Гнев Нефертити - Мессадье Жеральд. Страница 66

Неферхеру, слегка смутившись, улыбнулся.

— Ты фантазируешь.

Наступила тишина.

— Ты готовишь побег? — продолжала Меритатон.

— В случае необходимости я готов бежать вместе с тобой, — ответил он.

Меритатон была поражена. Они когда-то говорили о бегстве, но это были всего лишь разговоры двух влюбленных.

— Что происходит?

— Если бы я знал, я бы тебе сказал, но я не знаю. Все, что мне известно, — что-то готовится.

— Но что? Ты от меня скрываешь это, потому что я беременна?

Над ними пролетели утки.

Неферхеру вздохнул. Он решил поделиться тайной, которую не мог дольше держать в себе. Он рассказал о визите торговца благовониями и о его просьбе быть готовым исполнить загадочные приказы, которые будут отданы в назначенный час.

Выражение лица Меритатон менялось так быстро, что Неферхеру пожалел о том, что рассказал ей это.

— Ты согласился на тысячу золотых колец?

— Конечно нет, мне их даже не показали. Но я не отказывался. Я решил, что следует проявить заинтересованность, чтобы узнать, что готовят наши враги.

— Необходимо предупредить царя! — воскликнула Меритатон.

— И что я ему скажу?

Меритатон задумалась над его словами. Визит торговца благовониями настолько встревожил Неферхеру, что он стал готовить лодку. Но все-таки угроза была неясной. Что на это может сказать Сменхкара? Что незнакомец пытался подкупить Неферхеру?

— Возвращаемся, — сказала она. — Все-таки его нужно предупредить.

В ночи раздался ясный переливчатый голос:

Странное пение. Это был голос мужчины; чистый и звонкий, но все-таки мужской. Значит, певец обращался к любовнику.

На террасе в интендантской части дворца появилась тень, она склонилась над ограждением. Темнота была кромешная, и только два факела, горящие неподалеку, позволяли различить человеческую фигуру.

— Для кого ты поешь в такой час?

— Для тебя, мой возлюбленный.

Все это было странно, и, без сомнения, тень на балконе тоже так считала.

— Кто ты? — спросила она у певца.

— Голос твоего сердца.

— Замолчи. Подожди! Я спускаюсь.

Через несколько минут из маленькой двери вышел мужчина с лампой в руках. Он направился к певцу и поднял лампу, чтобы осветить его лицо. Внезапно тот сделал то же самое. Как это часто бывает, можно больше узнать о человеке по вопросам, какие он задает, чем по ответам: это был Аутиб. Трепыхающееся на ночном ветру пламя осветило приветливое, улыбающееся лицо молодого человека.

— Что ты говорил? Ты для меня пел?

— Разве это было непонятно, господин?

Аутиб замолчал.

— Кто ты?

— Я певец, господин. Меня зовут Анакиб.

«Красивый мальчик, покоряющий сердца». Наверняка это прозвище, потому что уж очень удачно подобрано.

Аутиб улыбнулся.

— Так о чем же ты пел?

— Я был твоим голосом. Я пел об отсутствии твоего солнца.

— А откуда ты знаешь, что мое солнце не со мной?

— А разве это не так?

Аутиб не знал, что ему делать. Он забеспокоился: что же у него была за репутация, если даже какой-то юнец осмелился петь ему среди ночи серенады под балконом?

— Я надеялся, что в награду за мою песню ты мне предложишь стакан вина.

— Кабаки закрыты.

— А у тебя в доме вина не найдется?

Аутиб растерялся. Но этого загадочного певца нужно было вывести на чистую воду. Правда, время было позднее.

— Иди за мной, — сказал он.

Когда Аутиб проснулся, он был один.

Ему что, все приснилось?

Голубой флакон, стоящий на сундуке, свидетельствовал о том, что это не сон.

Он сел и задумался о сделанном ему предложении отомстить. А еще он задумался о тысяче золотых колец.

Второй распорядитель объявил о приходе Меритатон. Она пришла в сопровождении Неферхеру и носильщика опахала. Сменхкара встал, чтобы поприветствовать ее. Писарь поторопился предложить кресло сначала царице, а потом и Хранителю духов.

Аа-Седхем и Сменхкара видели, что Меритатон была мрачнее тучи. В свою очередь, Меритатон и Неферхеру заметили скверное настроение Сменхкары.

— Твой визит — настоящая честь для меня, моя царица.

— Боюсь, что, узнав о цели моего визита, ты не станешь радостнее, мой царь, — сказала она.

Потом повернулась к Неферхеру.

— Хранитель духов рассказал мне о странном человеке, с которым он встретился несколько недель назад. Он не говорил мне о нем до сегодняшнего дня, боясь расстроить.

Неферхеру рассказал о посещении торговца благовониями и его предложении.

— Похож на обезьяну? — уточнил Сменхкара.

— Да, божественный царь, — ответил Неферхеру, широко раскрыв глаза от волнения. — Именно на обезьяну.

Сменхкара повернулся к Аа-Седхему.

— У него было на груди Гнездо Исиды? — спросил лекарь.

— Да, господин, — почти крикнул Неферхеру, все больше и больше тревожась.

— И черный сундук в руках?

— Господин, но откуда ты знаешь?

— Ко мне он тоже приходил. И я тоже не сообщал об этом божественному царю, чтобы раньше времени не волновать его.

Меритатон встрепенулась.

— Значит, этот человек приходил к вам обоим? Что же ему нужно?

— Понятнее всего он говорил с Аа-Седхемом, — сказал Сменхкара. — Он дал ему задание отравить меня по сигналу, которого еще не было.

Он раскрыл ладонь и показал маленький флакончик. Неферхеру глубоко вздохнул. Меритатон вскрикнула.

— Пусть боги защитят нас! — воскликнула она. Ее голос дрожал. — Если я правильно поняла, Неферхеру должен отравить меня!

— Боги нас защитили, это правда, — произнес Сменхкара, — потому что Неферхеру и Аа-Седхем доказали свою преданность. Я желаю знать о других подобных посещениях.

Меритатон удивилась.

— Не понимаю… — пробормотала она.

— Сомневаюсь, что Ай ограничился двумя преступными попытками подкупить двоих самых близких нам людей, — сказал Сменхкара, обращаясь к царице.

— Ай? — вскричала она.

— А кто же еще? Кто еще хочет, чтобы ты исчезла из этого мира? Он знает, что ты осведомлена о его участии в отравлении твоего отца и моего брата.

— Нужно схватить его и предать суду! — заявила Меритатон.

Сменхкара покачал головой.

— Он бы не действовал без согласия, пусть молчаливого, священнослужителей и, вероятно, военных. И я не сомневаюсь в том, что его зять Хоремхеб и кузен Нахтмин согласятся на это.

Утверждение было ужасающим. Какое-то время никто не произносил ни слова.

— Тогда его надо убить, — медленно произнес Аа-Седхем.

— Это не остановит ни священнослужителей, ни военных. Я не должен был покидать Фивы. Это моя ошибка. Я возвращаюсь. Ни Тхуту, ни Майя не смогут ничего предотвратить.

Все выразили желание ехать с ним.

— Нет, мы не поедем все вместе. Для наших врагов это будет тревожным сигналом. Достаточно того, что со мной поедет Аа-Седхем, все-таки он мой лекарь.

Тогда Неферхеру задал вопрос:

— Кто же, божественный царь, мог рассказать Аю, кому больше всего доверяют божественные царь и царица?

Никто об этом даже не подумал. Кто-то очень хорошо знал о близких отношениях в кругу царской семьи и назвал имена Аа-Седхема и Неферхеру.