Группа особого резерва - Нестеров Михаил Петрович. Страница 22

«Во время полета пассажирам запрещается иметь при себе огнестрельное и холодное оружие всех видов. В порядке исключения из этого правила личное оружие могут иметь при себе только пассажиры, сопровождающие спецгруз и почту, а также входящие в состав караула, сопровождающего конвоируемых лиц, при наличии командировочного удостоверения».

Лейтенант Роман Кудрявцев и его напарник Николай Щеглов сопровождали преступника, выданного российской стороне правоохранительными органами Литвы. То задание, которое Роман запомнил как рейс на воздушном судне, прошло гладко, без единой помарки. Помнится, он без необходимости пару раз заходил в туалет и один раз — в камбуз. Причем без пиджака; и коричневая кобура скрытого ношения смотрелась на нем более чем эффектно. Он ловил завистливые взгляды ровесников и многообещающие (так ему казалось) — женщин. Тогда он откровенно красовался. Ну а как без этого, когда тебе всего двадцать три и работу ты воспринимаешь как игру — пусть даже наполовину?

Он вздохнул.

Поправил себя: конечно же, он полетит не в грузовой кабине, которая на грузовых судах «Ан-12» является негерметичной, а по сути своей, это отсек, средняя часть фюзеляжа. Ее пол состоит из каркаса; на нем-то, обшитом рифленкой, и стоял Роман, отчего-то неловко переминаясь с ноги на ногу. Вообще-то он знал причину: сейчас на него смотрела пара глаз человека, который уже долгое время скрывался в машине с непроницаемыми стеклами. Он не спускал с курьера глаз и в то время, когда последний стоял в метре от подтрапника, по которому, через рампу, в отсек загружали контейнеры. Если сказать, что взгляд у генерала Короткова проницательный, то, значит, ничего не сказать. Змеиный? Да. Но с условием, что зрение у змеи соколиное и у нее есть крылья. Страшный человек.

Как-то раз Роман подумал: он не внушал бы страха, если бы работал в другом ведомстве.

Он в очередной раз посчитал контейнеры, которые рабочие закрепляли под контролем бортоператора экипажа, посчитал и окна: пятнадцать, из которых три в аварийных люках, а одно во входной двери.

Нет, конечно же, ему не суждено смотреть в эти иллюминаторы. Его место в герметичном отсеке, именуемом «Ф-1», в котором расположены кабины штурмана, летчиков и сопровождающего груз персонала.

На своих напарников, которых Роману представили накануне (они были новичками в «Фирме»), он внимания не обращал. Точнее, вспоминал о них, когда его взгляд натыкался то на одного, то на другого. Оба были старше Романа на пару-тройку лет, в связи с чем ему припомнился анекдот о том, как сотрудникам фирмы представили нового менеджера, а тот спросил: «А кто у вас старший?» — «А вам сколько лет?» — «Тридцать два». — «Оп! Теперь вы старший менеджер».

Грузовой отсек, неоправданная тяжесть на душе, информационное бремя на плечах:

«1 августа 2007 года грузовой „Ан-12“ вылетел с грузом авиазапчастей из Домодедова в Комсомольск-на-Амуре с промежуточными посадками в Омске и Братске. Через четыре минуты после взлета самолет пропал с экранов радаров. Все семь членов экипажа погибли. Причиной крушения грузового самолета, по мнению членов госкомиссии, стали птицы».

«7 сентября 2007 года в Курске разбился грузовой самолет. При заходе на посадку выключились все четыре двигателя из-за полной выработки топлива».

Еще одна катастрофа произошла из-за того, что плохо слушался руль в результате обледенения стабилизатора. Экипаж забыл о том, что это врожденный дефект, а им всего-то нужно было установить закрылки во взлетное положение. И все.

«И все». Это от себя добавил Роман.

Он десятки раз летал на самолетах. Пожалуй, не нашлось бы такого типа гражданского самолета, на котором он не поднимался бы в воздух в качестве пассажира. Ну, наверное, найдется несколько — но только те, о которых Роман не слышал. И он всегда, если была альтернатива, отдавал предпочтение другому виду транспорта. Однажды заменой стал туристический даблдекер; и он, отмотав, не меняя положения тела, тысячу верст, в пункте назначения в первую очередь заинтересовался судьбой борта, полет на котором не состоялся по его инициативе. Усмехнулся: борт благополучно приземлился.

Он не боялся перелетов и хорошо переносил их. Скорее в этом вопросе он спорил сам с собой, словно подкидывал монетку: орел или решка?

Но сегодня что-то монетка не на шутку раскрутилась.

Роман обменялся парой фраз с бортоператором экипажа — бородатым парнем лет двадцати семи, под руководством которого завершались погрузочные работы:

— Выйду на воздух. Заканчивайте здесь.

— Да, хорошо. Не беспокойтесь.

Слова Романа были обращены также к подчиненным. Нельзя оставлять без присмотра ценный груз. Ни одна купюра не пропадет из контейнера, но таковы правила.

В них ничего не было сказано о визуальном и каком-либо другом осмотре самолета, тем не менее Роман, спустившись по рампе, сделал именно это: обошел самолет спереди.

«Вот он, первый отсек», — отметил Роман с чувством космонавта, вышедшего на орбиту для починки жилого модуля. Он нашел глазами кабину штурмана, обзор которому обеспечивался через остекление носка фюзеляжа, между первым и вторым шпангоутами. А вот между четвертым и восьмым находится фонарь летчиков, В его верхней части расположен открывающийся внутрь аварийный люк — это на случай покидания кабины при вынужденных посадках без шасси или на воду. В полу кабины летчиков имеется аварийный люк для покидания самолета в воздухе, который также может использоваться для входа в кабину. Между девятым и тринадцатым шпангоутами размещена ниша передней стойки шасси.

Не все детали выветрились из головы Романа. Он изучал устройства самолетов, включая и грузовые, в ходе программы по борьбе с терроризмом.

Он вернулся к тому месту, откуда начал осмотр, и стал в проеме грузового люка, все три створки которого были открыты: передние — вбок и задняя — вверх. Причем на створках имелись ступеньки для прохода к заднему туалету и в кормовую кабину через переходные настилы.

Роман поторопился: работа бортоператора, впрочем, и его тоже, погрузкой спецконтейнеров не заканчивалась.

Он снова вернулся в салон и проверил, насколько прочно закрыты контейнеры. Как и положено, на каждом имелась пломба и цифровой замок. Крышки настолько плотно прилегали к ящикам, что между ними невозможно было просунуть купюру. Роман улыбнулся.

Сейчас он почувствовал себя на космическом корабле. Раздававшийся снаружи фон походил на работу десятка компьютеров. В самой кабине работа погрузочных механизмов была далека от космической, но Роман находился пусть и близко к земле, но внутри летательного аппарата.

— Порядок. — Спустившись по рампе, он осмотрел контейнер фирмы «Царгес» с архивом внутри; с документами он ознакомился чуть раньше. Хлопнул ладонью по крышке контейнера и этой же рукой показал бортоператору: «Отправляй».

Марковцев готов был оглохнуть от шума собственного дыхания. Он хрипел, как Дарт Вейдер из «Звездных войн», если бы ему представилась возможность, он бы заговорил его голосом. Невероятно: перегородка толщиной полтора миллиметра поглощала звуки, как бревенчатая.

Он затаил было дыхание, но в тот же миг продолжил дышать с той же тяжелой, удушающей размеренностью. Как мотор старого грузовика на техосмотре-причастии: малейший сбой в его работе, — и его тут же отправят под пресс.

Странные ассоциации.

Передышал кислорода — еще одна. Воздушный пловец.

Ноги у Марка сильно затекли. Он пошевелил пальцами, благо обувь — китайские кеды — позволяла это сделать.

Взрывное устройство было оснащено уникальным замедлителем… Его нельзя было сравнить с часовым механизмом, который, равно как и замедлитель на основе барометра, выглядел примитивным, — разве что по функциональности. Он базировался на приемнике GPS и замыкал контакты на электродетонаторе в месте, программно заложенном в устройстве. Это была зона, которую самолет, выполняющий рейс в Петропавловск-Камчатский, пересекал в любом случае, даже если бы задержался на любом из двух промежуточных аэродромов, чтобы пополнить баки топливом…