Мировой кризис - Спенсер-Черчилль Уинстон. Страница 11

Вечером 11 ноября я созвал совет по военному снабжению и обратил внимание его членов на задачи, связанные с немедленной демобилизацией британской промышленности. Задачи эти были до крайности трудны и сложны. В наших руках находились почти все рудники и заводы Британии. Мы контролировали все главные отрасли британской промышленности и фактически управляли ими. Мы регулировали снабжение сырьем. Мы организовывали распределение всех производимых ими готовых изделий. Под нашим непосредственным началом находилось почти пять миллионов человек, и наша деятельность тесно переплеталась со всеми областями экономической жизни страны.

Конечно организация и аппарат, которыми мы располагали, были чрезвычайно сильны и гибки. Способные дельцы, входившие в состав совета, заведывали каждый большой группой департаментов и в течение полутора лет были своего рода правительством промышленности. Они привыкли к неожиданным переменам, вызываемым меняющимся военным счастьем. Четверо или пятеро из них, представлявшие соответствующие департаменты, обычно совещались по поводу тех или других проектов; через несколько часов – самое большее через несколько дней – уже отдавались приказы, передававшиеся по бесчисленным каналам во все подведомственные инстанции. В области производства в это время было очень мало такого, чего бы они не могли достичь. Так например мы с такой же легкостью смогли бы реквизировать полмиллиона домов, с какой мы выполняли заказы на сто тысяч аэропланов или двадцать тысяч пушек или на изготовление среднего калибра артиллерии для американской армии или на два миллиона тонн снарядов. Но с 11 ноября условия стали совершенно иными. С момента приостановления военных действий вопрос о денежных издержках, который мы никогда не считали фактором, ограничивающим снабжение армии, стал на первый план. Почти в каждом случае, когда рабочие, работавшие на оборону, проявляли недовольство, им в конце концов увеличивали заработную плату («пусть получают, лишь бы работали»), и заработная плата стояла теперь на таком уровне, какого не было в Англии ни до, ни после этого времени. Напряженность труда, вызванная национальной опасностью, далеко превосходила обычные человеческие способности. Общее переутомление достигло последних пределов. Но как только исчез основной побудительный мотив, каждый почувствовал, насколько тяжело было напряжение. Все неминуемо должны были почувствовать облегчение и стремление вернуться к обычным условиях жизни. Ни одно человеческое общество не смогло бы продолжать жить таким темпом, истощая свои материальные богатства и свою жизненную энергию. Сильнее всего напряжение давало себя чувствовать среди высших категорий работников умственного труда. Они работали под влиянием психологического стимула, который теперь исчез. «Я буду работать, пока не упаду от изнеможения» – этой фразы было достаточно, пока грохотали пушки и сражались войска. Но теперь наступил мир, и всюду обнаруживалось нервное и физическое истощение, на которое раньше не обращали внимания.

Прежде всего встал вопрос о том, что делать с пятью миллионами рабочих, которые работали на оборону и которым каждую неделю нужно было давать работу и заработную плату. Было ясно, что большинству этих рабочих предстоит вскоре найти себе новое занятие и многим сотням тысяч из них придется изменить свое местопребывание. В военной промышленности работало более полутора миллионов женщин, которые оказались способными вырабатывать почти любой вид товара, и, работая сдельно, получали гораздо больше, чем самые сильные рабочие мужчины до войны. При размещении вернувшихся с фронта солдат в существующих отраслях промышленности, все эти женщины должны были покинуть заводы и вернуться домой. Как отразится на них это изменение жизненных условий и перспектив? В то же время общая ситуация еще не совсем определилась. Перемирие – еще не мир. Мы все еще находились под впечатлением германского могущества. Приказа о демобилизации не было издано и не предвиделось в ближайшем будущем. Во всяком случае до возвращения солдат должно было пройти еще несколько месяцев. Были изготовлены или находились в процессе изготовления огромные количества военных материалов. Нужно ли было сразу прекратить их производство? Нужно ли было сейчас же отправлять на слом почти готовые пушки, танки и аэропланы? Очевидно военная промышленность не должна была перерабатывать нового сырья; снабжение сырьем можно было остановить сейчас же. Но производство этой огромной системы промышленных предприятий не могло быть приостановлено без того, чтобы не оказались на улице пять миллионов человек. Можно ли было оставить их без заработка? А с другой стороны, можно ли было платить ям чрезмерно высокие заработки за то, чтобы они ничего не делали, в то самое время, как армии стояли на позициях и получали обычное солдатское жалованье? Не было ли опасным для общественного порядка предоставлять этим огромным массам, – все равно оплачиваемым или не оплачиваемым, – бесцельно бродить по городам и арсеналам, не чувствуя над собой той организации, которая до сих пор крепко держала их в руках?

К счастью, значительная часть предстоявшей работы уже была выполнена ранее. Мои предшественники – Монтэгю и д-р Аддисон – изучали эту проблему уже в 1916 и 1917 гг. Весной 1917 г. д-р Аддисон Учредил департамент реконструкции для собирания сведений, а в июле того же года департамент был реорганизован в министерство, главой которого он и был назначен. Главная задача министерства заключалась в разработке планов демобилизации. Для изучения специального вопроса о ликвидации военных контрактов и переходе на производство мирного времени я назначил в ноябре 1917 г. постоянную комиссию при совете по военному снабжению под председательством Джемса Стивенсона. Несмотря на то, что война сплошь и рядом отвлекала ее от ее основной задачи, организация эта вместе с многочисленными подкомиссиями продолжала свою работу и к началу октября 1918 г. представила в законченном виде массивный отчет. Таким образом мы исследовали всю область предстоящей деятельности и могли принимать вызываемые обстоятельствами решения, точно зная последствия каждой нашей меры и те способы, при помощи которых эти меры могли проводиться в жизнь.

Мы остановились на компромиссных решениях. Было постановлено, что не следует немедленно увольнять всех рабочих, работавших в военной промышленности; немедленному увольнению подлежали все те, кто хотел оставить данную отрасль промышленности или по тем или иным причинам уехать, а также и все те, кто имел возможность поступить на другое место. Рабочим щедро предоставлялся отпуск. Производство орудий военного снаряжения и взрывчатых веществ и строительство воздушного флота были сокращены путем отмены сверхурочных работ и сдельщины и уменьшения рабочего времени до половины нормальной рабочей недели. Разработанная заранее система пособий по безработице должна была смягчить понижение заработной платы. Все соответствующие инструкции мы издали в самый день нашего заседания (11 ноября 1918 г.). Однако одновременно с этим было постановлено, чтобы военные материалы, изготовленные более чем на 60%, заканчивались выработкой. Остальные материалы, а также хранящееся на месте сырье должны были вывозиться с заводов и по морю или по железной дороге направляться в те места, где они перерабатывались в мирное время. Таким образом в течение многих недель после окончания войны мы, к изумлению всего мира, продолжали выбрасывать огромное количество артиллерийских орудий и всякого рода военных материалов. Конечно это была непроизводительная затрата материалов, но может быть она имела свой смысл.

Инструкции приводились в исполнение без всяких затруднений, и хотя министерство военного снабжения дважды посещали массовые депутации в десять или двадцать тысяч человек от Вульвического арсенала и от других крупных лондонских предприятий, никаких серьезных осложнений или недовольства не возникало. Огромные количества добровольцев, во время войны пополнявших регулярные рабочие кадры, и значительное число женщин-работниц, непрерывным потоком возвращались в свои семьи. День за днем мы продолжали освобождать промышленность от контроля. Список товаров, последовательно освобождавшихся от контроля в заранее установленном порядке, мог бы быть весьма поучителен для характеристики современного промышленного производства. Но я не буду приводить его здесь. В течение двух или трех месяцев министерство военного снабжения освободилось от большей части своих чрезвычайных полномочий и расчистило путь к воссозданию промышленности мирного времени. Следует отдать должное талантам группы деловых людей, предусмотрительность и энергия которых сделали возможным столь быстрый переход к мирному времени.