Вампир Лестат - Райс Энн. Страница 43

Роже выглядел смущенным и испуганным. Каково это – служить богатому психу, который платит тебе втрое больше, чем другие, только за то, чтобы ты навсегда позабыл о здравом смысле?

Мне никогда этого не узнать. Никогда больше я не узнаю, что такое быть человеком!

– Что же касается Никола, – продолжал я, – то вам предстоит убедить его отправиться в Италию. Я подскажу, как это сделать.

– Монсеньор, его трудно уговорить даже сменить одежду!

– Это будет значительно легче. Вам известно, что моя мать очень больна. Так пусть он сопровождает ее в Италию. Это прекрасно во всех отношениях. Он сможет учиться музыке в консерватории Неаполя, а именно туда и едет моя матушка.

– Да… он пишет ей… он ее очень любит.

– Вот именно. Убедите его в том, что без него она не перенесет путешествие. Подготовьте все необходимое. Месье, я приказываю вам исполнить все должным образом. Он должен уехать из Парижа! Даю вам срок до конца недели. Когда я появлюсь здесь в следующий раз, хочу услышать, что он покинул Париж.

Я понимал, что требую от Роже слишком многого. Однако другого выхода я не видел. Выдумкам Ники о колдовстве никто, конечно же, не поверит. Об этом и волноваться не стоило. Но в том, что Ники постепенно сойдет с ума, если и дальше будет оставаться в Париже, у меня не было абсолютно никаких сомнений.

Ночь за ночью каждую минуту своего бодрствования я боролся с собой, не позволяя себе отправиться на поиски Ники. Слишком рискованной могла оказаться наша последняя встреча.

Я просто ждал, в глубине души отчетливо сознавая, что теряю его навсегда и он никогда не узнает о том, что послужило причиной всего случившегося. Я, который совсем недавно жаловался на бессмысленность нашего существования, теперь гнал Никола без всяких объяснений. Подобная несправедливость с моей стороны будет мучить его до конца жизни.

Но так лучше, чем рассказать тебе правду, Ники! Я лишился многих иллюзий и стал лучше разбираться во многом. Если только тебе удастся увезти в Италию мою мать, если у нее еще осталось время…

Между тем я смог лично убедиться в том, что театр Рено закрылся. В соседнем кафе я услышал разговоры о том, что труппа отправляется в Англию. Итак, хотя бы эта часть моего плана была успешно выполнена.

Подходила к концу восьмая после нашей последней встречи с Роже ночь. Почти перед самым рассветом я подошел к двери его дома и позвонил.

Он открыл мне быстрее, чем я ожидал, и, хотя одет он был, как и всегда, в белую фланелевую ночную рубашку, выглядел Роже чрезвычайно обеспокоенным и растерянным.

– Ваш наряд начинает мне нравиться, месье, – сказал я. – Мне кажется, что я далеко не так доверял бы вам, будь вы одеты в камзол и рубашку со штанами…

– Монсеньор, – перебил он меня, – случилось нечто непредвиденное…

– Сначала ответьте, благополучно ли Рено и остальные добрались до Англии.

– Да, монсеньор, они уже в Лондоне, но…

– А Ники? Он уже в Оверни? Вместе с моей матерью? Ну же, скажите мне, что это так, что все уже сделано!

– Но монсеньор!.. – начал было он и тут же замолчал.

Вдруг совершенно неожиданно для себя я отчетливо увидел в его мыслях образ моей матери.

Будь я в состоянии думать, я немедленно понял бы, что это означает. Ведь этот человек, насколько мне было известно, никогда не встречался с моей матерью. Так откуда же в его голове мог возникнуть ее образ? Однако я не способен был рассуждать здраво. Разум, можно сказать, покинул меня.

– Ведь она не… Не хотите ли вы сказать, что уже слишком поздно?..

– Позвольте мне надеть камзол… – совершенно не к месту сказал Роже и потянулся к звонку.

И снова перед моими глазами возник ее образ. Я так ясно увидел ее бледное, изможденное лицо, что вынести это оказалось выше моих сил.

– Вы с ней виделись! Она здесь! – воскликнул я, хватая и встряхивая его за плечи.

– Да, монсеньор, она в Париже. Я немедленно провожу вас к ней. Молодой де Ленфен сообщил мне о ее приезде, но у меня не было возможности связаться с вами, монсеньор. Ведь я даже не знаю, где вас искать! И вот вчера она приехала.

Я был слишком потрясен, чтобы ответить. Я рухнул в кресло, и воспоминания о ней, ее образ, хранившийся в моей памяти, заставили меня совершенно забыть о Роже – я его больше не слышал. Она жива! И она в Париже! И Ники тоже здесь, рядом с ней!

Роже подошел ближе и протянул руку, словно хотел, но не решался дотронуться до меня.

– Монсеньор, пока я одеваюсь, вы можете пойти туда без меня. Это на Иль-Сен-Луи, через три двери от квартиры монсеньора Никола. Лучше вам не медлить.

Я тупо смотрел на него, но ничего не видел. Передо мной стоял ее образ. До восхода солнца оставалось меньше часа. А чтобы добраться до башни, мне необходимо не менее трех четвертей часа.

– Завтра… завтра ночью… – пробормотал я и вспомнил вдруг строки из шекспировского «Макбета»: «Завтра… завтра… завтра…»

– Вы не поняли меня, монсеньор! Вашей матери уже не суждено отправиться в Италию! Свое последнее в жизни путешествие она совершила сюда – и только затем, чтобы увидеться с вами!

Обеспокоенный моим молчанием, он попытался встряхнуть меня. Таким мне еще не приходилось его видеть. Сейчас он был взрослым мужчиной, а я для него – лишь маленьким мальчиком, которого он пытался образумить и привести в чувство.

– Я снял для нее квартиру, – говорил он, – нанял сиделок и докторов, сделал все необходимое. Но все они бессильны сохранить ей жизнь. Лишь вы еще удерживаете ее на этом свете. Желание увидеть вас, прежде чем ее глаза закроются навсегда. А потому забудьте о том, который сейчас час, и отправляйтесь к ней немедленно! Ибо даже такая сильная воля, какой обладает она, не способна сотворить чудо.

Я был не в состоянии отвечать. Не мог мыслить здраво.

Вскочив с кресла, я бросился к двери, увлекая за собой Роже.

– Вы сейчас же пойдете к ней, – твердил я, – и скажете, что я буду у нее завтра вечером.

Роже в ответ покачал головой. Он был сердит на меня и раздражен, а потому попытался повернуться ко мне спиной.

Но я не позволил ему сделать это.

– Немедленно отправляйтесь к ней, Роже, – велел я. – Вы будете весь день сидеть рядом с ней и позаботитесь о том, чтобы она меня дождалась! Вы поняли меня? Чтобы она дождалась моего прихода! Следите за ней даже во время сна! Разбудите ее и говорите с ней, если почувствуете, что она уходит! Но только не позволяйте ей умереть до моего прихода!

Часть III

Причастие для маркизы

Глава 1

С точки зрения вампиров, я ранняя пташка. Я просыпаюсь, когда солнце только скрывается за горизонтом и в небе горит красный закат. Многие вампиры встают не раньше чем наступает полная темнота, а потому у меня есть большое преимущество перед ними. К тому же они вынуждены возвращаться в свои могилы на целый час раньше, чем я. Я не упоминал об этом, потому что сам ничего не знал. Лишь много позднее это стало иметь для меня значение.

Вечером следующего дня я отправился в Париж, когда небо на горизонте было еще багровым.

Прежде чем скользнуть в саркофаг, я надел самый лучший из всех имевшихся у меня костюмов и вот теперь мчался вслед за солнцем на запад, в сторону Парижа.

Мне казалось, что город охвачен пламенем – так ярок и ужасен был для меня небесный костер. Наконец я, задыхаясь, пересек мост и оказался на Иль-Сен-Луи.

Я не задумывался о том, что буду говорить или делать и каким образом мне удастся скрыть от матери свое превращение. Я знал лишь, что должен непременно увидеть ее, обнять и быть с ней рядом, пока еще есть время. Я не верил, что она действительно может умереть. Для меня это было равносильно катастрофе и казалось столь же страшным, как и пылающее на закате небо. Возможно, во мне еще оставалось что-то от обыкновенного смертного, ибо в глубине души теплилась надежда, что если я сумею исполнить ее последнее желание, то каким-то образом смогу помочь ей.