Шкурный интерес - Серова Марина Сергеевна. Страница 44

– И когда же?

– А мне как-то Чумаков говорил: вот, мол, как мир устроен! Не повстречай ты, Мамед, сестру лоты Муршуда, Дмитрий Анатольевич наш несравненный в живых остался бы. Потом оказалось, что Елена находилась в тот момент в соседней комнате. А говорили мы громко… Мы надеялись, что все обойдется. Не обошлось! Елена начала нервничать, а мы этому должного значения не придали. Мы потом поняли, отчего она все в Баку рвалась. Расследование хотела провести, подтвердить или опровергнуть свои догадки. Вот и в тот день сообщила нам, что к подруге уехала, а сама тайком вернулась, шпионить начала. За скалами пряталась, подслушивала. А мы тогда как раз с Чумаковым и Берцманом убийство Дмитрия Анатольевича обсуждали. «Вот, – говорит Иван, – и отправится сегодня Димка на тот свет». Слышим, а за скалами кто-то шуршит. Мы все сразу просекли. А Елена Руслановна давай от нас удирать! Кстати, я сколько на этой даче живу, а надпись про какого-то «тринадцатого» на скале не замечал. Наверное, потому, что по этим горным тропам особо не лазаю. Короче, Елена Руслановна еще и мужу звонить надумала. Кстати, это я ее поймал как раз в тот момент, когда она по телефону всякую чушь мужу несла. Рот ей ладонью прикрыл… Я был страшно напуган, что она обо всем Дмитрию Анатольевичу уже сообщила, но оставить ее в живых мне казалось еще страшнее. Я ее задушить хотел, а Иван меня останавливает: «Стойте, я кое-что заметил, мы сейчас убийство ювелирно обставим. Держи ее, Мамед!» И побежал куда-то в сторону. Подобрал пару камышинок, которые море на берег выбрасывает. Мы с Эриком думаем: совсем, видать, крыша у Ивана поехала. А Иван, оказывается, змею метрах в десяти от нас заприметил. Он эту змею при помощи камышинок поймал и говорит: «Подставьте мне ее запястье!» Эрик и помог мне это запястье, чтоб его черт побрал, подставить. А Иван эту змею зубками ей в вену нацелил! И долго так заставлял яд в ранки сочиться… Он еще, я помню, этой твари с боков голову сдавливал, чтобы побольше яда было. Потом подождали немного, пока яд действие окажет. Рот ей все время закрытым держали, чтобы ничье внимание криками не привлекла. На даче в тот момент Магерамов был, нельзя было, чтобы он узнал, чем мы занимаемся. Дмитрию Анатольевичу и Елене Руслановне он близким другом приходится… Короче, скончалась она. Мы ее тело до поры припрятали среди скал. В песочек не поленились закопать…

– И Мехман Абдулаевич ничего не обнаружил, – заключила я.

– Ничего. Он в тот вечер в Баку уезжать должен был. С бизнесом у него проблемы наметились. Чумаков все хотел в виде случайного укуса змеи обставить. А я умудрился на обоих запястьях своими ручищами синяки поставить. На одном запястье, может, синяк еще можно было бы за отек от змеиного укуса выдать, хотя Эрик уверял, что не похоже будет, но вот на другой руке – это уже явные следы насилия. Берцман предложил все под наркоманию обставить. Как Магерамов уехал, труп Елены Руслановны в машину погрузили и на дикий пляж отвезли, а Эрик за шприцами поехал. Место встречи мы заранее обговорили. Там обычно безлюдно, днем еще мальчишки порой лазают, а вечером – никого. Сделал Эрик инъекции на обоих запястьях тела Елены Руслановны. Даже потрудился, чтобы не в одном месте похожие пары дырочек были. Мол, ошибка, какие случаются у наркоманов-новичков. Эрик у нас фармацевт. Он свое дело знает…

– А Кулиева за что убили?

На этот раз вызвался рассказывать Берцман:

– А это наш несравненный Мамед Расулович решил, что невыгодно ему Алика терпеть. Он со мной и Иваном переговорил. Давайте, мол, Алика кокнем, а компанию продадим и поделим. Я прикинул в уме, смотрю, выгодно получается. Я этими соображениями с Иваном поделился. Мы решили принять предложение Мамеда. Сначала, конечно, упирались, еще угрожали обо всем Алику поведать. Целью нашей было на выгодных условиях с Мамедом сторговаться. Недавно дело было. Чумаков Алика и зарезал.

– А когда кавказцы на нас на Кубинке напали, это тоже ваших рук дело?

– Это все Чумаков, – поспешил сдать своего недавнего партнера по злодеяниям Мамед Расулович. – Он еще приказал вас, Евгения Максимовна, не трогать. Виды у него на вас были.

– Если бы он этого не приказал, – заметила я, – и я, и Дмитрий Анатольевич уже мертвы были бы. Была в бою такая ситуация. Тогда все бы у вас получилось. Говорили тебе, Чумаков, что погубят тебя женщины!

– А после того случая, когда вы узнали, что Елена в тот день на даче была, Иван решил вас обоих грохнуть, – поспешил вставить свое слово Берцман. – Учтите нашу правдивость и откровенность, Евгения Максимовна! Не судите строго! Проявите гуманность!

Связанная шайка, члены которой наперебой доносили друг на друга, вызвала у меня отвращение. Единственным, к кому не относилось это чувство, оказался, как ни странно, самый коварный из них – хладнокровный убийца Чумаков.

Я вынула из сумочки телефон и позвонила Мехману Абдулаевичу. Попросила его приехать, помочь разобраться, что делать с негодяями. В полицию я звонить не спешила, так как сейчас особой нужды в стражах порядка не видела.

Магерамов подъехал спустя полчаса. Я перемотала пленку на начало и позволила Магерамову прослушать сделанную мной запись.

Когда из динамика магнитофона вновь полились божественные звуки симфонии Бетховена, Магерамов сплюнул на пол.

– Та-ак… – медленно произнес он. – И что нам теперь с ними делать? Бешеных собак положено стрелять, но в данном случае этого явно недостаточно. Эти твари заслужили самой страшной смерти, такой, какой награждают только здесь, на Кавказе! Думаю, им лучше пока отправиться в тюрьму. А вот там… Там им прежде, чем умереть, придется пройти все круги ада! И да будет справедлив Аллах, пусть земной ад для них сменится адом подземным!

Ильясов издал звук, напоминающий лягушачье кваканье.

– Не надо, умоляю вас, Мехман Абдулаевич! Я знаю, что вы хотите сделать! Не надо!

Магерамов ничего не ответил.

– В наше демократическое время подобные меры в отношении преступников все мировое сообщество признало негуманными! – завизжал Берцман. – Проявите милосердие! Разве не этому учили нас Иисус и Магомет?! Это же какое-то мракобесие!

И снова Магерамов промолчал.

И тут заговорил Чумаков:

– Послушай! – прохрипел он. – Я по образованию герпетолог, специалист по пресмыкающимся, и оружие, которым я убил Елену, тоже оказалось пресмыкающимся. И теперь ты предлагаешь мне умереть, как пресмыкающееся. Но я так умирать не хочу. Если ты не трус, Мехман, сойдись со мной в смертной дуэли. В такой, из которой живым выйдет лишь один. Я хочу покинуть этот свет достойно, пасть в честном бою. Может, тогда меня ждет Валгалла… Если же я окажусь победителем, Женя должна будет меня отпустить. Ты принимаешь мой вызов и мои условия, Мехман?

– Валгалла ждет воинов, а не таких, как ты правильно выразился, пресмыкающихся! Но я готов принять твой вызов и твои условия!

– Мехман Абдулаевич! Этот человек владеет приемами самбо! С вашей стороны будет большой глупостью вступить с ним в схватку! Вы владеете какими бы то ни было боевыми искусствами? – спросила я.

– Нет, не владею, – признался Магерамов. – Но отступить я не могу. Здесь дело чести! Надеюсь, Чумаков, который только что так красиво говорил, придерживается того же мнения и не поступит в последний момент, как ползучий гад.

– Вы считаете, что от Чумакова можно ожидать честности? – с сомнением спросила я. – К тому же на вас могут донести полиции Ильясов и Берцман!

– Вспомните, как наперебой сдавали друг друга Ильясов и Берцман и что говорил я, и сделайте из всего этого вывод, – отозвался Иван Васильевич.

– Я вынужден ему верить, – сказал Магерамов. – А насчет Берцмана и Ильясова не беспокойтесь. Пусть тявкают сколько душе угодно, у меня в полиции есть свои люди. У нас есть доказательства виновности Ильясова и Берцмана. Их даже слушать никто не станет. Все спишут на самооборону: Чумаков освободился от пут, схватил в руки нож… Я был вынужден противостоять ему.