Скатерть на траве - Шмелев Олег. Страница 4

Синельников на мгновение испытал давно знакомое ощущение, чем-то схожее с чувством человека, который идет по тропинке в незнакомом лесу, упирается в развилку, не знает, по какой тропе идти дальше, чтобы выбраться к жилью, и вдруг видит шагающего навстречу путника.

– Уточним. Этот Славка взял их из пиджака Перфильева и отдал вам?

– Да.

– Он знал, что там были деньги?

– Конечно, знал. Они же дружки. Он думает, меня за червонец купить можно, сам говорил, а я…

Синельников развернул пачку, как карты, веером. Штук двадцать, не меньше. Тысяча рублей…

– Постойте, Мария. – Сейчас Синельникову соображать надо было очень быстро. – А в чем они лежали? Где бумажник?

– Саша-папаша бумажников не носил. Просто в блокноте.

Синельников подошел к маленькому столику, положил на него деньги и начал проверять карманы пиджака, но они были пусты.

– Блокнот ищете? – спросила Манюня. – Он у Славки.

– Как его фамилия? – на ходу, по пути к двери, спросил он.

– Коротков, если не врет.

Синельников машинально взглянул на часы. Он говорил с Марией, проводив мужчин в коридор, не более трех минут. За стены управления они уйти не могут. Но три минуты – достаточный срок, если кто-нибудь захочет уничтожить кое-что, особенно если это кое-что – простая бумажка. Нескладно получилось, но он не маг и не волшебник, всего предугадать нельзя, а обращаться с заявителями как с арестованными он не имел права. Открывая дверь, Синельников уже был уверен, что дело тут нечисто.

– Коротков, войдите, – позвал он.

Тот был спокоен, но лицо его выражало некую настороженность.

Синельников, прикрыв за ним дверь, сказал самым будничным тоном, не придавая своим словам никакого особого значения:

– У Перфильева в пиджаке был блокнот. Дайте мне его, пожалуйста.

Пока Слава, задумавшись, доставал из кармана своих плотно обтянутых брюк блокнот в зеленом сафьяновом переплете, Синельников все же успел приметить, что он этого не ожидал.

– Садитесь пока, Коротков. Я отпущу ваших товарищей, а потом мы. с вами поговорим.

– А мне? – подала голос Манюня.

– Вас дома ждут?

– Дома бабушка одна. Она привыкла. Могу хоть до утра.

– Тогда посидите.

Слава Коротков сел в противоположном от Манюни углу и смотрел на нее не мигая. Она повернулась к нему боком.

Синельников знал, что на сегодня – и даже хоть до утра, как выразилась Манюня, ему хватит и того узелка, который Манюня дала ему в руки. Поэтому он позвал Виля и Володю и записал только самые необходимые сведения.

Вильгельм Михайлович Румеров – главный инженер автобазы № 2. 1942 года рождения. Женат, двое детей. Адрес такой-то, телефоны – домашний и рабочий такие-то.

Владимир Иванович Максимов – директор кинотеатра «Луч». 1945 года рождения. Женат, есть сын десяти лет (как он объяснил, жена и сын в данный момент отдыхают на Южном берегу Крыма). Адрес, телефоны…

Синельников позвонил в проходную, попросил постового пропустить товарищей Румерова и Максимова, а им сказал, что вызовет их для беседы в ближайшие дни. Оба покинули кабинет с величайшей благодарностью к товарищу инспектору. Она была настолько велика, что ни тот, ни другой не сказали «до свидания» ни Манюне, ни Славе.

Прежде чем начать разговор с оставшимися, Синельников позвонил дежурному по городу и попросил:

– Если поступит заявление от родных Перфильева, не сообщать пока, что он, возможно, утонул. Утро вечера мудренее.

Манюня сказала тихо, когда Синельников положил трубку:

– Да некому там заявлять.

– Почему же так? А жена?

– Она еще в семьдесят девятом умерла.

– И больше никого нет?

– У него только дочка, мне ровесница. А он у меня по две ночи ночевал. Чего ей за шнур хвататься?

Синельников понял, что на языке Манюни это означало хвататься за телефон. Положительно, она в своей откровенности не знала предела. Полистав блокнот и убедившись, что среди его страниц, густо заполненных адресами и телефонами, нет ни одной вырванной, Синельников сказал:

– Это не допрос, – но все же… – Он помолчал, подыскивая подходящую формулировку. – В общем, я кое о чем вас спрошу, и мы кое-что запротоколируем.

Он положил перед собой несколько синеватых разлинованных листов, взял ручку и заговорил казенным языком:

– Товарищ Коротков, почему деньги, лежавшие в кармане пиджака, принадлежавшего Перфильеву, вы отдали Луньковой?

Твердым голосом тот ответил:

– Ничего я ей не отдавал. Она сама и пиджак взяла, он на заднем сиденье валялся, сама и деньги взяла.

– Что ты врешь! – приподнявшись со стула, крикнула Манюня.

– Спокойно, – остановил ее Синельников. – Хорошо, Коротков. В таком случае зачем вы взяли блокнот Перфильева?

Он ответил, как бы злясь на самого себя:

– Не знаю. Просто так, сунул в карман, и все. Механически.

Тут позвонили из справочного бюро. Синельников записал: Перфильев Александр Антонович, 1931 года, родился в Смоленской области, проживает на улице Белинского, дом 6, квартира 28, телефон 3-49-49.

– Между прочим, вам сколько лет? – обратился он, отложив ручку, к Короткову.

– Двадцать девять.

– Давно дружите с Перфильевым?

Немного подумав, Слава ответил:

– Года два. Может, чуть больше.

– Перфильеву пятьдесят один. Что вас связывало?

Слава усмехнулся.

– Мало ли. – И, кивнув на Манюню, добавил: – Хотя бы вот она.

Синельников посмотрел на часы – было без пятнадцати одиннадцать. Он быстро вписал в лист протокола свои вопросы и полученные от Коротков а ответы и попросил Короткова прочесть и расписаться в том, что все записано правильно. Тот охотно это сделал.

– А сейчас вот что, – сказал Синельников. – Вы, Лунькова, где живете?

– Да тут рядом, на Ямковской.

– А вы? – обернулся он к Короткову.

– В гостинице «Юность».

– Кстати, я у вас документы не спрашивал. Паспорт можете показать?

– У администратора он, в «Юности».

– Тогда сделаем так. Сегодня уже поздно, спать пора. Попрошу вас обоих быть у меня утром в девять. Пропуск я закажу. А сейчас подъедем к гостинице, я там живу рядышком. Если не возражаете, конечно…

Слава не возражал. Они вышли из управления. Светлый «Жигуленок» Славы стоял на улице против проходной. Манюня попрощалась и быстро зашагала по пустынному тротуару, четко стуча своими высокими тонкими каблуками. По пути к гостинице Синельников договорился с Коротковым, что тот попросит у администратора свой паспорт на минутку, – мол, придрался инспектор ГАИ, – а он, Синельников, подождет его в машине. Не надо чтобы у администратора возникали по отношению к жильцу гостиницы всякие посторонние мысли.

Так и сделали.

Паспорт Короткова Владислава Николаевича, прописанный в Москве, оказался, насколько мог судить Синельников, без всяких подделок. Но он крепко держал в уме слова и тон Манюни Луньковой, когда она на вопрос о фамилии Короткова прибавила: «если не врет», и вскользь упомянутую шуточку Короткова насчет того, что Манюня «купнула» Перфильева. Он записал себе в книжку номер паспорта, когда и каким отделением милиции выдан и домашний адрес. А уходя, запомнил московский номер белого «Жигуленка».

Расставшись с Коротковым, он на автобусе проехал две остановки до управления и отправил по телетайпу запрос в Москву, в дежурную часть на Петровку, 38: проживает ли по данному адресу Коротков Владислав Николаевич и соответствуют ли истине сообщаемые сведения о паспорте, а также кому принадлежит автомобиль марки ВАЗ-2106 белого цвета, с номерным знаком таким-то и где он зарегистрирован. Просьба дать ответ к девяти часам утра.

Потом через дежурного связался по рации с экипажем патрульной машины, которая занимала квадрат, где располагается гостиница «Юность», и попросил присмотреть за белым «Жигуленком» с московским номером…