Космический дальнобойщик - де Ченси Джон. Страница 29

– Тогда я требую моего немедленного освобождения. Вы немедленно прикажете снять с меня эти молекулярные наручники и вернуть мне всю мою одежду.

Он невозмутимо сказал:

– Мистер Мак-Гроу, ваше положение не таково, чтобы…

– Мое положение таково, что плевать я на него хотел, – выпалил я ему. – Мне не предъявили постановления на арест, мне не предъявили никакого обвинения, меня не задерживали по обвинению, чтобы можно было арестовать меня на трое суток. Мне не дали возможности переговорить со своим адвокатом. Я вполне хорошо оценил свое положение, чтобы подать в суд на вас и на всех участников этого фарса.

Петровски откинулся на спинку стула, его вполне устраивала возможность дать мне выкричаться.

– Более того, – орал я дальше, – у вас нет никаких улик и никакой разумной причины, чтобы оправдать ваше поведение и то, что вы меня взяли под стражу.

Петровски потрогал рыжие кудри, украшавшие его верхнюю губу.

– Улики можно получить. Например, кусочки тканей с вашего тяжеловоза.

Что означало: они пытались именно это и сделать, но у них ничего не получилось. Сэм потом будет мне про это рассказывать долгими зимними вечерами. Должно быть. Вонючка совсем быстро собрал Сэма воедино, а то Петровски весьма ловко нашел бы свои доказательства и улики.

– Можно получить? Значит, вы арестовали меня просто по предположению?

Я сам не собирался поднимать этот вопрос, но в разговоре совсем не прозвучало имя Уилкса или кого-нибудь из свидетелей. И вообще не говорилось ни о каких жалобах, которые подавал Уилкс.

– Пожалуйста, сядьте, мистер. Мак-Гроу. Вид оттуда, где я сижу, мне не нравится.

– Я также сделаю все, что в моих силах, чтобы открыть дело по расследованию об убийстве моей подруги Дарлы…

Тут я резко запнулся. А как фамилия Дарлы? О господи, я не знал. Тут мои паруса окончательно потеряли ветер, и я стоял молча, помаргивая.

Петровски вдруг испытал прилив великодушия.

– Я вам вот что скажу, мистер Мак-Гроу. Вас развяжут и… э-э-э… дадут какую-нибудь одежду при условии – одном условии, – что наши разговоры будут продолжаться.

Он повернул ко мне мозолистую ладонь.

– Может быть, мы сможем говорить на более дружеских тонах. Согласны?

Я молчал. Он нажал большим пальцем кнопку вызова на панели коммутатора.

– Вы ведь со мной не были абсолютно честны и искренни, мистер Мак-Гроу. Но и я, должен признаться, не полностью откровенничал с вами.

– Вот как? – это все, что я мог сказать.

Фрейзер просунул в дверь голову.

– Да, сэр?

– Снимите молекулярные наручники, – приказал Петровски. – И найдите ему пару брюк.

– И ботинок, – сказал я.

– И ботинок, – согласился Петровски.

– Да, сэр, да, полковник-инспектор, – Фрейзер вошел и освободил меня от наручников.

Петровски вытащил пачку сигарет, по которой ползали каракули на кириллице. Потом зажег одну сигарету старинной зажигалкой с колесиком и фитильком. Он толкнул пачку и зажигалку через стол ко мне. Я мечтал о сигарете и закурил. Сделал одну затяжку, пожалел, что вообще ее взял, зашелся кашлем и сел на место.

С минуту мы глядели друг на друга. Потом Петровски тяжело выпустил воздух и откинулся назад, отступив в терпкую голубоватую дымку своих сигарет. Он нашел что-то интересное на потолке.

Прошла минута, потом Фрейзер приоткрыл дверь и бросил в щель пару серых форменных штанов.

– Ботинки ищем, – сказал он.

Петровски встал и стал изучать карту Максвеллвилля. Я натянул штаны. Они довольно хорошо на мне сидели, пусть даже были немного коротки в штанинах.

Я уселся и ждал, затягиваясь сигаретой.

Наконец Фрейзер вернулся и протянул мне ботинки.

– Это мои собственные запасные, – сказал он мне. – Когда тебе принесут свои собственные, ты мне вернешь эти.

– Спасибо.

– Ладно, не за что.

Дверь закрылась, и Петровски снова уселся.

– А теперь, мистер Мак-Гроу, я не стану задавать вам никаких предварительных вопросов и сразу перейду к делу весьма серьезному и важному.

– А именно?

– Тот артефакт, который оставили строители Космострады.

Сплетни, слухи, дорожная чушь, бред – все это стало совершенно незыблемой, алмазно твердой реальностью, как только прозвучало из уст официального чиновника. Меня это потрясло.

– Что-что?

– Артефакт. Карта. Карта Космострады.

Я медленно покачал головой.

– Я ничего подобного не знаю.

Петровски погладил крышку стола, глядя на меня, пытаясь определить степень моей искренности.

– Тогда почему, – спросил он меня ровным голосом, – все думают, что она находится в вашем распоряжении?

Я не видел никакой пепельницы и уронил наполовину выкуренную сигарету себе под ноги.

– Вот это, мой ненаглядный блюститель закона, – я свирепо растер окурок, – и есть вопрос на биллион в полосочку кредиток. Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил мне то же самое. – Я уселся обратно и скрестил ноги. – Кстати, а кто такие эти «все»?

– Представители различных рас, различных профессий, и мы, колониальные власти, я должен сказать.

– Ну а кто еще конкретно, за исключением властей?

– Я не могу представить себе ни одной расы внутри Расширенного лабиринта, которая не мечтала бы завладеть такой картой, особенно сейчас, когда мы знаем, что ретикулянцы мечтают ее захватить, и мы специально стремимся им в этом помешать. И рикксы, и кваа-джхины. У них есть свои агенты. Это мы знаем. Но все указывает на то, что есть многое, чего мы не знаем.

Я взял еще сигарету. Я бросил курить много лет назад, но есть такие кризисные моменты, которые просто просят никотина.

– Почему? Вот мой единственный вопрос, – сказал я, щелкая зажигалкой, чтобы погасить в ней огонек. – Почему этот вымышленный артефакт настолько важен?

Я мог догадаться, но мне нужны были те причины, которые он назовет.

– Да просто сами подумайте, мистер Мак-Гроу. Подумайте о том, что это означало бы. – Его тон был больше академическим, нежели восторженно фанатичным.

– Есть ли у вас представление, насколько это продвинет наши попытки разрешить загадку Космострады? Разве это не стало бы открытием веков? – Он оперся о стол и поднялся на ноги, а лишняя сила тяжести для него самого превращала его массивное тело в изрядную обузу.

– В какую сумму вы оценили бы карту, мистер Мак-Гроу? – он стал расхаживать по кабинету, сложив на груди массивные руки.

– Ну ладно, допустим, такая карта пользуется большим спросом, чем горячие пирожки, – я чуть не поперхнулся затяжкой. – Допустим, вы узнали с ее помощью, что Космострада разветвлена по всей вселенной, вы найдете миллионы прочих рас, живущих во всех ее уголках. Чем больше, тем веселее. Мы бы и так их нашли раньше или позже.

Петровски поднял палец и помахал им.

– Подумайте. Подумайте, к чему еще могла бы привести находка такой карты.

Я был уже окончательно сыт по горло всем этим. Я не ответил. Все, что я мог в данный момент придумать – это то, что в один миг Дарла была в моих объятиях, а в следующий момент я смотрел, как она погибла. Петровски начал говорить снова, но я его не слышал. Дарла…

– Вы можете представить себе все это? Вы же должны понять, что возможности просто потрясают.

Он остановился и стал раскачиваться взад-вперед на каблуках, немного рассерженный, что я не обратил на него должного внимания.

– Я сказал, что есть возможность предполагать, что карта приведет нас к самим строителям Космострады.

Я глубоко затянулся, мои легкие уже получили достаточно яда, чтобы выдержать такой удар.

– Ага. А они себе спокойно держат магазинчик придорожных товаров на Межзвездной улице, 84.

– Магазинчик? – он зашел за свой стол. – Разумеется, это шутка. Но разве вы не видите, что такая возможность делает карту бесценной?

– Но ведь строители Космострады давно мертвы, по крайней мере, так гласит молва.

– Да, но остатки их цивилизации? Наверняка что-нибудь да уцелело. Уцелела же Космострада? Подумайте только обо всех тайнах, мистер Мак-Гроу. Тайны самой технологически совершенной расы во вселенной. Может быть, вообще такой больше не существует и не будет существовать.