Собрание сочинений в 12 т. Т. 4 - Верн Жюль Габриэль. Страница 26
Я занялся изучением конхиологических сокровищ, хранившихся в витринах. Я рылся в гербариях, наполненных редкостными морскими растениями, хотя и засушенными, но не утратившими пленительной яркости красок. Среди этих изящных морских растений я заметил кольчатые кладостефы, пластинчатые падины, каулерпы, похожие на виноградные листья, бугорчатые каллитамнионы, нежные церамиумы яркокрасных расцветок, хрупкие алые веерообразные агариумы и другие различные водоросли.
День прошел, а капитан Немо не удостоил меня своим посещением. Железные створы на окнах в салоне не раскрывались. Не желали ли охранить нас от пресыщения столь дивным зрелищем?
«Наутилус» держал курс на восток-северо-восток и шел на глубине пятидесяти - шестидесяти метров со скоростью двенадцати миль в час.
Следующий день, 10 ноября, прошел как и остальные: попрежнему не показался ни один человек из команды «Наутилуса». Нед и Консель провели большую часть дня со мною. Отсутствие капитана удивляло их. Может быть, этот странный человек заболел? А может быть, он переменил свое решение в отношении нас?
Впрочем, как правильно заметил Консель, у нас не было причины жаловаться: мы пользовались полной свободой, нас вкусно и сытно кормили. Наш хозяин строго соблюдал условия договора. И к тому же самая необычность нашего положения представляла такой интерес, что мы не вправе были сетовать на судьбу.
С этого дня я стал аккуратно вести запись текущих событий, и поэтому могу восстановить все наши приключения с величайшей точностью. И любопытная подробность! Свои записи я вел на бумаге, изготовлен» ной из морской травы.
Итак, 11 ноября, проснувшись ранним утром, я догадался по притоку свежего воздуха, что мы всплыли на поверхность океана, чтобы возобновить запасы кислорода. Я направился к трапу и вышел на палубу.
Было шесть часов утра. Погода стояла пасмурная, море было серое, но спокойное. Лишь легкая зыбь про» бегала по водной глади. Появится ли нынче капитан Немо? Я так надеялся встретить его тут. Но, кроме рулевого, заключенного в свою стеклянную будку, на палубе никого не было. Сидя на возвышении, образуемом корпусом шлюпки, я жадно вдыхал насыщенный солью морской воздух.
Понемногу, под действием солнечных лучей, туман рассеялся. На восточной части горизонта показался лучезарный диск. Море вспыхнуло, как порох. Высокие, рассеянные облака окрасились в удивительно нежные тона, а обрамлявшие их, точно кружевом, перистые облачка, так называемые «кошачьи языки», предвещали ветреный день.
Но что значит ветер для «Наутилуса», который не страшился бурь!
Я радостно встречал восход солнца - такое животворящее, исполненное ликования явление природы, - как вдруг послышались чьи-то шаги.
Я собрался было приветствовать капитана Немо, но это был только его помощник - я видел его уже раньше, при первой встрече с капитаном. Он взошел на палубу, казалось, не замечая моего присутствия. Приставив к глазам подзорную трубу, он с величайшим вниманием стал исследовать горизонт. Окончив свои наблюдения, он подошел к люку и произнес несколько слов. Я точно запомнил их, потому что впоследствии слышал эти слова каждодневно при подобных же условиях.
Фраза звучала так:
«Nautron respoc lorni virch!»
Что означала фраза, не знаю!
Произнеся эти слова, помощник капитана сошел вниз. Я подумал, что «Наутилус» начнет снова погружаться в морские глубины. Поэтому я в свою очередь поспешил сойти вниз.
Прошло пять дней без каких-либо перемен. Каждое утро я выходил на палубу. Каждое утро тот же человек произносил ту же фразу. Капитан Немо не появлялся.
Я решил, что больше уже не увижу его, и покорился своей участи; но 16 ноября, войдя вместе с Недом и Конселем в свою каюту, я нашел на столе адресованную мне записку.
Я поспешил вскрыть ее. Записка была написана по-французски, но готическим шрифтом, напоминавшим буквы немецкого алфавита.
«Господину профессору Аронаксу. На борту «Наутилуса»
16 ноября 1867 года.
Капитан Немо просит господина профессора Аронакса принять участие в охоте, которая состоится завтра утром в его лесах на острове Креспо. Капитан Немо надеется, что ничто не помешает господину профессору воспользоваться его приглашением, и притом он будет очень рад, если спутники господина профессора пожелают присоединиться к нашей экскурсии.
Командир «Наутилуса» капитан Немо».
- На охоту? - вскричал Нед.
- Да еще в его лесах на острове Креспо! - прибавил Консель.
- Стало быть, этот человек иногда высаживается на берег? - спросил Нед Ленд.
- Сказано, кажется, совершенно ясно, - ответил я, перечитывая письмо.
- Ну, что ж! Надо принять приглашение, - заявил канадец. - А попав на сушу, мы уж обдумаем, как нам поступить. Помимо всего, я не прочь съесть кусок свежей дичи.
Не пытаясь установить связь между ненавистью капитана Немо к континентам и островам и его приглашением охотиться в лесах Креспо, я ограничился ответом:
- Посмотрим-ка сперва, что представляет собою остров Креспо!
И тут же на карте я нашел под 32°40' северной широты и 167°50' западной долготы этот островок, открытый в 1801 году капитаном Креспо и значившийся на старинных испанских картах под названием Rocca de la Plata , что по-французски означает «Серебряный утес». Итак, мы находились в тысяча восьмистах милях от точки нашего отправления, и «Наутилус» несколько изменил курс, повернув к юго-востоку.
Я указал моим спутникам на скалистый островок, затерянный в северной части Тихого океана.
- Ну если уж капитан Немо порою и выходит на сушу, - сказал я, - то, конечно, он выбирает самые необитаемые острова!
Нед Ленд ничего не ответил, только лишь покачал головой; затем они оба ушли. После ужина, поданного безмолвным и невозмутимым стюардом, я лег спать несколько озабоченный.
Поутру 17 ноября, проснувшись, я почувствовал, что «Наутилус» стоит на месте. Наскоро одевшись, я вышел в салон.
Капитан Немо был там. Он ожидал меня. Когда я вошел, он встал, поздоровался и спросил, согласен ли я сопровождать его на охоту.
Поскольку он не сделал ни малейшего намека насчет своего восьмидневного отсутствия, я воздержался заговорить на эту тему и коротко ответил, что я и мои спутники готовы сопутствовать ему.
- Но позвольте, сударь, - прибавил я, - задать вам один вопрос.
- Пожалуйста, господин Аронакс. Если смогу, я вам отвечу.
- Как случилось, капитан, что вы, порвав всякие связи с землей, владеете лесами на острове Креспо?
- Господин профессор, - отвечал капитан, - леса в моих владениях не нуждаются ни в солнечном свете, ни в теплоте. В них не водятся ни львы, ни тигры, ни пантеры, ни какие-либо другие четвероногие. Об их существовании знаю лишь я один. Растут они лишь для одного меня. Это не земные леса, а подводные.
- Подводные леса? - вскричал я.
- Да, господин профессор.
- И вы предлагаете мне побывать в этих лесах?
- Совершенно верно.
- Идти туда пешком?
- Даже не замочив ног.
- И охотиться там?
- И охотиться.
- И взять ружье?
- И взять ружье.
Я кинул на капитана Немо взгляд, в котором не было ничего лестного для его особы.
«Несомненно, у него голова не в порядке, - подумал я. - Видимо, у него был приступ болезни, длившийся восемь дней, и, как знать, здоров ли он теперь? А жаль! Все же лучше иметь дело с чудаком, чем с сумасшедшим!»
Мысли эти были ясно написаны на моем лице, но капитан Немо жестом пригласил меня следовать за собою, и я безропотно повиновался ему.
Мы вошли в столовую, где был уже подан завтрак.
- Господин Аронакс, -сказал капитан, - прошу вас позавтракать со мною без церемоний. За столом мы продолжим наш разговор. Ведь я обещал вам прогулку в лес, но не в ресторан! Поэтому рекомендую вам завтракать поплотнее; обедать, видимо, мы будем очень поздно.
Я отдал должное завтраку. Меню состояло из рыбных кушаний, ломтиков голотурий, превосходных зоофитов, приправленных весьма пикантным соусом из морских водорослей, так называемых порфир и лауренсий. Пили мы чистую воду, прибавляя в нее, по примеру капитана, несколько капель перебродившего настоя, приготовленного, по-камчатски, из водоросли, известной под названием «лапчатой родимении».