Ярость неба - Зверев Сергей Иванович. Страница 11

– Майор Данилец, начальник военного аэродрома.

– Капитан Стопкин. Я представляю Главное разведуправление Генштаба. Мне поручили проводить вас на базу ВДВ.

– Отлично. Время у нас есть?

– Немного. Особой спешки нет, но... – Стопкин красноречиво развел руками.

– Понял. С ветерком, значит, прокатимся? – Ястреб кивнул в сторону черной «Волги», стоявшей неподалеку.

– Можно. Здесь недалеко. Километров десять, – пояснил Стопкин.

– Собственно, аэродром используется для тренировок личного состава десантно-штурмовых подразделений, поэтому и база ВДВ находится по соседству, – добавил Данилец.

– Резонно, – улыбнулся Ястреб и первым пошел к машине.

Он не получил в Грозном никаких конкретных сведений о причинах такого скоропалительного вызова в Москву. И не стал себя мучить размышлениями о том, для чего так срочно там понадобился. Начальник штаба дивизии ВДВ, полковник со смешной для военного человека фамилией Скамейкин сказал только одно:

– Инициатива исходит от ГРУ. Сам понимаешь, мы в их делах ничего не петрим. Приказ пришел из Минобороны. Так что вникать будешь на месте.

Ястреб, конечно, понимал, что его забирают «наверх» не для того, чтобы навесить дополнительные звезды на погоны. И не для того, чтобы повысить скромный должностной оклад. Уж больно причудлива у него биография...

Безусловно, ГРУ собирается использовать его профессиональные навыки спецназовца. Видимо, совсем в другом районе. Иначе зачем было вытаскивать из Чечни? Проще сообщить напрямую по месту дислокации части.

Когда черная «Волга», высадив на границе аэродрома майора ВВС, благополучно миновала дозорные посты со шлагбаумами и въехала на территорию военной базы, Ястреб в общих чертах уже представлял себе, чем ему придется заниматься. Стопкин был немногословен, но тем не менее рассказал о грядущей операции очень внятно:

– Там «сборная солянка» из разных подразделений. Так решило руководство. Всего их пять человек: четыре лейтенанта, один прапорщик. Стаж службы в действующих отрядах спецназа ВДВ – не менее шести лет. Дело свое знают неплохо, их проверили. Но последнее слово за вами. Характер задания вам разъяснит куратор операции полковник Песков. Я могу только вкратце обрисовать ситуацию. Место предстоящей акции – черноморское побережье Турции. Рейд нельзя назвать диверсионным. Речь идет об особо ценной информации, которую необходимо доставить в распоряжение ГРУ.

Ястреб задал один-единственный вопрос:

– А почему ГРУ не хочет использовать свой спецназ?

Стопкин пожал плечами:

– Это, пожалуй, стоит спросить у полковника Пескова. Я думаю, что все связано со спецификой работы подразделений специального назначения. У нас они имеют ярко выраженный диверсионный характер. Ваши же десантные отряды лучше работают как разведывательные.

– Когда как, – улыбнулся Ястреб. – Все зависит от того, какую задачу поставило перед ними командование. Это может быть и силовая акция диверсионного типа. Просто разведчику психологически гораздо сложнее совершить диверсию. Он привык к тому, что применять огонь на поражение можно только в исключительном случае. В этом, я думаю, коренное отличие «наших» от «ваших».

– Вы нас прямо в киллеров записали, – тоже улыбнулся Стопкин, хотя было видно, что сравнения Ястреба ему не очень по душе.

– Я работал с несколькими грушными спецами и могу засвидетельствовать: парни там такие, что у них из нервов можно веревки вить. В спецназе ВДВ, напротив, нервные срывы – обычное дело. И потом, – Ястреб на мгновение замолчал, – у «ваших» во время рейда принято добивать раненого товарища, для того чтобы спасти всю группу и выполнить задание. Конечно, это крайний вариант. Но в «десантуре» невозможный ни при каких обстоятельствах.

– Я, честно сказать, немного слышал историй о таких зверствах. – Стопкин остановился перед очередным шлагбаумом, подождал, пока он откроется, после чего опять нажал на сцепление. – Хотя знаю, что этому действительно учат на занятиях по психологической подготовке в школах спецназа. Но теория и практика, как известно, не одно и то же. Согласны? Мы, кстати, приехали.

«Волга» остановилась на плацу прямо перед приземистым двухэтажным зданием штаба. Стопкин и Ястребов почти одновременно, будто соревнуясь в скорости и сноровке, вылезли из машины. Стопкин поднялся по нескольким ступенькам и исчез за широкими застекленными дверями, где виднелся дневальный в десантном камуфляже. Буквально через минуту капитан вернулся, держа в руке лист бумаги:

– Прочитайте, это состав вашей группы.

Ястреб взял список, быстро пробежал его глазами:

«СТЕПАН МОРЯЧКОВ, 27 лет; Забайкальский военный округ – полк ВДВ, прапорщик.

ПЕТР САМОЙЛЕНКО, 29 лет; Приволжско-Уральский военный округ – полк ВДВ, лейтенант.

ИВАН ВАСЮКОВ, 30 лет; Северо-Кавказский военный округ – полк ВДВ, лейтенант.

ЮРИЙ БАБАДЖАНОВ, 31 год; Приволжско-Уральский военный округ – полк ВДВ, лейтенант.

ОКСАНА МЕЛЬНИЧЕНКО, 27 лет; Московский военный округ – полк ВДВ, лейтенант».

Вопросительно поднял одну бровь:

– Женщина? В моей группе – женщина?

– А что здесь удивительного? Мельниченко – очень профессиональный боец. Необходимость ее включения в группу мотивирована руководством. Полковник Песков обрисует ситуацию, наверное, лучше, чем я.

Ястреб покачал головой, аккуратно сложил список, убрал в карман:

– Разберемся. Вообще-то список мне не нужен. Сразу же после знакомства мы подберем им новые позывные. А уровень профессиональной грамотности определим по ходу дела. Хотя я считаю, что формировать всю группу из командирского состава не совсем верно.

– Почему? – в свою очередь удивился Стопкин. – Они более ответственны и более опытны. Резоны такого выбора очевидны.

– Дело в том, что командиры привыкли работать в своем режиме. А в группе должна быть железная дисциплина. Рядовые опытные спецы способны лучше выполнять приказы и действовать сообща во время операций.

– Об этом тоже лучше поговорить с полковником. Сейчас он на плацу за стадионом. Ждет вас.

Песков действительно находился на краю стадиона для тренировок личного состава полка ВДВ. Сидел на скамейке в курилке и без особого интереса наблюдал за тем, как два десятка десантников штурмуют полосу препятствий.

Увидев своего «командира на час», Ястреб сразу мысленно нарисовал его психологический портрет. Портрет получился парадным: умный, расчетливый, наверняка требовательный. С ним, пожалуй, действительно можно, что называется, пойти в разведку, но ценность начальника выражается совсем в другом – в способности координировать всю огромную сеть специальных мероприятий. Самые тонкие, самые длинные нити, связывающие в один клубок разрозненные и на первый взгляд совершенно изолированные друг от друга события и объекты, такой человек реализует в ясный, понятный и крепко сбитый план. План операции. План точечного удара.

– Песков Алексей Павлович, – представился полковник, крепко пожимая протянутую руку.

Невысокий, худощавый, однако в нем чувствуется старая закалка настоящего воина. Видимо, не всегда занимался штабной работой – в былые времена скорее всего успел поучаствовать в силовых акциях. Левую щеку пересекает едва заметный шрам. Такие бороздки оставляют после себя шальные пули, задевшие по касательной. Взгляд у полковника тоже «фронтовой»: твердый, бескомпромиссный, но с едва заметной благожелательностью. Мол, мы с тобой из одного котелка щи хлебали...

Полковник указал рукой на лавочку и без предисловий спросил:

– Что вы предпочитаете: сразу посмотреть группу или сначала поговорить об операции?

Вопрос с подтекстом. Перевести его можно так: «Для вас имеет большее значение поставленная задача или, так сказать, человеческий фактор?»