать цветов. А ночью они вылезают и их легко можно напугать. Так что я подумала, что муж, возвращаясь сюда, уронил в пруд камень или что-то ещё. А потом я опять задремала.

— Понятно, — сказал судья Ди. Он задумался, поглаживая бакенбарды. — На лице вашего мужа не было ни малейших признаков изумления или ужаса. Это означает, что удар последовал совершенно неожиданно. Он умер, прежде чем осознал, что произошло. Следовательно, ваш муж хорошо знал убийцу, должно быть, они сидели там вместе и пили вино. Большой кувшин был почти пуст, но я обнаружил всего одну чашку. Я полагаю, очень сложно будет проверить, не пропала ли чашка для вина?

— Совсем не трудно, — слегка улыбнувшись, ответила госпожа Мен. — У нас всего семь чашек: шесть одинаковых, зелёного фарфора, и одна побольше, белого, из которой всегда пил мой муж.

Судья поднял брови. В павильоне он обнаружил зелёную фарфоровую чашку.

— У вашего мужа были какие-нибудь враги?

— Ни одного, ваша честь! — воскликнула она. — Я представить себе не могу, кто…

— А есть ли враги у вас? — перебил её судья Ди.

Она покраснела, прикусила губу и виновато произнесла:

— Ваша честь, конечно, знает, что ещё год назад я работала в весёлом квартале. Время от времени я отказывала ищущим моего расположения, но уверена, что никто из них никогда… И столько времени прошло… — Её голос угас. Судья встал. Он поблагодарил госпожу Мен, выразил ей свои соболезнования и удалился.

Когда двое мужчин шли по дорожке сада, Ма Жун сказал:

— Вам следовало спросить также и о её друзьях, ваша честь!

— Эту информацию я рассчитываю получить от тебя, Ма Жун. Ты всё ещё поддерживаешь отношения с этой девицей из квартала — мне кажется, её зовут Цветок Яблони?

— Цветок Персика, ваша честь. Конечно поддерживаю!

— Хорошо. Отправляйся туда и узнай всё, что ей известно о госпоже Мен за то время, когда та ещё работала в квартале. Особенно о мужчинах, с которыми она флиртовала.

— Сейчас слишком рано, — нерешительно проговорил Ма Жун. — Она ещё будет спать.

— Так разбуди её! Отправляйся!

Вид у Ма Жуна был удручённый, однако он поспешил к калитке. Судья Ди лениво подумал, что если достаточно часто посылать любвеобильного помощника опрашивать его подружек до завтрака, то он скоро излечится от своей слабости. Как правило, подобные женщины наутро после бурной ночи выглядят не слишком-то привлекательно.

Юань Кай, стоя у пруда, вёл горячую беседу с высоким, аккуратно одетым мужчиной. У новоприбывшего была весьма напыщенная физиономия с тяжёлым подбородком. Аптекарь представил его как господина Вэнь Шу-фана, недавно избранного старшину гильдии торговцев чаем. Старшина гильдии отвесил низкий поклон, а затем рассыпался в витиеватых извинениях за то, что до сих пор не представился судье. Судья Ди резко перебил его:

— Что привело вас сюда в столь ранний час, господин Вэнь?

Казалось, Вэня этот внезапный вопрос застал врасплох. Он забормотал:

— Я… я хотел выразить своё сочувствие госпоже Мен и… и узнать, не смогу ли чем-нибудь ей помочь…

— Так вы хорошо знали чету Мен? — осведомился судья Ди.

— Я как раз говорил об этом с моим другом Вэнем, ваша честь, — поспешно вмешался Юань Кай. — Мы решили сообщить вашей чести здесь и сейчас, что и Вэнь, и я сам искали благосклонности госпожи Мен в то время, когда она ещё была куртизанкой, но ни один из нас не добился успеха. Оба мы желаем засвидетельствовать своё полное понимание того, что куртизанка свободна в своём праве одарить своей благосклонностью или отказать в ней, и утверждаем, что никто из нас не затаил на неё злобы. А также то, что мы чрезвычайно высокого мнения о Мен Лане и были очень рады, что их союз оказался столь удачным. Вследствие этого…

— Нельзя ли перейти прямо к сути? — прервал судья затянувшуюся речь. — Я полагаю, вы оба можете доказать, что не были здесь поблизости прошлой ночью?

Аптекарь смущённо посмотрел на приятеля. Вэнь Шу-фан нерешительно заговорил:

— По правде говоря, ваша честь, вчера вечером мы оба присутствовали на пирушке, устроенной в самом большом доме Ивового квартала. Потом мы… э-э… поднялись наверх с… э-э… не одни. Мы отправились по домам через несколько часов после полуночи.

— Дома я немного вздремнул, — добавил Юань Кай, — а потом переоделся в охотничий костюм и отправился к судебной управе, чтобы забрать вашу честь на утиную охоту.

— Понятно, — сказал судья. — Хорошо, что вы всё рассказали, это избавит меня от лишней работы.

— Этот пруд с лотосами действительно очень красив, — явно повеселев, сказал Вэнь. И добавил, когда они провожали судью к калитке: — К сожалению, такие пруды обычно кишмя кишат лягушками.