Без царя в голове - Серова Марина Сергеевна. Страница 16

Достигнув конечной точки нашего совместного путешествия, я поняла, что попала в самый жуткий район города, носящий среди обывателей название «Чертова дюжина». Окрестили местечко так за то, что сюда «стекались» все отбросы общества — заключенные, спившиеся и прочие асоциальные элементы. Все они образовали здесь обособленный мир, живущий по своим собственным законам и правилам.

Я поежилась, предположив, что сделают со мной, попадись я сейчас кому-нибудь на глаза. Впрочем, трусихой я никогда не была, а потому уверенно шагнула на запретную для нормальных людей территорию, стараясь все же не слишком светиться. Ради этого пришлось, конечно, обтереть своей спиной чуть ли не половину преодолеваемых строений и покосившихся заборов, но зато мне никто не досаждал.

Преследуемый же, пройдя по одной из улиц, если ее таковой вообще можно было назвать, остановился у окна ветхой лачужки и, постучав по подоконнику, громко заорал:

— Федорыч, дай своего пойла, трубы горят!

Из окна, стекла в котором отсутствовали явно уже давно, донеслось недовольное:

— Вали к чертовой матери, ты мне и так за три бутыля должен.

— Ну раз должен, так отдам, чего мычать-то, — в свою очередь буркнул мой объект слежения. — Я ж свое слово держу.

После этого мужлан полез в карман, извлек из него несколько новеньких купюр, каждая по полсотке, и сунул их в окно. Буквально тут же оттуда высунулась обросшая, с заспанными глазами голова Федорыча. Он, удивленно поглядев на стоящего, изрек:

— Откуда бабки? Ты ж второй месяц без работы… Что, вновь за старое взялся?

— Да не-ет, — протянул бритоголовый. — Так, дамочке одной услугу оказать согласился, завтра с утра ее мелочовкой и займусь. А щас бы вот выпить как следует да на боковую, не часто же такая удача выпадает.

Федорыч недоверчиво посмотрел на пришедшего, затем на минуту исчез в доме, а когда вновь появился, в руках у него была большая бутылка из-под водки, хотя содержался в ней, могу поспорить, самый обыкновенный самогон.

— Ты это, того… осторожней. Мало ли, вдруг загремишь? — поучающе произнес продавец, протягивая свой товар. — Бабы, они, знаешь, такие…

Мужлан взял бутылку и ехидно усмехнулся:

— Не все ж такие, как твоя Марфуша. Ну, бывай, а то мне еще вздремнуть надобно, — и побрел дальше.

Я кралась следом, проклиная себя за то, что надела такие неудобные для слежки вещи, да еще и довольно светлые, что делало меня в этом районе похожей на белую ворону. Благодарение богу еще за то, что сейчас был самый разгар дня, а в это время район «Чертовой дюжины» обычно пребывал в полусонном состоянии. И лишь изредка то с одной, то с другой стороны доносились грязные словечки разбирающихся между собой пар и громкий хохот или голоса брошенных и всеми забытых детей.

Я прошла следом за бритоголовым еще пару кварталов, и до меня вдруг дошла нелепость того, что я делала. Ведь я уже точно знала, что задание мадам Мироновой мужлан начнет выполнять только завтра, а сейчас он собирается напиться и вырубиться. Стало быть, ничего интересного я больше не увижу. Знала и о том, что Оксана Владимировна действительно заплатила исполнителю энную сумму, а значит, она была прекрасно осведомлена обо всем, что касалось ее сына, а может быть, и мужа. Единственное, что я могла сейчас сделать полезного и нужного, так это выяснить, кто таков этот исполнитель и что за новое поручение он получил.

Как справиться с первым пунктом, я уже знала, а вот насчет второго предпочла даже не ломать голову, прекрасно понимая, что точный ответ смогу получить лишь завтра. Поэтому я извлекла из своей сумочки маленький фотоаппарат, лежащий в ней еще с того дня, как мы с Валентиной щелкали друг друга в ресторане «Вива», и решила использовать его по назначению. Вся проблема сейчас состояла только в том, что мужлан все время шел ко мне спиной, а мне необходимо было заснять его спереди.

Несколько минут промучившись ожиданием того, что преследуемый повернется, я решила действовать наверняка: подняла с земли несколько мелких камешков и ловко запустила ими в спину бритоголового, а сама быстро перебежала за другое строение. Как я и предполагала, мужлан злобно развернулся и, замахав кулаками, стал орать в адрес невидимого хулиганья, не дающего никому прохода, всякие «доброжелательные словечки». Его мысли в выгодном для меня направлении повернулись потому, что из соседнего двора действительно доносился смех каких-то подростков, занятых игрой с ножиком.

Этого времени мне как раз хватило на то, чтобы заснять покрасневшую от злости физиономию мужлана буквально во всех ракурсах. Закончив с произнесением своей грозной речи, бритый сплюнул в сторону и, продолжая что-то бурчать себе под нос, поплелся дальше. Я хотела было уже отчаливать из этого местечка, но подумала о том, что еще не знаю, где именно живет этот тип, а ведь мне предстоит следить за ним завтра. Пришлось продолжить опасное путешествие по следам моего подопечного пьянчуги.

Естественно, мое пребывание здесь без приключений обойтись не могло, это было бы просто подозрительным для такого района. В тот самый момент, когда я уж было облегченно вздохнула, потому что мужлан дошел наконец до своего обиталища и дом его был мной подмечен, прямо у меня за спиной послышалось нечленораздельное то ли мычание, то ли пыхтение.

Я быстро оглянулась и едва не рухнула на землю от донесшегося до моего лица отвратительного запаха перегара. В нескольких шагах от меня стояла покачивающаяся на ногах неопределенного возраста тетка с растрепанными волосами. Под одним глазом у нее светился фингал, явно свеженький, а по губам была размазана ярко-красная помада. Зато одета она была практически по моде: в короткую джинсовую юбку с шелковыми клиньями, правда, в некоторых местах уже вырванными, и в вязанную из тонких ниток кофточку с большим круглым вырезом. Этот самый вырез демонстрировал окружающим не только одно ее плечо, но и почти всю, совсем хилую по размерам, грудь.

Тетка в свою очередь тоже обежала глазищами мою одежду и явно осталась осмотром довольна. Было видно, что она уже начала жадно прикидывать, как мои вещи будут смотреться на ее фигуре. И тут «красотка», идиотски хихикая, перешла прямо к делу:

— Ну че, краля… ха-ха… заблудилась? Аль, может, те из нас мужик какой понравился? Я ж видала, как ты за Пахой кралась, минут пять за тобой наблюдала.

Она вновь заржала, чередуя гогот с плевками на сторону. Я бегло заскользила глазами по сторонам, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию. Мне совсем не казалось заманчивым близкое знакомство с обитателями сего района, и я надеялась только на то, что больше никто, кроме похмельной бабы, меня не заприметил. Та же снова хрипло заговорила:

— Ну че зыркаешь-то теперь? Скидавай шмотки! Или, может, те помочь? Так я щас ребят кликну, они тебя быстро оприходуют. В один счет узнаешь, в чем тя мама родила.

Я быстренько прикинула, успею ли добежать до пьянчужки и зажать ей рот, прежде чем она заголосит на весь район. Медлить в данной ситуации было нельзя, так как мое здесь обнаружение грозило сорвать всю операцию. Поэтому я резко оттолкнулась от земли и в два прыжка оказалась рядом с неожиданной противницей. Та и рта открыть не успела, как получила кулаком в челюсть.

Но этого удара оказалось недостаточно, чтобы свалить ее с ног, и она моментально кинулась на меня, растопырив пальцы и брызгая слюной. Я, не ожидая от пьянчуги такой прыти, попыталась увернуться, но не успела, и ее грязная лапища вцепилась мне в волосы.

На долю секунды мне показалось, что моя голова отрывается и скатывается с плеч, — такой сильной была боль. А напавшая, воспользовавшись моим замешательством, пнула меня коленом в живот и повалила наземь.

— Ну что, сучка, тряпье свое зажала! — плюхаясь мне на спину, орала она. — У тебя таких шмоток небось два шифоньера. Ну да это ничего, теперь все мои будут. А вот тетку Наталью ты, гнида, зря обидела, не быть тебе живой.

Тут я, собрав всю свою силу, свернулась в дугу, стопами толкнув голову противницы вперед, а затем со всей мочи ударив по ее лицу затылком. Тетка моментально потеряла контроль над собой и в следующую секунду плюхнулась на землю рядом со мной. Не давая ей очнуться, я схватила ее за кофту и дернула на себя, выдрав приличный кусок ткани. Быстро скомкав его, я одной рукой заставила ее открыть рот, а затем всунула в мерзко пахнущую пасть получившийся кляп.