Огонь и дождь - Чемберлен Диана. Страница 17

— Как он сюда попал? — спросила она, и Рик указал на большие гаражные двери перед тягачом.

По мере продвижения к задней части склада, Миа обнаружила, что около тридцати квадратных футов площади недавно были освобождены от всей мебели, кроме длинного стола и двух стульев. Стол был сплошь завален бумагами, над которыми колдовал Джефф, стоя к пришедшим спиной.

— Фотограф прибыл, — объявил Рик, и Джефф поднял глаза от бумаг. На нем тоже не было рубашки, но Миа это не смутило.

— Привет, Миа. — Он слегка кивнул ей и снова уткнулся в бумаги.

— Вы оба можете заниматься своими делами, — сказала она. — Я буду работать потихоньку, — и она положила на один из столов свой персик.

Чем бы они ни были заняты, это выглядело явно не так, как она себе представляла. Хотя с другой стороны — что она могла себе представить? Как вообще человек должен создавать дождь? На дальнем конце освобожденною пространства стояло несколько черных прямоугольных коробок, похожих на огромные стереоколонки. На столе находился терминал компьютера, целиком поглотивший внимание Рика. Вот и все. И еще бумаги. Бумаги были повсюду. Кипы их громоздились на коробках. Множество беспорядочно разбросанных по столам листков. Какая-то пачка бумаг под мышкой у Джеффа. На первый взгляд, вся их работа состояла в разборке этих бумаг, а те, которые держал Джефф, были сплошь покрыты какими-то уравнениями. Когда Рик и Джефф перебрасывались парой фраз, они целиком состояли из цифр. Километры, литры, граммы. И потребуй кто-нибудь толком описать, что же она видела внутри этого склада, она не смогла бы сказать ничего определенного.

Они почти не обращали на Миа внимания, и это было ей на руку. Она скинула туфли и босиком бесшумно двигалась вокруг них, попутно с удивлением обнаружив что пол в здании весьма прохладный. Однако задача перед ней стояла непростая. Ведь до сих пор она делала фотографии с моделей совсем по-другому. Она устраивала этих людей по своему усмотрению, а потом обходила их кругом, непрерывно делая снимки, фиксируя все особенности данной фигуры, данной позы. А Джефф был живой, подвижный. Ей придется сделать очень много кадров, чтобы было из чего выбирать.

Когда она оказалась возле черных коробок, ее до смерти напугала неожиданно выскочившая из-под ног кошка.

— О, это Эврика, — заметил Рик, — моя сожительница. Она не переносит, когда я оставляю ее дома одну.

Миа наклонилась было погладить кошку, но Рик перехватил ее руку.

— Я бы не делал этого на вашем месте, — пояснил он — У нее слишком острые коготки. И она всегда пускает их в ход при приближении посторонних.

Миа молча смотрела, как Эврика грациозно вскочила на стол, а оттуда — на плечо Джеффу. Не отрываясь от работы, тот на ощупь почесал ее за ушком, и даже со своего места Миа могла слышать громкое мурлыканье кошки.

— Почти всегда. — пробормотал смущенный Рик. Чтобы не слишком приближаться во время съемки к Джеффу и не беспокоить его, Миа использовала длиннофокусный объектив, хотя и не была уверена, что это не испортит снимки. Зато Джефф почти не замечал ее присутствия. Миа купила высокочувствительную пленку, и все же полусумрак, царивший в помещении склада, заставлял ее использовать довольно большую выдержку. Каждый раз, нажимая на кнопку спуска, Миа невольно вся напрягалась от замедленного щелканья шторок.

Положив на стол свою пачку бумаг, Джефф что-то стал показывать и объяснять Рику, и пальцы молодого человека с утроенной скоростью забегали по клавишам компьютера. Легкий ветерок, создаваемый вентиляторами, тихонько перебирал уголки в пачке листков, лежавшей на столе. Миа, закрывая глаза, прислушивалась к монотонному гудению вентиляторов, едва различимому шелесту бумаг и приглушенному эху голосов. В какую-то минуту она уронила крышку от объектива, и стук от ее падения загулял, много раз повторенный эхом, среди голых стен. Рик и Джефф недоуменно обернулись в ее сторону, а потом снова склонились над своими бумагами.

То, что на Джеффа не было надето рубашки, создавало проблему. Миа старалась полностью сфокусировать свое внимание на его голове, особенностях лицевых костей, форме уха, складках кожи. Однако старая выучка и добросовестность настоящего художника весьма скоро заявили о себе, и ее глаза невольно принялись изучать его плечи, лопатки, ключицы. Его мускулатура не выглядела особенно рельефной, однако была весьма неплохо развита от природы и не укрывалась под слоем подкожного жира. Линии его торса были резкими и угловатыми, как и его лицо. Миа успела нащелкать не меньше десятка снимков его широкой груди, покрытой легким золотистым пушком.

— Почему бы вам не щелкнуть и меня разок-другой? — шутливо спросил Рик, и Миа с трудом оторвалась от захватившей ее работы при звуках его голоса.

— Хотел бы я знать, — продолжал он, откинувшись на спинку стула и улыбаясь, — что вы нашли в нем такого, чего нет во мне?

— Возможно, вы будете следующим на очереди, — пошутила Миа.

Джефф поднял глаза от своих бумаг, и на какую-то долю секунды их взгляды встретились. Его взор выражал хроническую усталость и изнеможение, и было в нем что-то еще. Отчаяние. Миа, словно завороженная, не могла отвести от нею глаз, пока Джефф не опустил веки, тихонько столкнул с плеча Эврику и принялся массировать себе затылок и плечи.

— Эти вентиляторы с таким же успехом могли бы гнать воздух в обратную сторону, — сказал он Рику. — По крайней мере тогда этот раскаленный воздух уходил бы наружу, а не нагнетался внутрь. — Он встал на ноги, и кошка соскочила с его колен на пол Обойдя вокруг стола, Джефф через плечо Рика заглянул на дисплей, опираясь на спинку стула, на котором сидел Рик. Миа тихонько зашла сзади и сделала еще три снимка, но тут ее пленка закончилась. Эти кадры запечатлели его грудь, спину и плечи, а также кусок шорт цвета хаки, которые могли ей понадобиться для воображаемой скульптуры.

Она уложила камеру в футляр и взяла со стола персик. Мужчины оживленно обсуждали что-то на компьютерном дисплее.

— Я прошу прощения за вмешательство, — сказала Миа, — но не могла бы я прийти завтра снова еще с одной пленкой?

— Конечно, Миа, — машинально ответил Джефф, не отрывая глаз от экрана.

— И это будет пленка для меня, хорошо? — улыбаясь, добавил Рик.

ГЛАВА 9

Мысль о том, что ей самой нужно передать Крису ключи, вызывала у Кармен ощущение некоторой неловкости. Поэтому она предпочла просто оставить их в конверте с почтой на ступенях его крыльца. Она боялась, как бы он не счел себя униженным из-за лишнего напоминания о том, что в Шугабуше отныне хозяйничает она одна. Крису и так пришлось немало перестрадать на этой неделе, хотя в свое время Кармен была уверена, что нет на свете таких страданий, каких бы он не заслужил в наказание. Теперь же перемены, произошедшие в характере Криса после того, как он сменил род деятельности, вызывали в ней искреннее сочувствие и сожаление, и она уже говорила ему об этом. Казалось, что в то время, когда к ней вернулась ясность мысли, здравомыслие покинуло Криса.

Ее предложение о ремонте усадьбы было сделано чисто импульсивно, и, видя, с какой готовностью он за него ухватился, Кармен тут же пожалела об этом. Она не была уверена, насколько оправданным было впускать его снова в дом, из которого он был когда-то столь жестоко изгнан. Ведь он любил это место. Когда они еще только познакомились, он часто вывозил ее на длинные прогулки по извилистым закоулкам Бурого Каньона и всякий раз делал так, что их путь пролегал через Шугабуш с его укромно расположенной усадьбой. И всякий раз он делился с Кармен своей мечтой стать когда-нибудь здесь хозяином. Теперь же этим столь притягательным для него клочком земли целиком распоряжалась она, и лишь в исключительно редкие моменты душевной слабости Кармен начинала сомневаться в справедливости такого положения дел.

Он пообещал, что будет работать во время ее отсутствия, и Кармен не имела понятия о том, что он уже начал ремонт дома, пока в одно прекрасное утро, одеваясь перед тем, как отправиться на прием к врачу, она не обнаружила следы шпаклевки на стенах ванной. Она обошла дом и увидела, что Крис успел отшпаклевать также стены в гостиной, а окна в кухне больше не выражают протеста против того, чтобы их открыли или закрыли. Признаки его присутствия в доме бросали ее то в жар, то в холод, и Кармен непрерывно думала о них все время, пока не доехала до автомобильной стоянки перед внушительных размеров зданием больницы Ла Джолла.