Забытый легион - Кейн Бен. Страница 22

Ромул наконец-то разглядел на щеке раба широкий шрам, тянувшийся до самой шеи.

Словно в ответ, привратник поморщился и поскреб пальцами багровую полосу.

— Заработал как раз накануне последней битвы. Кое-кто из нас тогда дал тягу — и сам Спартак нас на это благословил, ясно? Хотя лучше бы нам тогда остаться. Погибли бы как мужчины.

— И Красс об этом знает?

— А ты как думаешь? — повысил голос привратник.

— Но как же ты оказался здесь?

Мужчина печально пожал плечами:

— С год я был в бегах, а потом по пьяни зарезал одного горожанина. Меня снова схватили и продали в гладиаторскую школу в Риме. Красс увидел, как я сражаюсь, и купил меня.

— По крайней мере, жив.

— А чем такая жизнь лучше смерти? — Плечищи привратника вдруг поникли.

Тут разговор прервало появление домоправителя. Он брюзгливо скривился.

— Что, Пертинакс опять рассказывает басни? Не верь ни единому слову! — Он протянул Ромулу свернутый пергамен. — Сам увидишь, что скажет твой хозяин, когда получит это!

— Благодарю тебя, господин.

— Выпусти мальчишку.

Пертинакс поспешно выполнил приказ, Ромул выскочил на улицу, и дверь сразу же захлопнулась, чуть не стукнув его по пяткам.

Обуреваемый разными мыслями, он шел обратно, крепко зажав в кулаке ответ на хозяйское письмо. Кто бы мог подумать, что он окажется в доме самого богатого из аристократов Рима? И встретится там с самым настоящим сподвижником Спартака! Пусть управитель смеялся, но так, как говорил Пертинакс, выдумки не рассказывают. Ромул не мог дождаться возвращения домой, чтобы рассказать о случившемся Фабиоле и Юбе. Но прежде нужно было проникнуть в дом Гемелла так, чтобы громилы не задержали его. Мальчик усмехнулся — эта задача была ему вполне по зубам.

Немного не дойдя до последнего перекрестка возле дома, Ромул услышал громкое и совершенно немузыкальное пение. Народу на улице оказалось гораздо больше, чем обычно; это могло означать все, что угодно, в том числе и какую-то серьезную неприятность. Но ему непременно нужно было как можно скорее оказаться дома. Поэтому он свернул в переулок, чтобы обогнуть место, откуда неслись громкие выкрики.

— Кто просится на восток? — гремел мужской голос.

— Помпей! — послышался отклик.

Ромул приостановился, чтобы послушать. Похоже, это Клодий снова взялся за свои обычные штучки. Предводитель коллегий уже некоторое время изводил оскорбительными нападками Помпея.

— А кто достоин отправиться туда?

— Красс! — ответил на вопрос подстрекателя целый хор голосов.

Ромул поспешил дальше, невольно вспомнив жалобы Гемелла насчет того, что снисходительность к обнаглевшей черни — один из признаков упадка республики.

Ну, а одурачить пару громил, карауливших возле дома, оказалось проще простого. Ромулу пришлось лишь дождаться первой же повозки, проезжавшей по улице. Прячась за нею, он миновал наблюдателей, через мгновение оказался возле самых дверей и принялся изо всех сил барабанить кулаками. Увидев его, караульщики с громкой бранью кинулись к нему, вытаскивая на бегу мечи из ножен. Но гонца ждали в доме: дверь тут же отворилась, и на пороге появился Юба с блестящим на солнце обнаженным клинком.

Мало кто решился бы в здравом уме напасть на богатыря нубийца.

Вот и эти двое остановились, и Ромул, а следом за ним и его друг скрылись за дверью. Впрочем, задерживаться Ромул не стал: важнее всего сейчас было доставить хозяину ответ Красса. Благодарно улыбнувшись привратнику, он кинулся искать Гемелла.

Услышав голоса, он направился через таблинум, по многолетней привычке ступая по мозаичному полу на цыпочках. В саду разговаривали; из-за статуи, находившейся возле самой двери, Ромул отчетливо слышал каждое слово. Близнецы давно усвоили, что, подслушивая разговоры Гемелла, можно узнать много интересного. Именно так им удалось немало разведать о его темных торговых проделках. И хотя далеко не все услышанное было Ромулу понятно, он использовал любую возможность, чтобы побольше выяснить о мире, лежавшем за высокими стенами.

Торговец вел разговор со своим письмоводителем. Из всех рабов Гемелл доверял только Сервилию, тощему лысоватому египтянину с выпученными глазами. Сервилия, небезуспешно прилагавшего все силы для того, чтобы сберечь и преумножить хозяйские деньги, остальные рабы презирали — никто не мог понять его неколебимой преданности хозяину.

— Продолжай. — Голос Гемелла прозвучал на удивление добродушно.

Сервилий откашлялся.

— Мой двоюродный брат из Александрии в последнем письме сообщил, что у него есть возможность для выгодной сделки. Очень выгодной. — Он немного помолчал. — Но, видишь ли, хозяин, она не лишена риска.

— В наше время все рискованно, — проворчал купец. — Давай дальше.

— Менес сговорился с финикийским бестиарием по имени Гиеро, — начал рассказывать Сервилий. — Тот предлагает устроить экспедицию далеко на юг, к самым истокам Нила. Там можно изловить множество зверей для игр на арене.

Ромул явственно чувствовал заинтересованность Гемелла и пригнулся пониже, чтобы не пропустить ни слова. Работа бестиариев, звероловов, была крайне опасна и казалась мальчику очень привлекательной.

— Львы, леопарды, слоны, — бойко перечислял письмоводитель, — антилопы и немыслимые звери с длинными ногами и шеями. Бестиарии клянутся, что могут изловить даже огромное броненосное чудовище со смертоносным рогом на носу.

— И что, Менес предлагает вложить туда деньги?

Сервилий деликатно кашлянул.

— Господин, он сам намерен финансировать экспедицию на две трети.

— Каждый зверь пойдет на вес золота! — воскликнул Гемелл после недолгого молчания. Поставка диких животных для гладиаторских боев быстро превратилась в один из самых доходных видов торговли, какие знал Рим.

— Я подумал, господин, что это может представлять для тебя интерес.

— Сколько еще денег нужно Гиеро?

— Одна треть, — сказал Сервилий, набрав перед этим полную грудь воздуха, — должна составить сто двадцать тысяч сестерциев.

Ромул даже рот открыл. Такой кучи денег он и представить себе не мог.

— Клянусь грудями Фортуны! — сердито воскликнул Гемелл. — Где же я сейчас раздобуду такой кредит? Я и так уже по уши в долгах.

— А если у Красса, господин?

Напуганный прозвучавшим именем и ошарашенный хозяйскими проблемами, Ромул вздрогнул. Он и понятия не имел, что у купца трудности с деньгами. И тут же он услышал чьи-то шаги в коридоре, возможно, это был кухонный раб с холодным питьем для хозяина. Нельзя было допустить, чтобы его поймали за подслушиванием, а потому он выпрямился и вышел в сад, стараясь ступать как можно громче.

Когда Гемелл увидел, кто пришел, его лицо помрачнело еще сильнее. Сервилий поспешно уткнулся в свой гроссбух, громадный том, куда в подробностях записывались все финансовые операции купца.

— Почему так долго? — рявкнул Гемелл, взглянув на солнечные часы. — Два часа!

Не решившись ответить, Ромул протянул хозяину пергамен.

Гемелл молча вгляделся в написанное. Тишину нарушало лишь поскрипывание стилоса письмоводителя.

Ромул ждал, понимая, что его все равно изобьют, что бы там ни написал Красс.

Гемелл закрыл глаза, скомкал письмо и швырнул его на пол. Красс соглашался дать ему новый кредит, но требовал за это совсем уж грабительские проценты. А Гемеллу совсем не улыбалось влезать в новое ярмо. Разъяренный, он избил Ромула даже сильнее, чем обычно, но мальчик вынес наказание без единого звука. Неожиданный выход в город и разговор с Пертинаксом стоили того.

Фабиола смотрела из-за кустов, кусая губы, чтобы не заплакать. Если она выдаст себя, Ромулу достанется еще сильнее. Ее ненависть к Гемеллу росла день ото дня. Он не только еженощно насиловал ее мать, но и почти каждый день избивал до синяков ее брата. Лишь страх за судьбу родных удерживал Фабиолу от попытки убить хозяина.

Лишь через два дня, когда синяки уже начали сходить, у Ромула выдалась возможность поговорить с Юбой. А до того всякий раз, когда мальчик приходил к нему, кто-нибудь оказывался рядом.