Афганский полигон - Кулаков Сергей Федорович. Страница 16

Вот и Маккаферти он не позволил болтать лишнего, вполне резонно опасаясь, что этот штабной крючок выловит какую-нибудь ересь в словах капрала и доложит наверх о неблагонадежности личного состава. Таких примеров – пруд пруди, и сержант Хук не был настолько прост, чтобы попасться на подобную уловку. Нет уж, братец, охранять мы тебя будем, как нам положено по службе, а вот в разговоры мы с тобой вступать не обязаны. Тем более так называемые «задушевные», в которые так любил ударяться этот шотландский болтун, Шон Маккаферти. Поди гость, томно выглядывая в окно, только того и ждал, чтобы с ним заговорили. Нет, мистер хитрец, не дождешься, не на того напал.

«Мистер хитрец» тем временем, помня, что езды еще часа полтора, сел поудобнее и заснул как ни в чем не бывало.

«Уорриор» имел очень мягкий ход, но порой его трясло довольно ощутимо. Чтобы спать в таких условиях, надо было иметь особую привычку. Похоже, гость эту привычку имел, поскольку, хотя сержант Хук и подозревал вначале, что он только делает вид, что спит, а на самом деле ведет неутомимый надзор, гость уснул самым непосредственным образом и даже по-простецки приоткрыл рот, что уж никак не вязалось с образом тайного проверяющего.

Все-таки сержант Хук решил бдительности не терять и в дальнейшем с гостя глаз не спускать.

А пока, придерживая одной рукой стоящий между ног «стерлинг-L2A3», он тоже задремал, успокоив свою совесть тем, что раз гость так крепко спит, то до конца пути не проснется, а он, Хук, будет последним дураком, если не скоротает дорогу самым подходящим для этого способом, древним, как само солдатское ремесло.

Клевали носами и остальные. Из всех пассажиров только капитан Эдвардс за всю дорогу не сомкнула глаз. Изредка поглядывая на спящего русского капитана, она о чем-то напряженно думала. О чем? Это невозможно было угадать, глядя на ее неподвижное лицо. Хотя напряженная поза говорила сама за себя, а продвижение по заданному маршруту автоматически настраивало ход мыслей на известный лад.

– Подъезжаем, капитан, – оповестил ее командир «Уорриора», старший сержант Болтон.

– Хорошо, – кивнула та, – я в курсе.

У нее в руках был навигатор, на который она время от время внимательно поглядывала. Затею русского она не одобряла. Но понимала, что помощь его может оказаться весьма существенной, а потому решила оказывать ему всевозможное содействие. Пусть работает. В этих местах он не новичок, ведет себя очень уверенно, и, похоже, текущие трудности его не смущают. Что ж, посмотрим, на что он способен.

– Просыпайтесь, капитан, – сказала она негромко.

– Уже проснулся, – откликнулся Роман, потягиваясь с уютным домашним похрустыванием.

Остальные бойцы тоже зашевелились, начали поправлять амуницию, проверять оружие. Все были опытными воинами и знали, что выход на открытую местность чреват опасностями. Одинокий БМП, не прикрытый ни вертолетами, ни хотя бы танком, – легкая мишень для местных головорезов. Утешало только то, что передвигались они достаточно быстро. Если операция не затянется, то, возможно, они успеют смыться до того, как духи подтянутся к месту высадки.

От ушей сержанта Хука не укрылась то, что Эдвардс назвала неприятного пассажира «капитаном». Это лишь усилило его подозрения. Ясно теперь, почему его сажал в вертолет начальник базы. Либо из разведки, либо, что вероятнее, из секретной части. Будет «рыть», почему прошляпили колонну с оружием. Теперь, пока не найдут «стрелочника», не успокоятся. Это уж как водится.

«Уорриор» остановился.

Роман глянул в окно. За ним почти ничего не изменилось. Те же морщинистые горы, вплотную подступающие к дороге своими каменистыми подошвами, та же унылая ржаво-серая палитра.

– Это произошло здесь? – обернулся он к Эдвардс.

– Здесь.

– Ну что ж, выходим.

Кормовая дверь широко распахнулась, бойцы один за одним выпрыгнули на дорогу. Они привычно рассыпались вокруг БМП, прочесывая территорию хмурыми взглядами. Один из бойцов был вооружен снайперской винтовкой. Присев на колено, он водил прицелом по складкам близлежащих гор, отыскивая притаившихся боевиков.

Роман вышел из БМП, глотнул налетевшей пыли. Сразу запершило в горле, захотелось промочить горло холодной водичкой.

– Это там… – указала Эдвардс.

– Вижу, – кивнул Роман, направляясь неспешным шагом к разбросанным на обочине оплавленным металлическим обломкам.

За эту неспешность сержант Хук его просто-таки возненавидел. Вот же сволочь штабная. Сразу видно: не был в бою, не нюхал пороху. Если бы хоть раз побывал под обстрелом, бегал бы втрое быстрее.

Остальные бойцы тоже косились на чужака. Но служба есть служба. Их дело маленькое: приказ получили, надо выполнять. Однако в душе каждый из них наградил «особиста» весьма нелестными эпитетами.

Роман прошелся по дороге, изрытой относительно свежими воронками.

Так, здесь идет отвесная стена, вдоль нее по ущелью и тянется дорога. А напротив, через овраг, на дне которого течет узкая речушка, плавно подымается горный кряж. Именно оттуда и велся обстрел.

Пока все было так, как рассказывал полковник Дэвис.

Медленно вышагивая по раскаленному щебню, Роман видел, что бойцы охранения нервничают. А, голуби, не привыкли воевать без солидного сопровождения? Вам подавай бронетанковый корпус, не меньше, тогда вы будете чувствовать себя уверенно. А вот так, малыми силами? Что, слабо?

А ведь они еще не догадывались, что их ждет впереди. То-то обрадуются.

Роман промерил шагами весь стометровый отрезок, на котором велся бой. Ошметки стали, резины, осколки стекла. Да, поддали духи англичанам жару. Это они лихо умеют делать. Место засады выбрано идеально. Солнце било колонне в глаза. Они, бедолаги, поди, и не видели, в кого стреляли в ответ.

Впрочем, стреляли недолго.

– Нашли что-нибудь интересное, капитан?

Эдвардс шагала следом за Романом, выдерживая дистанцию в три шага. Если возникающая порой на его губах улыбка ее и раздражала, то она была слишком хорошо вышколена, чтобы обнаруживать свои чувства. К тому же не хотелось думать, что русский смеется над ее соотечественниками, разбитыми в пух и прах безграмотными дикарями. Хотя именно эта мысль и приходила в ее чисто британскую голову.

– Пока нет, – отозвался Роман. – Но надеюсь найти.

– Не понимаю, – впервые заперечила ему Эдвардс. – Что вы хотите здесь отыскать?

– Здесь – нет.

– А где?

– Там.

Роман ткнул пальцем в горный кряж напротив.

– Там?

– Да, именно там.

– Не понимаю.

– Помните, капитан, я говорил о кяризах?

– Да, помню. Но не хотите же вы…

– Именно что хочу.

– Но это действительно очень рискованно, – негромко, так, чтобы ее не услышали спецназовцы, заговорила Эдвардс. – Вы, похоже, плохо понимаете обстановку, капитан. Эти места самые опасные во всем Афганистане…

– Обстановка не мое дело, – сказал Роман. – Пусть в ней разбираются ваши военачальники. Я же должен осмотреть кяризы, в которых, по моему мнению, скрыто немало интересного. Если вы не хотите рисковать жизнями ваших солдат, оставайтесь здесь, под прикрытием БМП. Я схожу один.

– Один? – изумилась Эдвардс.

– Да, один. А что тут странного? Тут недалеко, я справлюсь за час, максимум полтора. Думаю, если «Уорриор» встанет вон за тем выступом, его, во-первых, не будет заметно издали, во-вторых, он сможет без труда отбить любую кратковременную атаку. А поскольку пока нам ничего не угрожает, то в ближайший час-два, я надеюсь, до атаки дело не дойдет.

Эдвардс внимала ему молча, но с явным противоречием во взоре. То, что русские немного сумасшедшие, она, конечно, теоретически знала. Теперь вот довелось убедиться в этом воочию.

– Мы пойдем с вами, – сказала она, подумав самую малость – с минуту.

– Что ж, в компании мне будет веселей, – улыбнулся Роман.

– Похоже, вас это развлекает? – не смогла удержаться от язвительности Эдвардс.

– В некотором роде.

Эдвардс хотела еще что-то сказать, но промолчала, блюдя знаменитую британскую выдержку.