Тихий сон смерти - МакКарти Кит. Страница 69

Весьма вероятно также, что Ариас-Стелла каким-то образом узнал о смерти Миллисент и Тернера и сделал соответствующие выводы. Такой поворот событий казался Розенталю весьма вероятным, поскольку, несмотря на то что бывшие сотрудники злополучной лаборатории жили теперь в разных городах и даже странах, полностью исключать возможность контактов между ними при современных средствах коммуникации было нельзя. С самого начала этот психопат Тернер требовал, чтобы, когда команду Протея перевели в другое место, девица Суит осталась при нем. Не следовало этого допускать. Но что сделано, то сделано, былого не воротишь. Розенталь был реалистом и не привык мыслить в сослагательном наклонении.

И все-таки он сомневался в том, что Ариас-Стелла обладал какой-то конкретной информацией. Но, видимо, даже того, что он знал, хватило, чтобы принять единственно правильное в данной ситуации решение: бежать. Поэтому отыскать его и устранить все связанные с ним проблемы представлялось Розенталю крайне важным.

Но как? Можно было пойти двумя путями. Первый и наиболее безопасный вариант – использовать для поиска Карлоса ресурсы конторы. У «ПЭФ» имелась превосходно организованная и весьма эффективная служба безопасности. Розенталь хорошо это знал, поскольку сам относился к нелегальной составляющей этой службы. У «ПЭФ» было достаточно людей и средств, чтобы за несколько дней вычислить Ариаса-Стеллу, и этим уже занимались. Второй вариант – использовать для этой цели Уортон. Разумеется, вслепую. Дать ей возможность самостоятельно выследить Карлоса, а потом перехватить добычу. Это может потребовать дополнительной «подчистки», но вряд ли ему придется идти на крайние меры в отношении Уортон. Хотя если она знает, о чем следует спрашивать Карлоса, это уже является основанием для ее ликвидации.

Кроме того, совершенно ясно, что адвокат и ее друг также должны быть устранены.

Таким образом, он может идти сразу двумя путями, ожидая, какой из них первым принесет удачу.

Теперь, когда он знал, как ему действовать дальше, можно было переключить все свое внимание на лежавшую рядом девушку. Сейчас она спит, но больше ей заснуть в эту ночь не удастся.

Айзенменгер проснулся рано и, к своему удивлению, обнаружил, что лежит в постели один. Он поднялся с кровати и, пребывая в полном недоумении, накинул на себя первое, что подвернулось под руку. Доносившийся из кухни звон посуды подсказал ему, куда направить свои стопы. Елена была уже одета, накрашена и пребывала во всеоружии, но что-то странное сквозило в ее поведении. Айзенменгер сразу заметил эту странность, но не сразу понял, в чем именно она заключается.

– Что-то ты рано встала.

– У нас уйма дел. До одиннадцати у меня встречи, но затем я свободна. Возьму отпуск на несколько дней.

Доктор подошел к Елене и принялся помогать ей, принимая из ее рук чистые тарелки и чашки и расставляя их по полкам. При этом он понимал, что ставит их совсем не туда, где им следует находиться.

– Зачем? – коротко спросил он.

Елена отобрала у него большое блюдо, которое он намеревался водрузить на нижнюю полку серванта вместо висевшей на уровне глаз полки над кухонным столом.

– Нам нужно как можно скорее найти Карлоса. Он – наш единственный шанс разобраться во всем этом.

Это было правильно, но решительность Елены все равно несколько настораживала Айзенменгера. Он попробовал управиться с ножами и вилками, и вновь у него ничего не получилось. На сей раз ему было велено ничего не трогать.

– Сядь, – сказала она доктору тоном, в котором он уловил намек не просто угомониться, но и приготовиться к чему-то важному.

– Хорошо, – согласился он, – первым делом нужно связаться с Рэймондом Суитом.

Стоя к доктору спиной, Елена разбирала ножи, вилки и ложки.

– Я уже сделала это. Он рано встает.

Айзенменгер встрепенулся:

– И?..

– К сожалению, ему так и не удалось узнать ничего нового. Зато он с восторгом рассказал, что к его заявлению проявила интерес полиция.

От удивления Айзенменгер забыл все, о чем только что думал.

– Что?!

Елена обернулась. Сказать, что выражение ее лица показалось Айзенменгеру странным, было бы неправильно. Оно было очень странным. Елена выглядела так, словно с ней внезапно приключился приступ аппендицита.

– Приходила полиция. Симпатичная молодая женщина. Много записывала. Когда у него не хватило духу показать ей личные вещи Милли, она осмотрела их сама. Еще Рэймонд сказал, что она показалась ему очень обходительной. А напоследок он сообщил, что она кое-что нашла. Письмо от Карлоса. Она забрала его с собой.

Заранее зная ответ, Айзенменгер все же осторожно спросил:

– Она?

Елена улыбнулась, но улыбка получилась невеселой.

– Да. Беверли Уортон.

– Вот черт! – пробормотал он и тут же принялся гадать, что бы это могло значить. Откуда она знает? Это официальное расследование? И чем это все может им грозить? Мысли беспорядочно роились в голове доктора, и, пытаясь собрать их, он уткнулся взглядом в поверхность стола.

– Джон?

Он ответил не сразу:

– Ммм…

– Ты ведь не говорил ей?

Вопрос настолько поразил Айзенменгера, что он не сразу нашел, что ответить. В итоге он не придумал ничего лучшего, как сформулировать ответ максимально коротко:

– Нет.

Невольное воспоминание о последней встрече с Беверли Уортон едва не выбило доктора из колеи. Елена секунду-другую смотрела на него, потом кивнула:

– Значит, ей что-то известно. И, судя по всему, знает она больше нашего.

Айзенменгер лихорадочно просчитывал в уме варианты. Участие в деле Беверли Уортон существенно затрудняло их и без того сложное и опасное расследование…

Елена что-то сказала, но доктор был настолько поглощен собственными мыслями, что пропустил ее слова мимо ушей.

– Что? – переспросил он, когда вновь обрел способность слышать.

– Я сказала, тебе придется связаться с ней.

Айзенменгер недоуменно посмотрел на Елену, не веря собственным ушам.

– С кем? – переспросил он.

– С Беверли Уортон. – Елена выглядела напряженной, ее лицо приобрело сосредоточенное выражение. – Я могу относиться к ней как угодно, но я реалист, Джон. Ты сам говорил, что она единственная, кто сможет помочь нам в этом деле. У нее есть профессиональный опыт, как полицейский, она обладает большими возможностями, а теперь еще и необходимой нам информацией. Она нам нужна, Джон. Особенно теперь, когда речь идет об убийстве. Мы должны связаться с ней, узнать, что ей известно, и пусть за это дело берется полиция.

– Ты уверена?

Елена опустилась на стул напротив Айзенменгера:

– Я с большим удовольствием пошла бы на панель, чем связываться с этой коровой, но я ни за что не прошу себе, если из-за моих личных антипатий погибнут люди. Да, я уверена.

Айзенменгер понимающе кивнул, на душе у него полегчало, хотя он и понимал, как тяжело сейчас Елене. Она между тем продолжила:

– Разговаривать с ней будешь ты, Джон. Я не в силах сделать это.

Он взял ее сжатые в кулаки ладони в свои:

– Хорошо. Я договорюсь о встрече.

Айзенменгер не мог даже сказать с уверенностью, живет ли она по прежнему адресу. Если Уортон переехала, он не представлял, как искать ее в этом случае.

Но даже если ему удастся отыскать ее, согласится ли Беверли помочь?

Причин относиться к Айзенменгеру с симпатией у нее не было, а вот ненавидеть – сколько угодно. И он знал, что Беверли Уортон никогда и ничего не делает просто так, по доброте душевной. А это значит, что единственный способ привлечь ее на свою сторону – доказать, что такое сотрудничество выгодно ей самой.

Он позвонил в ее квартиру и приготовился ждать. Прошло несколько томительных минут. Айзенменгер взглянул на часы – они показывали без малого девять вечера, и доктор подумал было, что Беверли нет дома. Еще днем он позвонил ей в участок, и ему сообщили, что сегодня инспектора Уортон на работе не будет. Но это вовсе не означало, что ее не окажется и дома.