Судья Ди за работой - ван Гулик Роберт. Страница 38

— Только то, что вашу молодую жену убили здесь в прошлом году. Примите мои соболезнования…

— Ему не следовало заставлять меня жениться, ваша честь! — взорвался командир. — Я говорил… пытался ему объяснить… но он всегда так занят, никогда у него не было времени… — Не без усилия Пэн взял себя в руки и продолжил: — Вы знаете, я считал, что ещё слишком молод для женитьбы. Хотел, чтобы отец отложил это. На несколько лет, пока я, например, не обоснуюсь в большом городе. Дал мне время… привести в порядок дела.

— Вы любили другую девушку?

— Милостивые Небеса! — воскликнул молодой командир. — Нет, ваша честь, я просто не чувствовал в себе стремления к женитьбе. Пока.

— Её убили грабители?

Командир Пэн мрачно покачал головой. Лицо его смертельно побледнело.

— Убийцей, ваша честь, оказался мой армейский товарищ. Один из тех омерзительных охотников за женщинами; вам никогда не удастся побеседовать с ними скромно, чисто, пристойно. Всегда говорят только о женщинах, только о них, всегда ловишь их на этих мерзких интрижках… — Молодой человек даже сплюнул от возмущения. Он жадно глотнул чаю и продолжил тусклым голосом; — Он пытался совратить мою жену и задушил её, когда она ему отказала. На рассвете ему отрубят голову. — Вдруг он прижал ладони к лицу.

Судья Ди некоторое время молча смотрел на убитого горем юношу. Затем он мягко произнёс:

— Да, вам действительно очень не повезло. — Он встал и продолжил по-деловому: — Я должен снова увидеть главнокомандующего. Пожалуйста, проводите меня.

Командир Пэн тут же вскочил. Ведя судьи длинным коридором, по которому туда-сюда носились вестовые, он сказал:

— Я могу проводить вас только до приёмной, ваша честь. Лишь члены высшего командования допущены дальше.

— Так тому и быть, — сказал судья Ди.

Пэн провёл судью в зал, кишащий командирами, и сказал, что подождёт снаружи, дабы потом показать судье дорогу к главным воротам. Как только судья вошёл, тут же резко смолк шум голосов. К нему подошёл старший командир. Бросив взгляд на шапку судьи Ди, он холодно осведомился:

— Чем я могу вам помочь, наместник?

— Мне необходимо видеть главнокомандующего по срочному делу.

— Невозможно! — только и воскликнул старший командир. — Главнокомандующий на совете. У меня строжайшее предписание никого не допускать.

— На весах человеческая жизнь, — серьёзно заявил судья.

— Человеческая жизнь, говорите вы! — усмехнулся его собеседник. — На своих весах главнокомандующий взвешивает двести тысяч человеческих жизней, наместник! Позвольте вас проводить!

Судья Ди побледнел. Он проиграл. Вежливо, но твёрдо ведя судью к выходу, старший командир говорил:

— Я уверен, что вы поймёте, наместник…

— Наместник! — закричал другой старший командир, ворвавшийся в приёмную. Несмотря на стужу, лицо его вспотело. — Быть может, вам известен ваш коллега по имени Ди?

— Я наместник Ди, — ответил судья.

— Хвала Небесам! Я уже несколько часов ищу вас! Вас требует главнокомандующий!

Он за рукав потащил судью в полутёмный проход в задней части приёмной. Толстые войлочные драпировки поглотили все звуки. Старший командир отворил тяжёлую дверь в конце прохода и пропустил судью внутрь.

В этом гигантском дворцовом зале было необычайно тихо. Группа военачальников высшего ранга в великолепных доспехах окружили монументальный стол, заваленный бумагами и картами. Все молча взирали на гиганта, который вышагивал перед столом со сцепленным за спиной руками.

На нём были обычная кольчуга с мятыми железными наплечниками и мешковатые кожаные штаны кавалериста. Но на верхушке его высокого шлема вздымал рогатую голову золотой Императорский дракон. Главнокомандующий тяжёлой поступью мерил зал, не обращая внимание на то, что ножны его меча, болтающиеся на ремне, грохочут по искусной резьбе мраморных плиток пола.

Судья Ди преклонил колени. Его сопровождающий приблизился к главнокомандующему. Вытянувшись в струнку, он что-то отрывисто произнёс.

— Ди? — рявкнул главнокомандующий. — Он больше не нужен, пошли его прочь! Нет, постой! Ещё есть пара часов перед тем, как я объявлю отступление. — И он крикнул судье: — Эй, там, хватит ползать по полу! Поди сюда!

Судья Ди торопливо поднялся, подошёл к главнокомандующему и отвесил низкий поклон. Затем он выпрямился. Судья был рослым человеком, но главнокомандующий возвышался над ним по меньшей мере на ладонь. Заложив за пояс большие пальцы, великан буравил судью свирепым правым глазом. Левый глаз был закрыт чёрной повязкой — его пронзила стрела варвара во времена северной кампании.

— Говорят, ты мастак разгадывать загадки, а, Ди? Что ж, я покажу тебе загадку! — Повернувшись к столу, он заорал: — Лю! Мао!

От группы военачальников поспешно отделились двое в генеральских мундирах. Судья Ди сообразил, что сухопарый генерал в сияющих золотом доспехах — это Лю, командующий левым флангом. Широкоплечий крепыш в золотой кирасе и серебряном шлеме был Мао, командующий военной стражей. Не хватало только Сэна, командующего правым флангом. Вместе с главнокомандующим эти трое были высшей военной властью империи; в дни надвигающейся катастрофы император доверил им судьбы китайского народа и династии. Судья низко поклонился. Генералы холодно посмотрели на него.

Главнокомандующий пересёк зал и ногой распахнул дверь. Они молча прошли несколько широких пустых коридоров; подкованные железом сапоги трёх полководцев гулко гремели на мраморном полу. Затем сановники спустились по широкой лестнице. Внизу вскочили, вытянувшись в приветствии, два дворцовых стражника. По знаку главнокомандующего они медленно отворили тяжёлые двойные ворота. Сановники вошли в огромный сводчатый склеп, тускло освещённый серебряными масляными лампами, что стояли в нишах, равномерно вырубленных в высоких глухих стенах. В центре склепа стояли два гигантских саркофага, покрытых красным лаком — цветом воскрешения. Каждый был около шести локтей в ширину, двадцати в длину и более десяти локтей высотой.

Главнокомандующий поклонился, остальные последовали его примеру. Затем главнокомандующий повернулся к судье Ди и сказал, указывая на гробы:

— Вот твоя загадка, Ди! Сегодня после полудня, когда я уже собирался объявить всеобщее наступление, прибыл генерал Сэн и обвинил Лю в государственной измене. Сказал, будто Лю вступил в сношение с татарским ханом, и, как только мы перейдём в наступление, Лю со своими войсками присоединится к татарским псам. Позже Лю будто бы получит в награду южную половину империи. Доказательства? Сэн утверждал, что Лю скрыл в гробу наследного принца двести полных доспехов со шлемами и мечами и пометил их специальным знаком. В нужный момент сообщники Лю в высшем командовании взломают гроб, облачатся в эти помеченные доспехи и перебьют всех штабных командиров, не состоящих в заговоре.

Судья Ди быстрым взглядом окинул генерала Лю. Худощавый полководец стоял не шелохнувшись; его побелевшее лицо будто окаменело.

— Я доверяю Лю как самому себе, — продолжил главнокомандующий, упрямо выпятив бороду, — но и у Сэна за плечами долгая и честная служба, так что я не могу рисковать. Я должен удостовериться в справедливости обвинения, и немедленно. Все планы нашего контрнаступления готовы. Лю возглавит передовой пятнадцатитысячный отряд и вобьёт клин в татарские орды. Затем вступлю я со стопятидесятитысячной армией и загоню псов обратно в их степи. Но, судя по приметам, меняется ветер; если я буду ждать слишком долго, нам придётся сражаться ещё и со снегом и градом, бьющими прямо в лицо.

Я вместе с лучшими людьми Мао часами исследовал гроб наследного принца, но мы не нашли ни малейшего нарушения поверхности. Сэн утверждает, будто они вырезали большой фрагмент лакированной обшивки, проделали отверстие, затолкали амуницию внутрь и восстановили обшивку. Если верить ему, существуют специалисты, которые способны всё это проделать, не оставив никаких следов. Может и так, но у меня должны быть реальные доказательства. И я не могу осквернить гроб любимого сына императора, просто взломав его, — я и царапины на нем не сделаю без специального разрешения Его Величества, — а мне потребуется не менее шести дней, прежде чем я получу ответ из столицы. С другой стороны, я не могу начать наступление, не будучи полностью уверен в том, что обвинения Сэна ложны. И если я не узнаю это в течение ближайших двух часов, я отдам приказ о всеобщем отступлении. За работу, Ди!