Ярость неба - Зверев Сергей Иванович. Страница 1

Сергей Зверев

Ярость неба

Пролог

Далекие горные хребты едва различимы в утренней дымке. А здесь, в долине, предметы, наоборот, имеют очень четкие, выпуклые и ясные контуры – как в оптике снайперской винтовки.

Вдоль берега неширокой речки, правого притока Сунжи, большей частью предательски открытого, лишь на отдельных участках поросшего редким ивняком и ольхой, медленно и осторожно идет группа вооруженных людей. На их стандартных зеленых камуфляжных костюмах нет никаких особых примет, знаков различия. Поэтому определить род войск непросто – теперь кто угодно носит маскировочную униформу. Даже враги. Ведь чеченским бандформированиям жизненно необходимо уметь скрытно передвигаться по территории. А для этого нужно быть незаметным в «зеленке», не выделяться на фоне травы и листьев.

Впрочем, сейчас, весной, когда только что сошли снега, ходить на открытых пространствах особенно опасно. Смертельно опасно. В любой момент из укрытия справа, слева, сзади, спереди может прозвучать выстрел. Неожиданная косая очередь из «калаша» менее вероятна, но тоже возможна. А еще есть шанс познакомиться с поражающим действием противотанковой гранаты, выпущенной из «мухи» бородатым борцом за независимость Ичкерии...

Все это знает капитан спецназа воздушно-десантных войск Михаил Ястребов. Он давно приучил себя к мысли, что тут, в Чечне, никогда не бывает спокойно. В любом селении, на первый взгляд абсолютно лояльном к новой власти, может скрываться целая вооруженная банда. В любом доме может быть засада. На любой дороге – мина. За любым кустом – снайпер. Что уж говорить про безлюдную местность в нескольких километрах от ближайшего населенного пункта.

Но, с другой стороны, мудро говорили наши предки: «Волков бояться – в лес не ходить». Мудро и правильно по существу. Не надо никого бояться! Тем более этих чеченских волков с убогой эмблемой клыкастого зверя на потрепанном зеленом флаге уже давно не существующего бандитского государства, созданного бывшим советским летчиком Джохаром Дудаевым.

Ястребов останавливается, делает широкий жест рукой: «Привал». Пять человек замедляют движение, отходят к самому краю кустов, присаживаются полукругом на жухлую траву.

– Абрек, на точку! – Командир говорит очень тихо. Однако его понимают с полуслова.

Высокий худой разведчик легко поднимается с земли и исчезает в ивняке. Он всего в нескольких шагах от своих товарищей, но увидеть его уже нельзя. На то и Абрек – позывной, конечно, не очень почетный, но заслуженный. Так растворяться в окружающей среде не умеют и местные чеченские головорезы с десятилетним опытом скрытной войны в тылах ненавистных федералов.

Техника маскировки – отнюдь не главное для спецназовца во время рейда. Но Абрек – снайпер. Он всегда должен быть начеку. Сейчас, отслеживая сквозь оптический прицел «грозы» весь правый берег реки, Абрек одновременно выполняет функции дозорного, «слухача» и охранника.

– Краб, где карта? – Ястребов обращается к одному из разведчиков все таким же тихим голосом. Громко «спецы» не говорят. Да и зачем, когда тебя и так услышат?

Краб молча встает и вытягивает из кармана затянутый в пластик лист топографической основы. На первый взгляд обычная карта. В одном сантиметре – один километр. Рельефное изображение высот, низин. Реки, горы, населенные пункты, одиночные строения, кошары пастухов, дороги, линии электропередачи. Схематические лесные массивы (рисунок дерева, под ним – надпись мелким шрифтом, вид доминирующей древесной породы). Гипсометрические отметки. Но есть здесь и некоторые особые значки, нанесенные от руки. Вряд ли они будут понятны непосвященному. Вот пунктир ограничивает квадрат площадью в несколько сот гектаров. К нему протянулась узкая волнистая змейка. Заштрихованный круг сбоку. Цифры, крупно написанные красным фломастером: 7/65/19, 7/78/97, 12-15. Стрелка, указывающая на квадрат. Еще один пунктир, обрывающийся на правом берегу реки.

Ястребов берет карту, поворачивает ее немного вбок, чтобы пластик не бликовал на солнце, внимательно разглядывает, слегка прищурившись. В этот момент он действительно напоминает хищную птицу. Высокий, широкоплечий, крепкий, слегка сутулый. Выдающийся вперед волевой подбородок, костистый нос, жесткие складки на щеках. Темные волосы, на висках тронутые ранней сединой. Он стоит недвижимо, прочно, словно монумент. Но его фигура напряжена как перед броском, словно Ястреб вот-вот сорвется с места и полетит за добычей.

– Мы их почти нагнали, – наконец произносит командир, возвращая карту Крабу. – По всему выходит, что Касым от нас в паре километров. Если не собрался в горы. Хотя чего ему там делать?

Все смотрят на Ястребова, ожидая дальнейших указаний. Но неожиданно просит слова Хохол, приземистый крепыш типичного малороссийского облика. Потому и зовется Хохлом. Позывные для разведчиков подбираются, как и воровские погоняла, чаще всего от каких-то особенностей внешности или поведения, реже – от фамилии. Вот Краб, например, произошел от Кравинского, а Ростиков (само по себе просится назвать его Ростом), напротив, получил странную кличку Язык, поскольку виртуозно умеет «потрошить» пойманных «чехов», выкачивать из них ценную информацию. Его хлебом не корми, дай повязать еще хоть одного чеченского «языка».

– Есть вопрос. – Хохол с веселым прищуром тянет вверх руку, как ученик на уроке.

– Говори, – дозволяет Ястребов, слегка улыбаясь.

– А почему нельзя было «вертушку» сюда пригнать? Экономно. Зачем мы ползли три часа, спрашивается?

По всему видно, что Хохол сам знает зачем. Но командир терпеливо разъясняет:

– А потому, что Касым здесь вырос. Ему тут каждый кустик знаком. И вертолетный гул он сумеет отличить от шума ветра. Он же не глухой. Еще вопросы есть?

– Есть, – не унимается Хохол. – А если известно, где Касым, почему нельзя по нему жахнуть с воздуха?

И на этот вопрос старший сержант спецназа ВДВ Петр Рекемченко, конечно, знает ответ. И другие тоже знают. Но с ними новенький – боец Алексей Егоркин, у которого даже позывного пока нет. На первый случай его, недолго думая, прозвали Егором. А там видно будет. Может, и не удержится в группе. Всякое случается. Но сейчас нужно, чтобы парнишка все понял, осознал, «включился». Для этого неплохо «разжевать» очевидное. Поэтому Ястребов поддерживает игру Хохла:

– А потому, что Касым не дурак. Он быстро перемещается. Не ведает, конечно, что мы вышли на охоту. Но сидеть на одном месте и ждать, пока его расхреначат точечным ударом, не будет. Еще вопросы?

– Курить можно?

Сдержанный смех – ведь «спецы» громко не смеются. Кто же здесь такой умный? Спросить такое у Ястреба может только совсем зеленый боец. Все смотрят на Егора, улыбаются, покачивают головами. Здесь, на маршруте, не то что курить, глоток воды лишний нельзя сделать. Ястреб поддерживает в своем отряде железную дисциплину. Поэтому, наверное, и прогремел на всю Чечню – «от казачьей станицы до грузинской границы». Боятся его «чехи» и страшно ненавидят. Говорят, что за голову командира спецназа назначена огромная награда – двести тысяч долларов. Это при том, что любой боевик и за две тысячи будет землю когтями рвать. Так что выпал Ястребу особый почет – завоевать лютую ненависть у врага. И завидуют «дяде Мише» все «спецы» белой завистью. Готовы про лихого капитана песни складывать. Легенды уже есть – одна другой круче: как Ястреб три года назад один пошел на банду Зелимханова, поскольку потерял всех своих людей, как прыгал с десантного самолета без парашюта, как в первую чеченскую преследовал какого-то особо опасного полевого командира на турецкой территории, как сидел в плену где-то высоко в горах и убежал к федералам, предварительно перекрошив в мелкий винегрет отряд «чехов» в пятнадцать «штыков». И в далеком прошлом у Ястреба немало громких дел: тут и Карабах, и Приднестровье, и Босния, и Сербия, и Хорватия, и Таджикистан, и даже «Белый дом». А еще говорят, что и в зоне Ястреб успел побывать. Но это уж точно вранье...