Огненный скит.Том 1 - Любопытнов Юрий Николаевич. Страница 15

– Постой, – детина легонько толкнул Колесо концом дубины. – Не лезь поперёк меня. – И снова обратился к Изоту. – Не врёшь, что один остался?

– А какой резон мне врать!

– А что здесь делаешь?

– А куда мне идти? Да и покойников надо похоронить по христианскому обычаю.

– Может, в лесу ещё кто хоронится?

– Некому хорониться… Все здесь лежат. А кого я отыскал, те на погосте.

– Воля твоя на твоё слово, – сверкнул бельмом предводитель шайки. – Мы тебя отпустим на все четыре стороны, – продолжал он, – если ты укажешь, где хранится ваша казна.

– О чём ты говоришь! – поднял на него глаза Изот. – Какая казна?

– Знаю о казне вашей всё, – насупился Одноглазый. – Так что хвостом не верти, а сказывай…

– Мы люди малые, страдаем за веру отцову, где нам казну иметь.

– Не лукавь, человек. Есть у вас казна, и немалая. В ней и золото, и серебро, и жемчуга разные. Мне знакомец мой, ваш брат скитник Филипп сказывал. Так чего тебе отпираться?!

– Если Филипп сказывал, спроси у него, где казна та.

– А ну говори, если атаман спрашивает, – толкнул Изота в грудь Колесо. – Говори, где золото зарыто? Ещё фордыбачится здесь.

– Да какое у нас золото! Мы люди нищие, живём своим трудом. Что добудем, то и наше. Земля – она и поит, и кормит. Да вот огонь все труды и старых и малых пожёг…

– И поделом вам! – воскликнул Колесо. Его злые глаза, словно пиявки, впивались в Изота.

– Скажи по-доброму, где ваша казна, – вновь заговорил Одноглазый, – и мы тебя отпустим по здорову.

– Не знаю. Может, и был у кого крестик золотой или колечко какое с камешком, но всё огонь унес.

– Что с ним цацкаться, – визгливо заорал Колесо. – Поджарить его. Быстро всё вспомнит. Не оставляй его так, Глаз. Он не зря здесь отирается. Сторожем он здесь поставлен. Стережёт золото. У-у, – он потряс кулаком перед лицом Изота. – Знаем мы вас, беспоповцев. Чую, атаман, что так оно и есть.

Атаман обвёл развалины скита своим единственным зрячим глазом, и, опёршись на дубину, сказал Изоту:

– Слушай, человек, в последний раз спрашиваю по-доброму: скажи нам правду, где ваше золото?

– Я же сказал: нету у нас золота.

– Врёшь ты, стервец, – разозлился Одноглазый. – По глазам вижу – врёшь! Снимите с него кафтан, – обратился он к товарищам, – и всыпьте ему по первое число, чтоб разговорился.

– Сделаем, Глаз, сделаем в наилучшем-с виде-с, – снова хихикнул Колесо. – Чего, чего, а это мы можем-с.

Он достал из мешка кусок кручёного сыромятного ремня аршин четырех длиной, сложил пополам, взял в горсть снегу, пропустил ремень через кулак, чтобы был помягче.

– Сейчас тебе, старик, тепло будет. Язык-то развяжется. Разговоришься. У меня не такие удалые правду матку сказывали.

Колесо подскочил к Изоту и схватил за воротник:

– Сымай кафтан!

Изот повёл плечом, освобождаясь из цепких рук разбойника, и ладонью ударил Колесо в подбородок, скорее, не ударил, а оттолкнул. От толчка Колесо отскочил в сторону, ноги у него подкосились и он упал на спину, выпустив из рук ремень.

Кучер простуженно рассмеялся, увидев кулём падающего товарища, потом резко замолчал, прикрыв рукой рот. Одноглазый поднял бровь, но в драку не ввязался.

Злой и обескураженный Колесо тотчас же поднялся на ноги и вцепился двумя руками в горло ключника. Изот схватил его под мышки и бросил, словно мешок, на снег.

– Я тебе сейчас, – заорал Колесо, поднимаясь.

Нижняя губа его заметно тряслась, глаза налились кровью, лицо перекосилось, являя собой высшую степень неистовства. Он подобрал выпавший ремень и хотел полоснуть скитника по лицу. Но цели не достиг. Изот перехватил ремень, выдернул из рук разбойника и накинул ему на шею, как удавку. Колесо замахал руками, пытаясь освободиться от пут.

Видя, что дело принимает серьёзный оборот, на помощь Колесу пришли разбойники: Кучер сзади бросился ключнику под ноги, а Одноглазый дубиной толкнул Изота в грудь. Тот потерял равновесие и выпустил сыромятину. В следующий момент Колесо с Кучером набросились на скитника, сбили наземь, сдёрнули кафтан и связали руки. Изот не сопротивлялся, в душе сожалея, что не сдержался и теперь неизвестно, какой оборот примет дело. Всё могло закончиться для него печально, а значит, для Кирилла и младенца.

Колесо несколько раз пнул лежащего Изота ногами и продолжал бы бить, если бы не Одноглазый, который разделил противников своей дубиной.

– Дай я ему морду раскровяню, – вопил распалённый Колесо. – Сучий выблядок! – И пытался оттолкнуть дубину атамана.

– Утихни, Колесо! – прикрикнул Одноглазый, приподнимая дубину, – а то кола получишь.

Только после угроз предводителя, Колесо успокоился, отошёл в сторону, изрыгая проклятия и с ненавистью поглядывая на ключника, лежащего на снегу.

«Не приведи Господь изведать дубины атамана», – подумал Изот, испробовавший её силу, радуясь, что Колесо – этот сумасшедший разбойник – перестал его бить. Остервенившись, он мог искалечить связанного ключника.

В это время толстяк напяливал кафтан Изота на свои плечи. Он был ему впору, только длинноват. Но Кучера это нисколько не смущало. Он, довольный своей обновой, расхаживал в наряде вокруг распростёртого Изота, поглаживая себя по животу и бокам, всем видом показывая, что доволен приобретением.

– Привяжите старика вон к той верее, – распорядился атаман, указывая на стоящее торчком бревно от ворот.

Колесо с Кучером привели ключника к обгоревшему столбу и привязали.

– Погрейся здесь, – оскалился Колесо, потирая ушибленный бок. – Мордохлыст…

Глава седьмая

Оставленный на погибель

Разбойники отошли в сторону на расстояние, с которого Изот не мог услышать их разговор, и стали совещаться. Ему не слышно было о чём они беседовали, но судя по тому, как Одноглазый размахивал дубиной, а Колесо бегал вокруг него, вскидывая руки, пытаясь что-то доказать, он понял, что они спорили. Наконец, видимо, спор утих, и все трое вернулись к Изоту.

Они разложили возле пленника костёр, собрав обломки досок и бревён, и хмурые грелись возле огня, не донимая ключника расспросами. А Изот думал, как их спровадить отсюда.

Погревшись, разбойники подошли к нему и Одноглазый спросил:

– Ну не надумал сказать, где казна ваша?

Изот молчал, не зная, что ему ответить.

– Ведь околеешь на сквозном ветру, – участливо добавил атаман.

Ключник поднял на него глаза: его осенило, что надо сказать.

– Казна была, – проговорил он непослушными от холода губами. – Собирали деньги миром. Мельницу хотели поставить новую, маслобойню построить…

– Куда ж она подевалась? – сдвинув брови, спросил Одноглазый и приблизился вплотную к Изоту.

– Говори, а то отведаешь атамановой дубины, – встрепенулся Колесо.

Разбойники заметно оживились после слов Изота, сгрудились вокруг него, ожидая дальнейших признаний. Даже лицо Колеса приобрело совсем иное выражение: звериный оскал померк и губы расплывались в лёгкой ухмылке.

– А Филипп Косой похитил её, – глядя на Одноглазого в упор, проговорил Изот.

Из всех разбойников ему легче было говорить с атаманом, и не потому что тот был старшим. Хотя вид его и был свиреп, под сердцем, как понял ключник, был у него нетронутый закоулок, куда не проникла безудержная жестокость, и в который он не пускал никого, наглухо заколотив его, и только сам заглядывал туда, но не надолго.

– Косой? – переспросил Одноглазый.

– Он у нас выродком родился. Всё было не по нему. Озверелый мужик и вороватый. Я видел, как он с сундуком за плечами, в котором держали казну, в лес уходил. С ним был ещё один человек, мне незнакомый, с ножом за поясом, в бараньей шапке. – Изот назвал приметы сподручника Филиппа, который был с ним в хранительнице.

– По-моему, это Трофим Куделя, – сипло проговорил Кучер, пытаясь отогреть руки, засунув их в рукава кафтана, навстречу друг дружке. – И нож у него был и… шапка баранья. Наверно, он.