ИТУ-ТАЙ - Коробейщиков Андрей. Страница 14

– Ну, и что дальше?

Максим сразу мысленно назвал человека Злобным – от него во все стороны расходились просто физически ощутимые волны злобы и агрессии. Словно в подтверждение этому, человек молча бросился вперед и вниз, атакуя Коврова. Максим сделал блокирующее движение руками и, остановив движение противника, провел «сэн-о-сэн» – синхронный контрудар. Злобный отлетел на метр назад и врубился в стену, но это лишь разозлило его еще больше. Он снова прыгнул на Коврова, на этот раз не пытаясь использовать вес тела, а нанося удары руками, от которых Коврову трудно было уклоняться в замкнутом пространстве небольшой площадки между этажами. Максим отпрыгнул назад, затем сбежал по ступенькам вниз на более широкое пространство первого этажа. Этим прыжком он разорвал дистанцию и получил секундную фору, для того чтобы подготовиться к более серьезному поединку. Было что-то нелепое в этой ситуации, что-то обидное – драться всего в нескольких шагах от собственной квартиры, где сейчас даже не догадываются об этой схватке члены его семьи. «Ну, ничего, ничего. Соберись, боец! Хаджиме! Ос!» Максим встал в стойку, и вовремя – Злобный был уже рядом. Он прыгнул на Коврова, но тут же получил сильный удар ногой в грудь.

– Ты что, дебил, смерти ищешь?

Злобный немного оправился после удара, восстанавливая дыхание, и снова молча бросился на Коврова. Волны ненависти заполнили площадку. Это была не просто ненависть маньяка или бешенство обдолбанного наркомана, это была сконцентрированная ярость, направленная именно на него, Максима. Злобный неистовствовал. Скорее всего, он стоял здесь, в темноте подъезда, и ждал не случайную жертву, а вполне конкретного человека. Максим опять блокировал несколько ударов в лицо и нанес, с подшагиванием, контратакующий удар ребром ладони в голову противника. Затем подпрыгнул вверх и, провернувшись в воздухе, ударил ногой ему в грудь, откинув назад. Пора было завладеть инициативой. Максим бросился вперед и, войдя в ближний бой, стал наносить противнику короткие жесткие удары кулаками, локтями и коленями. Сломив сопротивление Злобного, он уже просто избивал его, выплескивая наконец-то напряжение, которое царило внутри все последнее время.

В подъезд кто-то вошел, но, услышав в темноте возню и звуки драки, торопливо выбежал обратно на улицу.

Злобный медленно осел по стене, запрокидывая вверх окровавленное лицо. Максим наклонился к нему и угрожающе спросил:

– Ты ведь меня ждал, да, гнида? Кто ты такой? Кто тебя послал, ублюдок?

Он положил руку противнику на плечо и, нащупав большим пальцем выемку под ключицей, с силой надавил. Злобный зашипел от боли и потерял сознание. Максим постоял над телом несколько секунд, соображая, что же теперь делать, затем медленно пошел к выходу. На улице должны быть люди, их нужно попросить вызвать милицию. Этого агрессивного подонка нельзя было оставлять в подъезде. Нужно узнать, кто он и что здесь делал. Максим вышел на улицу, вдыхая полной грудью свежий вечерний воздух и встряхивая гудящие руки. И тут же услышал за своей спиной громкие шаги. Обливаясь кровью и оскалив зубы, из темного подъезда, пошатываясь, вышел Злобный. В руках у него была заточка. Видимо, не успев или не захотев воспользоваться ею в помещении, он явно намеревался пустить ее в ход сейчас, на улице. Мутные глаза, то ли от сотрясения, то ли от наркотического опьянения, с ненавистью уставились на обидчика. Ковров сплюнул и, сжав зубы, стал медленно приближаться к вооруженному противнику.

«В нескольких шагах от собственной квартиры…»

Злобный хрипло закричал и бросился вперед, держа оружие перед собой. Его порядочно качало, и было непонятно – от наркотиков или все-таки от ударов, сотрясших ему вестибуляр.

Максим ушел в сторону с линии атаки и ударил по вытянутой руке с заточкой, опять входя в ближний бой. Удар в солнечное сплетение, в нос, в ухо, в челюсть, в нос, опять в ухо… Следующим ударом ребром ладони Максим сломал противнику ключицу, а последним ударом ноги отбросил Злобного к стене, ударившись о которую тот упал с глухим звуком на землю. На этот раз бой был окончательно закончен, так как злоумышленник лежал без движения, с хрипом втягивая в себя воздух. Максим подошел к нему, чувствуя, как бушует в венах адреналин, смешавшийся с кровью, и, подняв на руки изломанное тело, понес его через темный палисадник к мусорным контейнерам, стоящим в самом углу двора. Швырнув окровавленного противника в груду мусора, заполнившую наполовину бак, Ковров стремительно пошел прочь от этого места. Злости уже не было, только обреченность. И пустота… «Actum ne agas» – «Что сделано, то сделано».

«04.07.92 г., время – 6.24 (утро)

Начинаю сходить с ума. Что-то происходит с миром вокруг. Мне страшно…»

«Алтайский краеведческий музей». Максим стоял перед небольшим двухэтажным зданием, переводя взгляд с таблички на стене на приземистые пушки, выкрашенные в зеленый цвет и замершие в почетном карауле около входа.

Этот музей был знаком Максиму по школьным экскурсиям, но это было давно. Ковров уже даже забыл, что есть в этом городе подобное заведение. Действительно, если бы не проходил мимо и не увидел грозные некогда орудия, стоящие у входа, то, очевидно, никогда и не вспомнил бы о его существовании.

Максим посмотрел на часы. Начало пятого. Жара, повисшая в воздухе густой пеленой, подгоняла в поисках спасительной прохлады. Ощущение ностальгии было настолько сильным, что Ковров решительно толкнул невзрачную, обитую дерматином дверь.

Внутри было прохладно, в вестибюле царила особая атмосфера, пропитанная запахом времени, характерным только для музеев и сразу же напомнившим о детстве. Купив билет, Максим выбрал направление наугад и шагнул в большой зал, заставленный витринами с фотографиями, монетами и одеждой. Экскурсия началась…

Зрелище, вопреки его ожиданиям, захватило его настолько, что он забыл о времени. Он зачарованно рассматривал мумии зверей и птиц, выставленные на втором этаже, кости далеких предков, каменные породы, среди которых были даже настоящие метеориты… Все это, уже виденное много лет назад, теперь воспринималось совершенно иначе, с чувством какого-то благоговения. Живая история…

Посетителей было немного. Максиму встретился лишь какой-то подвыпивший пенсионер, две девочки школьного возраста, и был еще кто-то, чье присутствие Ковров почувствовал, но не разглядел, кто это был. В отражении стенда «Товары, привезенные из Монголии» мелькнул неуловимый силуэт, и Коврову показалось, что это была женщина. Во всяком случае, он почувствовал терпкий аромат духов.

На полке выстроились в ряд крохотные разноцветные фигурки мудрецов, похожие на нэцке. Их было девять, и все они были сделаны с удивительной тщательностью, свидетельствующей о высокой квалификации мастера, их изготовившего. Рядом с мудрецами замерла бронзовая статуэтка какого-то злобного божка, уставившегося в зал гневным взглядом. Далее сидел в цветке лотоса безмятежный бронзовый Будда, отрешенный и таинственный. Максим с удивлением отметил, что дома, на полке, у них раньше стояла фигурка Будды, очень похожая на эту. Вероятно, тоже очень старинная.

Максим посмотрел на часы. Странно, он уже успел обойти почти весь музей, хотя прошло чуть более двадцати минут. Невероятно. Присмотревшись к циферблату и убедившись, что стрелки исправно отсчитывают секунды, Максим растерянно подумал: «А может, в этих стенах действительно особое течение времени?»

Рядом кто-то деликатно кашлянул, явно привлекая к себе внимание. Максим вздрогнул, очнувшись от размышлений, и увидел, что опять стоит перед большой экспозицией, состоящей из предметов, принадлежащих народам тюркской группы, собранных в конце прошлого века. В самом центре экспозиции висел огромный шаманский бубен в окружении различных специфических предметов, используемых в ритуалах вызывания духов. Странно, Ковров уже просматривал этот стенд, и вот теперь оказался перед ним снова. Кто-то опять кашлянул, и Максим увидел, обернувшись, что позади него стоит немолодой уже человек с коротко подстриженными черными волосами, среди которых контрастно выделялись несколько седых прядей. Раскосые глаза и смуглый цвет кожи выдавали в нем жителя горных районов. Одет алтаец был в дорогой серый костюм, свидетельствующий о солидном достатке и хорошем вкусе владельца. Очки в тонкой золотой оправе придавали ему респектабельный вид, завершая образ преуспевающего человека. Мужчина явно пытался обратить на себя внимание Коврова, но теперь почему-то смотрел мимо него на экспозицию.