Ночные волки - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 3

— Будет сделано, Феликс Михайлович.

Портнов слегка возбудился и потер руки.

— Алекс! — сказал он своему гостю. — До сегодняшнего дня у меня не было оснований быть тобой недовольным.

— А что случилось сегодня? — спокойно спросил его Алекс.

— Кое-что случилось. Юля рассказала мне о предложении, которое ты ей сделал.

— Вот шлюха! — вырвалось у Алекса.

Портнов приподнял брови.

— Вот как? — усмехнувшись, проговорил он. — Ты уже не считаешься со мной, да?

Алекс покраснел.

— Я уверен, — ответил он Портнову, — что эта тварь рассказала вам все совсем не так, как было.

— Интересно, — заметил Портнов. — А как же все было?

Алекс загорячился:

— Феликс Михайлович, вы прекрасно знаете, как я вас уважаю! Вы знаете, что я готов жизнь за вас отдать! Не стоит доверять этой девке больше, чем вашему проверенному помощнику и товарищу.

— Так что было-то? — спокойно повторил свой вопрос Портнов.

Алекс шумно вздохнул.

— Я попросил ее беречь вас, — не глядя на своего босса, ответил он. — Я сказал ей, что она должна думать о вашем здоровье.

Портнов рассмеялся.

— Ты что — мой личный врач? — Глаза его оставались серьезными, колючими. — Откуда ты можешь знать, что вредит моему здоровью и что нет?

— Феликс Михайлович…

— Молчи, Алекс, — все так же спокойно перебил его Портнов. — Лучше послушай меня. Юля сообщила мне, что ты имеешь на нее виды. Должен тебя предупредить, что со мной шутки обычно кончаются плохо. Да ты, впрочем, и сам об этом осведомлен. Разве не так?

— Так, Феликс Михайлович.

Алекс счел за лучшее не перечить. Глаза Портнова медленно наливались яростью, и он видел это и прекрасно знал, чем это может кончиться.

Для него — ничем хорошим.

— Очень хорошо, что ты это понимаешь, — продолжал Портнов. — А теперь, будь добр, пригласи ко мне Макса и сам зайди. Будем считать инцидент исчерпанным, — добавил он.

Алекс кивнул и вышел из номера.

В комнате тут же появилась Юля.

— Ты что, — недовольно произнес Портнов, — так и не помылась?

Юля смотрела на него преданными, широко раскрытыми глазами.

— Феликс! — воскликнула она. — Ты даже не представляешь себе, что ты за мужчина! Я умереть за тебя готова!

— Все вы готовы умереть за меня, — пробурчал Портнов. — А вытащи пушку, приставь ее к вашему лбу — заверещите, как свиньи. Свиньи вы и есть.

— Феликс!

— Ты помоешься сегодня или нет?! — заорал он на нее. — Свинья!

Она моментально скрылась в душе, и через несколько мгновений оттуда послышался шум льющейся воды.

Портков хмыкнул: то-то же.

Через минуту вернулся Алекс и привел с собой Макса.* * *Два года назад Юля была самой выдающейся валютной проституткой города Североморска. Тогда семнадцатилетняя путана свела с ума главного городского «авторитета», Степана, у которого была смешная фамилия — Ломиворота и лаконичная кличка — Смерть.

У него это слово, ставшее затем кличкой, было на все случаи жизни: «Смерть как красиво», «Смерть как пожалеешь», «Смерть как я устал». Так он говорил. И хотя подобные клички в его кругу не приветствовались, эта к нему прилипла намертво. Тем более что Степан Ломиворота очень скоро делом подтвердил справедливость своей страшной клички.

С Юлей он познакомился на одном из «субботников» для проституток. Раз в месяц, а то и чаще, путанам приходилось обслуживать местную и заезжую братву. Женщин Ломиворота презирал всей своей воровской душой, а проституток вообще за людей не считал. Но после ночи, проведенной с Юлей, словно ума лишился. С того дня он не отпускал ее от себя ни на минуту, разумеется, кроме тех случаев, когда нужно было делать дела. Не брать же с собой девку.

Когда через месяц знакомства со Смертью Юля узнала, что братва куда-то отсылает ее хозяина, то облегченно вздохнула: ей казалось, что судьба наконец-то смилостивилась над ней и вновь к ней возвращается свобода. Смерть заявил ей, что она едет с ним. Как ему удалось убедить братву — это, сказал Смерть, не ее дело.

— Хорошо, — согласилась Юля, стараясь казаться спокойной. — А куда мы едем? Это я могу узнать?

— В Америку, — ответил он. — В самые что ни на есть Соединенные Штаты Америки. В Нью-Йорк.

— Мне еще нет восемнадцати, — сообщила ему Юля.

— Фигня! — презрительно отозвался Смерть. — Загранпаспорт я тебе сделаю.

Хорошо еще, что в Америку, подумала тогда Юля. Ладно, там посмотрим. Америка, говорят, не Россия. Может, это и к лучшему. Подцеплю какого-нибудь миллионера-толстопузика, и пусть Смерть катится тогда ко всем чертям собачьим.

— Смертушка! — ласково сказала она ему. — Неужели ты сделаешь меня счастливой?

Он понял ее по-своему.

— Иди сюда! — приказал он ей.

Она сникла, но бросилась к нему — привыкла повиноваться.

Это было идиотством с самого начала. Деловой не должен брать с собой телку — пусть она хоть сто раз центровая. А Юля не была центровой. Просто шлюха. Но Смерть будто с цепи сорвался и грозился пришить каждого, кто будет ему перечить.

Связываться с ним не стали. В последнее время воровские законы стали терять свою крепость и суровость. Черт с ним, махнула рукой братва. Хочет на жопу приключений — поимеет. Сам пожалеет, да поздно будет. Жизнь научит, а не научит — так тем более чего горячку пороть? Лишь бы дело сделал. А остальное — да пусть он в доску затрахается со своей прошмандовкой.

Оказавшись в Америке, Смерть первым делом поехал на переговоры к Портнову. А через неделю после этого труп Степана нашли где-то в Верхнем Манхэттене на границе с Бронксом. Юле сообщили об этом свои, русские. В тот же день ее привезли к Портнову.

— Вот что, девочка, — сказал он ей тогда. — От тебя зависит, как ты будешь жить дальше. Зачем приезжал сюда господин Ломиворота и почему он так скоропостижно скончался, тебе знать необязательно. Поверь мне, большие знания рождают большие печали. Девочка ты видная и при желании можешь кое-чего добиться. Здесь таких любят. И русская ты к тому же. Так что посмотрим, что можно для тебя сделать. — Движением ладони он отпустил своих помощников-телохранителей, и те тут же исчезли. — Подойди ко мне, — жестким голосом приказал он Юле.

Она подошла, не поднимая головы. Она знала, что самое правильное сейчас — это быть воплощением покорности.

И не ошиблась.

— Встань на колени, — приказал Портнов. — Ты знаешь, что делать?

Она опустилась на колени. Дальше последовало такое, что определило ее судьбу в этой стране. Когда Портнов закричал от сладострастия, в комнату ворвались телохранители с оружием. И застыли, вытаращив глаза. У Портнова не было сил, чтобы что-то сказать им, он только слабо мотнул головой. Они поняли и вышли.

— Да ты просто чудо! — отдышавшись, сказал Портнов Юле.

Она изобразила нечто такое сразу — и смущение, и радость, и удивление.

— Сама не знаю, что на меня нашло. От тебя идет такая сила, что… хочется подчиняться ей, этой силе.

Портнов внимательно на нее смотрел.

— Далеко пойдешь, — сказал он ей. — Но смотри… Если я когда-нибудь узнаю, что ты мне говоришь не то, что думаешь, я тебя не просто уничтожу, я тебя заставлю пожалеть, что ты на свет родилась. Поняла меня?

— Да. — Только теперь она подняла на него свои зеленые глаза. — Поняла. Я не буду тебе врать. Мне это не нужно.

Портнов кивнул:

— Вот и молодец. Пока будешь жить со мной. А там посмотрим.

«Там посмотрим», как правильно поняла Юля, таило в себе перспективу попасть в публичный дом или стать просто шлюхой на панели. Это ее никак не устраивало. И она решила привязать к себе Портнова. Стать для него незаменимой. И оставаться при этом загадкой.

С того дня каждый ее шаг был обдуманным. Цель была одна — ни в чем не отказывать Портнову и в то же время держать его на чуть голодном пайке. Это было не просто поведением, а почти искусством, и она отдала себя этому целиком.

А Феликс Портнов видел все эти усилия и признавал их успешность. Его забавляли старания Юлии, но он не заблуждался — понимал, что это всего лишь старания. К любви это имело отдаленное отношение.