Головорез - Брюер Стив. Страница 32

— Откуда вы знаете?

— Шеффилды заволновались. А иначе они не прислали бы вас сюда.

— Они не…

— Когда сегодня утром Майкл Шеффилд избил свою жену, он обеспечил нам сочувствие суда. Мы выиграем.

Они сидели, глядя друг на друга. Соломона, как магнитом, тянуло к сидевшей напротив него красивой женщине. Он огромным усилием воли заставлял себя сохранять неподвижность.

— Мне жаль, мистер Гейдж, — сказала она. — Вы кажетесь приятным человеком, и я ценю то, что вы сделали сегодня утром. Но вы играете не за ту команду.

Она посмотрела на золотые часы у себя на запястье, затем отодвинула стул и поднялась:

— У меня встреча на другом конце города.

Соломон тоже встал. Он чувствовал необходимость сказать что-нибудь, чтобы обелить себя в ее глазах, но боялся показаться неловким или навязчивым.

— Передайте Шеффилдам, что мы увидимся с ними в суде, — сказала Лусинда.

Он кивнул и повернулся к двери.

— Мистер Гейдж?

Он замер, взявшись за дверную ручку.

— Вы ни в чем не виноваты.

— Знаю.

— Но у вас угнетенный вид, словно на ваших плечах тяжесть всего мира, — сказала она.

— Не всего мира, а семейства Шеффилдов, усевшихся мне на шею и считающих, что я должен их опекать.

— Нелегкая работенка.

— Вы даже не представляете, насколько нелегкая.

Глава 36

Лу Велаччи сделал последнюю затяжку и выбросил окурок из окна автомобиля, когда Соломон Гейдж вышел из адвокатской конторы. Гейдж посмотрел в обе стороны, и Лу сполз пониже.

Гейдж сделал несколько шагов по тротуару в его сторону, и Лу испугался было, что его заметили. Но Гейдж вскинул руку, сигналя проезжавшему такси. Лу взялся за ключи, чтобы завести «форд»…

— Эй!

Лу от удивления дернулся. В окошко со стороны пассажирского сиденья заглядывал панк. Лу не понял, парень это или девчонка. Лет двадцати, в черной дранине, утыканной английскими булавками, заклепками и прочей дрянью — вечным кошмаром службы безопасности аэропорта. Юное лицо было безволосым, а глаза густо обведены черной тушью, поэтому Лу решил, что это, наверное, девчонка, но голос звучал басовито. Волосы, выкрашенные в угольно-черный цвет, торчали вверх таким количеством игл, что походили на эти… как их… такие штуки, которые живут в океане…

— Эй, — повторило чудо. — Я к тебе обращаюсь.

…Морских ежей.

— Что? — спросил Лу

— Ты выбросил в окно сигарету.

— Да? И что?

— А то, что мир тебе — не пепельница. Я тут живу, придурок.

Лу прищурился. Не важно, парень это или девица. Лу захотелось надавать пинков этой тощей заднице.

— Тем хуже для твоего занюханного района, — сказал он. — Страшилище.

Чудо выругалось.

Выведенный из себя Лу вздохнул. Впереди Соломон Гейдж садился в такси.

— Тебе повезло, что я спешу, — сказал Лу.

Он переключил скорость и посмотрел в зеркала заднего и бокового вида, выискивая брешь в потоке транспорта на оживленном бульваре Гири.

— Придурок! — снова крикнуло чудо и показало Лу средний палец с выкрашенным в черный цвет ногтем. Потом, не оглядываясь, пошло по улице, цокая каблуками ботинок, очень смахивавших на армейские.

— Проклятый город, — проворчал Лу.

Кипя от злости, он втиснул «форд» в поток машин. Позади заревели автомобильные сигналы. Лу газанул, сокращая разрыв между своим автомобилем и такси.

Боже, как же ему надоело таскаться за Гейджем по этому дурацкому, гребаному городу с его дурацкими, гребаными холмами, улицами с односторонним движением и еле ползущими автобусами и трамваями. Лу тосковал по Манхэттену, где улицы пересекались под прямым углом, а люди, черт бы их побрал, умели водить машины и ты, сидя в машине на стреме, мог всегда купить багель [6] у уличного торговца. А тут Лу боялся даже ненадолго покинуть машину. Такое чувство, будто задница у тебя уже приварилась к сиденью «форда».

Однако надо признать, что слежка даже доставляла ему удовольствие. Этот Гейдж — интересный придурок. Похоже, он специально бегает по городу, напрашиваясь на неприятности.

Лу развеселила маленькая стычка Гейджа с рыжим здоровяком у «Центра Эмбаркадеро». Что за идиотизм — идти по улице с монтировкой в руке, надеясь приложить Соломона чертова Гейджа. Если бы Лу захотел вырубить Гейджа, он не стал бы устраивать целый спектакль. Он подкрался бы сзади. Лысый придурок никогда и не узнал бы, что это было. Единственный способ одолеть такого великана, как этот.

Но нет, рыжий подошел к нему, угрожая. Бэмс — и Гейдж сунул ему в рожу пистолет. Лу в голос расхохотался.

Затем Гейдж как бешеный помчался через «Центр Эмбаркадеро», торопясь унести ноги до приезда копов. Лу, поехавшему вокруг, удалось засечь, как он садится в такси двумя кварталами дальше. Теперь они здесь, на другом конце города, у какой-то адвокатской конторы. Лу не знал, зачем здесь возникла Лусинда Крус, но она уж точно не принадлежала к числу юристов Шеффилда, раз работала в таком дерьмовом офисе.

Барт Логан, похоже, заинтересовался, когда Лу сообщил ему по телефону, что Гейдж с ней встречался. Логан, конечно, не объяснил значение данного визита; он и минуты не потратил, чтобы объяснить Лу, что происходит.

Такси дважды свернуло направо, объезжая квартал, и Лу немножко приотстал. Никогда не знаешь, когда таксист заметит тебя и скажет пассажиру:

— Слышь, а за нами кто-то едет. Твой приятель, что ль?

Лу не хотел, чтобы Соломон Гейдж выскочил из такси и ткнул тем пистолетом ему в лицо.

Рука Лу скользнула по толстому животу, где за поясом, под нейлоновой ветровкой, он носил пистолет тридцать восьмого калибра. Если Гейджу вздумается разыгрывать из себя ковбоя, его ждет большой сюрприз. В одном Лу Велаччи был уверен твердо: если ему когда-нибудь придется идти против этого качка, он ни за что не станет полагаться на жалкую монтировку.

Глава 37

В четверг утром Лусинда Крус еще до открытия находилась у здания суда штата — гранитного бункера на Макалистер-стрит, рядом с муниципалитетом. Ей пришлось нажать на некоторые рычаги, но в одиннадцать утра ее дело слушалось в присутствии достопочтенной Полин С. Коберн, судьи Верховного суда, симпатизировавшей женам, подвергшимся насилию в семье.

Лицо Грейс Шеффилд было лиловым и опухшим, а один глаз полностью заплыл. Разбитую губу тоже разнесло. Проинструктированная Лусиндой, Грейс не накрасилась, поэтому следы побоев резко контрастировали со сливочно-белой кожей и светлыми волосами. Грейс надела простое темно-синее платье, с застежкой под горло, и выглядела скорбной и скромной. Идеально во всех отношениях.

Лусинда была одета в свой обычный костюм и шелковую блузку, и только ей было известно, что под адвокатской униформой скрывается шикарное белье. Ей хотелось бы сказать себе, что это просто каприз — надеть кружевное белье в суд, но она прекрасно знала, о чем думала, когда открывала ящик комода. Она думала о Соломоне Гейдже.

Она вовсе не предполагала предстать перед ним в одном белье. О господи, нет. Но она проснулась с мыслью о Соломоне, должно быть, видела его во сне. Как еще объяснить ее сексуальный настрой этим утром?

Лусинда никогда не испытывала недостатка в ухажерах. Адвокаты и сотрудники суда, бизнесмены и полицейские, белые, черные, азиаты, латиносы — все западали на ее точеную фигуру, медовую кожу и ослепительную улыбку. Черт побери, даже некоторые из мерзавцев мужей, которых она осаживала в ходе бракоразводных процессов, имели наглость назначать ей свидания, иногда прямо в суде.

Лусинда могла позволить себе разборчивость. Она достаточно нацеловалась с амебами, чтобы понять, что ей нужен принц без всяких скидок. Ей хотелось спортивного мужчину, который гордится своим телом, но не кичливого павлина, амбициозного, но не зацикленного на карьере. Мужчину, рядом с которым она будет чувствовать себя в безопасности. Мужчину с мозгами, твердым характером и чувством юмора.