Гарри Поттер и двойной капкан - Rulez. Страница 176

Ученики были поражены, как грамотно, спокойно и учтиво Снэйп отвечал на их вопросы. Следующий вопрос задал Рон.

— Профессор Снэйп, то есть, для изучения черной магии сначала необходимо научиться владеть собой?

— Вы задали очень узкий вопрос, мистер Уизли, — хладнокровно ответил Снэйп, — но я его дополню. Несомненно, что любой уважающий себя человек, не то, что волшебник, должен уметь сдерживать свои эмоции. Магия способна подчинять себе человека, если он полностью отдает себя под ее власть. Особенно, черная магия. Если маг, погнавшись за развитием своей силы, которую почти всегда гарантирует правильное изучение черной магии, не сможет удержать свою мощь под контролем,…короче говоря, не стоит браться за постижение черной магии без помощи знающего человека, иначе вы навредите не только своей магической энергии, но и подвергните опасности людей вокруг вас. Еще вопросы?

Гермиона подняла руку; Снэйп скривился, видимо, не желая отвечать именно на ее вопрос, но позволил ей сказать.

— Профессор Снэйп, — тихо спросила Гермиона, — а как распознать в волшебнике черного мага? Я имею в виду, как определить, какая сила скрыта в маге — черная или белая? Вы, например, сможете сейчас определить среди нас тех, в ком преобладает черная магия?

— Вы задали сразу три вопроса, мисс Грейнджер, — недовольно ответил Снэйп, — не уверен, что смогу вам коротко дать ответ на ваш первый вопрос. Если сжато ответить на второй вопрос, то я хотел бы заметить, что и белая, и черная магии сами по себе не представляют реальной опасности. Все зависит от того, кто управляет этими силами. Опытный волшебник без труда определит преобладание тех или иных мощностей, которые присутствуют в человеке.

— А на третий вопрос вы ответите сэр? — повторила вопрос Гермиона.

— Смею вас заверить, мисс Грейнджер, — с еще больше недовольством ответил Снэйп, — что мне известно обо всех ваших, студентов, я имею в виду, возможностях, еще с первого курса. Мне достаточно было одного взгляда на вас, например, мисс Грейнджер, чтобы понять, что ваша сила отнюдь не в волшебной палочке.

Некоторые ребята тихо захихикали.

— Вы обладаете столь редким для волшебников даром логически мыслить, — продолжил Снэйп, — так же, ваша тяга к книгам, сделала из ваших более чем скромных возможностей довольно неплохую волшебницу. Иногда не всегда плохо, что волшебники рождаются в семьях маглов…

Студенты чуть под парты не попадали от такого заявления декана Слизерина, куда, как всем известно, принимаю почти всегда только чистокровных волшебников.

— Ничего удивительного, — заметил реакцию учеников профессор, — лишь немногие маги способны подчеркнуть из мира маглов то, что они довольно изобретательны и, местами, даже умны. Конечно, их медицина, к примеру, оставляет желать лучшего с их методами лечения скальпелями и швами. Но, электричество, для сравнения. Маглам удалось придумать машины, способные постоянно вырабатывать электричество, на котором и работают все их приборы. Нам для этого необходима магия…

— Вы так много знаете о маглах, сэр, — сказал Невилл, — никогда бы не подумал, что вы столь высокого мнения об их способностях, сэр.

— Ну, до настоящего времени, Лонгботтом, — поднял бровь Снэйп, — я думал, что вы способны только в земле копаться на Гербологии.

Класс засмеялся, а Невилл покраснел.

— Однако, — продолжил Снэйп, — на экзамене по Защите от Темных Сил вы показали себя ничуть не хуже, чем Гермиона Грейнджер.

Невилл раскрыл рот от удивления, впервые за шесть лет услышав, как профессор Снэйп его похвалил.

— Так, — вернулся за свой стол Снэйп, — что-то мы отвлеклись. Начнем урок…

Шестикурсники вышли три часа спустя, горячо обсуждая «нового» Снэйпа. Все заметили, что Мастер Зелий стал гораздо приятней в общении. Многие девчонки вновь обратили внимание на то, как он и внешне изменился. На следующий день Снэйп появился на завтраке в таком сногсшибательном виде, что девушки со старших курсов едва шеи не свернули, оборачиваясь на него.

— Ты глянь на Снэйпа, — восторженно шептали девушки из Рэвенкло, — ты обратила внимание на его брюки? Да я никогда не замечала, что он такой стройный!

— Ну, прям, приятно поглядеть, — отвечала соседка, — и что ж он раньше так не одевался? Ведь, есть чем похвастаться-то!

— Не говори, — перегнулась студентка их Слизерина, чтобы поддержать разговор, — наш декан просто преобразился на глазах! уж, не влюбился ли он?

— Я слышала, как кто-то из гриффиндорцев говорил, — ответила девушка из Хаффлпаффа, — что Снэйп оказывает знаки внимания той голубоглазой француженке, мисс Де` Лакруа. Может, у них роман?

— Ну, тогда он наживет себе кучу врагов в лице студентов, — ответил Гарри, услышавший их разговор, — половина школы влюблена в мисс Де` Лакруа, и если профессор Снэйп отхватит себе эту девушку, я ему не позавидую…

— А ты сам в нее, подчас, не влюблен, Поттер? — осведомилась Пэнси Паркинсон. — Или Грейнджер простил за Крама?

— Уж лучше я буду встречаться с домовым эльфом, Пэнси, — ответил Гарри, — чем с тобой или Миллисентой. А что до вашего декана…разве плохо, что он выглядит на тридцать лет, а не на семьдесят?

— Он и раньше недурно выглядел, — зарделась Пэнси, — и вообще, перестаньте на него таращиться!

Все сразу поняли, что Пэнси Паркинсон влюбилась в своего декана. Как потом выяснилось, давно и безнадежно. Мало того, дошли слухи, что почти все девчонки факультета Слизерин строят Снэйпу глазки на уроках, за что он стал снимать с них баллы и оставлять после уроков. Но когда выяснилось, что именно этого студентки и добиваются, Снэйп пригрозил отправлять всех на взыскание к Филчу. И с этого момента, девочки тайно воздыхали по профессору.

В пятницу после обеда, Рон, Джинни и Гарри решили полетать. Сначала они играли в салки на метлах, а потом к ним присоединились остальные члены сборной команды Гриффиндора. В итоге, ребята решили поиграть в Квиддитч, получив разрешение у мадам Хуч взять мячи. Гарри был рад снова гонять по стадиону в поисках снитча, и ему так хотелось никогда не бросать Квиддитч.

Когда ребята возвращались к замку с метлами на плечах, Гарри увидел, как по тропинке, ведущей за стены, уходит человек, фигурой напомнивший Мастера Зелий. Юноша прищурился, чтобы получше разглядеть мужчину. Гарри понял, куда идет Снэйп.

Северус вошел на кладбище и направился между рядами черных плит к единственной белой плите. Он медленно подошел к надгробию, откуда-то из воздуха взмахом руки достал алую розу, и, так же, как было четырнадцатого февраля, Снэйп поцеловал бутон и положил цветок на белый камень. Северус и как тогда, провел длинными пальцами по живой фотографии своей жены.

— Здравствуй, милая, — тихо сказал Снэйп и опустился на колено. — Я пришел просить у тебя прощения, Эмма. Я клялся тебе в вечной любви. Но…появилась женщина,…девушка…она так похожа на тебя,…я не знаю, что со мной, любимая,…но…в ней я вижу тебя и не могу отделаться от этой мысли. Внешне она так на тебя похожа.

Теплый ветер развевал черные волосы Мастера Зелий, обдавая лицо жаром наступившего лета.

— Я боюсь предать тебя, если стану встречаться с ней, — еще тише сказал Северус. — Но мне, будто сама судьба дала второй шанс прожить жизнь с тобой. Я не хочу и никогда не забуду тебя, любимая, но…эта девушка…Вивьен. Слышишь, дорогая, даже ее имя напоминает мне о тебе. Скажи мне, что простишь меня…милая, ответь мне, чтобы я не корил себя за эту слабость, Эмма. Я всегда буду думать о тебе, глядя на нее…но, может быть, это как провидение, милая, будто ты вернулась ко мне снова,…я не знаю, что мне делать…

Снэйп положил руку на сердце, а затем приложил ту же ладонь к фотографии.

— Я люблю тебя, милая, — дрожащим голосом произнес Северус, — я всегда буду любить тебя…, всегда,…прости меня…

Он поднялся на ноги и побрел по тропинке к замку.

Сборная Гриффиндора по Квиддитчу поднималась в башню своего факультета, довольная неожиданно проведенной тренировкой. Никто не сказал этого вслух, но ребята надеялись, что Поттер вернется в команду на будущий сезон. Гарри даже не верилось, что в следующем году он окончит Хогвартс. Правда, для этого еще нужно пережить лето; ведь через месяц Гарри исполнится семнадцать лет, и он станет совершеннолетним волшебником. До конца учебного года оставалось всего девять дней, совсем скоро он вернется домой, в дом крестного.