Мент для новых русских - Золотько Александр Карлович. Страница 10

– Сейчас мост свалится! Бежать надо! – всполошилась Ирина.

– Так его привалит! – Тотошка ткнул пальцем в парня.

– Привалит.

– Нельзя бросать.

– Нельзя.

– Да что ты заладила за мной повторять, будто эхо испорченное, бери осторожно за другую руку и потащили.

– А вещи бросим?

– Ничего с ними не случится. Потащили.

Старики тянули, не останавливаясь, пока мост не скрылся за поворотом. Оттуда слышались неясные крики. К общему хору пожарных сирен добавились вначале милицейские, а потом и сирены «скорой помощи». Много сирен «скорой помощи».

– Больше не могу, – сказала Ирина.

– Передохнем, – согласился Тотошка. Он тоже запыхался, у него болели руки, и начинало ломить спину.

– Ты не видела, мост упал?

– Не виде… – окончание фразы было перекрыто сухим звуком рушащегося моста.

– Упал, – констатировал Тотошка.

– И чего тебе радоваться? Наши вещи…

– Ничего с нашими вещами не случится – все в резиновом мешке, а огонь туда не добрался.

– Все равно, теперь придется в золе копаться, пока достанем все… Да что ты радуешься?

– А парню-то мы, считай, жизнь спасли, – сказал Тотошка.

– Ну и спасли. Дальше чего?

– Вот если бы у тебя было столько денег, а тебе бы жизнь спасли, ты бы расплатилась со спасителем?

– Ну…

– Не ну, а расплатилась бы.

– Так что, в больницу его отправим? Позвоним по телефону в «скорую»…

– Дура. – Тотошка сказал это так веско, что Ирина не стала спорить, что с ней, вообще-то, бывало редко. – Во-первых, кому там объяснишь, что это он с моста упал, а не мы его по голове стукнули?

– Побойся Бога!

– Ага, сейчас. А, во-вторых, потом он нас и знать не захочет. А деньги отдаст врачу.

– Так мы их сразу заберем.

– И получится, что мы их украли. А так, если мы его тут вроде бы полечим, все будет так, будто мы это заработали…

– Так мы ж и так заработали. Ты же сам только вот сказал, что мы ему жизнь спасли.

– Так он же этого не знает. И начнет искать. И еще…

– Чего еще?

– Вот придет он в себя, а мы тут рядом, за ним ухаживаем. Он не только денег не спросит, еще нам и потом доплатит. Точно тебе говорю. Доплатит.

Ирина задумалась. Картина, нарисованная Тотошкой, была соблазнительной до нереальности.

– А как он не даст нам ничего?

– Тогда мы ему скажем, что все деревянные бабки мы на него потратили, а еще лучше, что мы его подобрали уже без кошелька.

Ирина покачала головой:

– А нашим всем чего скажем?

– А то и скажем, мол, нашли, решили спасти и денег заработать.

– Делиться придется.

– И так, и так придется. Либо перебираться куда-нибудь из Норы.

После этого оба промолчали минут пять, так их потрясла сама мысль о возможности расставания с Норой.

– Ладно, чего сидеть, – сказала Ирина, – потащили. Только всем нашим скажем, что баксов у него не было.

– Лучше о них вообще ничего не говорить, – согласился Тотошка, – потащили.

Целую неделю Нора жила одним непривычным чувством. Крысы неожиданно для себя почувствовали какое-то странное азартное сострадание. Очнется парень или не очнется. Сизый даже попытался по этому поводу с кем-нибудь поспорить, но его просто затюкали.

Ирина и Тотошка неожиданно оказались в центре всеобщего внимания, когда притащили парня к себе в шалаш. Первыми потрясение от этого испытали ближайшие соседи стариков, братья Кошкины. Несмотря на то, что голова, по общему мнению Норы, у братьев была одна на двоих, Кошкины сразу же прониклись значимостью и необычностью момента.

В глубинах давно нечесаных голов, помимо легкого изумления, зашевелились воспоминания о том, как сами они подбирали то ушибленную собаку, то птицу со сломанным крылом. И к парню, без сознания лежащему в сложенном из листов жести шалаше, возникли те же чувства. Даже не жалости, а, скорее, заинтересованности, получится выходить или нет.

Ирина посвятила всех в свои далеко идущие планы относительно парня. Особое внимание было уделено доле, которую вся Нора в будущем должна была получить. В результате, первую же ночь пострадавший провел на двух относительно чистых матрацах и под единственным во всей Норе целым одеялом.

Доктор Айболит, или просто Доктор, вспомнил те времена, когда еще худо-бедно придерживался клятвы Гиппократа, тщательно осмотрел больного, ощупал каждую косточку, за неимением фонендоскопа прослушал легкие и сердце, прижав ухо к грудной клетке, и заявил с уверенным видом, что никаких сильных повреждений не наблюдает.

– Тогда чего ж он третий день не очухивается? – поинтересовался Тотошка.

– Не знаю, – Доктор почесал бороду, – может, сотрясение мозга.

– И сколько он может так вот лежать?

– А я почем знаю? – резонно возразил Доктор.

Ирина честно пыталась кормить больного, даже по этому поводу пошла на совершеннейшее расточительство и купила в магазине курицу. Бульон и мясо пришлось съесть самой вместе с Тотошкой, а Доктор, которому досталась пара кусков курицы, рекомендовал подкармливать парня глюкозой.

Все Крысы с замиранием сердца следили за процессом лечения. Братья Кошкины почти не отходили от шалаша стариков, Доктор поставил больному капельницу, купленную Тотошкой, через которую в вену на руке стала поступать глюкоза, также честно приобретенная дедом.

И что самое странное и необычное, никто из обитателей Норы за всю неделю не проболтался о пациенте. Никто и никому. Хотя, если честно, у Крыс и не было особенной возможности. Ими не особенно интересовались.

После взрыва у клуба, всю площадь вначале огородили, разгребая обломки, и выискивая среди них останки погибших. Была обнаружена сумка с пультом управления, но, по какой-то странной случайности, пульт исчез еще до того, как с ним смогли поработать эксперты.

Остатки взрывного устройства также были найдены, и журналистам было сообщено, что ведется следствие, и даже проверяются некоторые версии. Какие версии, как и кто их проверяет журналисты выяснить так и не смогли. И, собственно, не особенно и выясняли.

Все преступления уже давно делились на два основных вида – раскрытых по горячим следам и вообще не раскрытых. Что-то подсказывало средствам массовой информации, что дело о взрыве возле клуба попадет во вторую категорию.

Делу суждена была жизнь долгая и неторопливая. Была создана особая группа, которая находилась под специальным контролем, который, в свою очередь был под постоянным наблюдением, о результатах которого немедленно сообщалось на самый верх, который немедленно информировал общественность обо всех сдвигах в этом деле. Или должен был информировать.

Зато вокруг клуба жизнь била ключом. Владелец клуба, решив после непродолжительного раздумья, что счастья на этом месте ему не видать, продал закопченное здание новому владельцу. Новый владелец, человек влиятельный и решительный, бульдозерами быстро, за день, расчистил площадь, еще через день площадь и клуб были обнесены лесами, а еще через день всем вдруг стало известно, что городские власти решили на месте свалки за оврагом, построить новый оптовый промтоварный рынок.