Пуритане - Кавано Джек. Страница 21

— Я разработал несложный код, пользуясь которым, ты будешь зашифровывать сообщения для меня. Непосвященным такое письмо покажется просто бессмысленным набором цифр.

И епископ объяснил Энди, как пользоваться шифром. Каждой книге Библии, начиная с Бытия и заканчивая Откровением Иоанна Богослова, присваивался порядковый номер. Главы и стихи отдельных книг были уже пронумерованы — при необходимости нетрудно пронумеровать слова в стихе. Используя эти цифры, можно составить любое сообщение.

— Лучше всего найти в тексте готовую фразу, — втолковывал Энди епископ. — Допустим, ты хочешь дать мне знать, что обнаружил человека, за которым мы охотимся. В этом случае твое послание может иметь такой вид. — Епископ протянул Энди клочок бумаги. На нем было написано: (43/1/45/7–9). — Запомни порядок: книга, глава, стих, слова.

Энди открыл Библию и нашел книгу под номером сорок три.

— Евангелие от Иоанна.

— Верно.

— Первая глава, стих сорок пятый, — Энди полистал страницы и нашел сорок пятый стих первой главы Евангелия от Иоанна. Он отсчитал семь слов и прочел: «Мы нашли Того».

— Отлично, — похвалил его епископ. — Тому, кто хорошо знает Библию, проще составлять сообщения. Попробуй-ка расшифровать еще одну фразу. — И он протянул юноше лист бумаги, на котором было написано: (6/1/17/11–17) (40/13/30/10–11) (23/57/10/3–4).

Нахмурив брови, Энди сосредоточенно принялся за дело. Итак, шестая книга Библии. Это книга Иисуса Навина. Глава первая, стих семнадцатый. Отыскав нужные ему строки, молодой человек прочел: «Господь, Бог твой, да будет с тобою». Затем в Евангелии от Матфея он нашел слова «во время», а в Книге пророка Исаии обнаружил «пути твоего».

— Прочти, что у тебя получилось.

— «Господь, Бог твой, да будет с тобою во время пути твоего». Здорово! Но почему Элиот не научил меня этому?

— Элиот знать ничего не знает, — ответил епископ, положив руку на плечо Энди. — Шифр известен лишь нам двоим.

У Энди перехватило дыхание. Епископ почувствовал это и сменил тему.

— Для начала ты отправишься в Норидж. Постарайся разузнать побольше о человеке по имени Питер Ласлетт. Это викарий Нориджа. Думаю, он сторонник пуритан.

Викарий оказался пятидесятилетним человеком, начисто лишенным чувства юмора. К вере он относился очень серьезно. Сказать по правде, не существовало такой вещи, к которой Питер Ласлетт относился бы иначе. Он был твердо убежден, что в забавах и развлечениях нет ничего хорошего, и старался искоренить всякий намек на веселье. Во время богослужения в церкви Нориджа гимны исполнялись так медленно, что у поющих, казалось, замедлялось биение сердца. Но по сравнению с тем, как читал свои проповеди викарий, гимны пели просто скороговоркой.

Викарий делал паузу после каждого предложения. При этом он закатывал глаза так, словно в голове у него был темный чулан, в котором он пытался вслепую найти необходимые ему слова. С трудом выслушав проповедь, Энди понял, что, если он поможет убрать этого человека с кафедры, его возблагодарит весь город.

После службы Энди подошел к Питеру Ласлетту и попросил его о помощи. По совету Элиота он приехал в Норидж грязным, оборванным и голодным. Перед отъездом юноша неделю не менял платья и два дня ничего не ел. «Если у тебя урчит в животе, они беспременно попадутся, — говорил Элиот. — Сразу видно: не притворяешься».

Энди рассказал викарию, что, потеряв родителей в раннем детстве, он пошел просить милостыню. Однако на подаяние ему было не прожить, и он начал воровать. У каждой воровской шайки в Лондоне своя территория. Воришку-одиночку избили за нарушение границ и заставили работать на одну из банд. Но такая жизнь не для него. Вот он и решил сбежать и найти место, где смог бы зарабатывать себе на пропитание честным трудом.

Ласлетт поверил всему от первого до последнего слова.

«Они обожают жалких и несчастных, — наставлял своего друга Элиот. — Это сразу располагает их к тебе».

Ласлетт был вдовцом, жил тихо и одиноко. Выслушав историю Энди — молодой человек назвался Гилбертом Фуллером, — викарий открыл перед ним двери своего дома. Когда дамы, посещавшие церковь, прослышали о молоденьком холостяке, поселившемся у викария, они сразу забросали Энди приглашениями на обеды и ужины. Юношу зазывали в гости и одинокие женщины, и матери взрослых дочерей. Однажды его позвала к себе госпожа Адамс, старая дева преклонных лет.

На воскресном обеде у госпожи Адамс Энди допустил досадный промах. Брат хозяйки дома, господин Орвил, владелец похоронного бюро в Лондоне, недоверчиво и удивленно покачал головой, когда юноша не смог вспомнить названия кое-каких лондонских переулков. Энди еле-еле выкрутился, выдумав на ходу, что его память ослабела от постоянного недоедания, а возможно, и из-за тяжелой болезни, которую он перенес прошлой зимой. Это объяснение всех удовлетворило, и молодой человек облегченно вздохнул.

Прошло несколько недель. Однажды утром Энди с изумлением обнаружил, что викария нет дома. Хотя это и показалось ему странным, юноша успокоил себя тем, что у Питера Ласлетт могло возникнуть какое-то срочное дело. Когда Энди переступил порог храма, он сразу заметил, что некоторые нарушения, интересующие епископа, были устранены: алтарь перенесли в восточную часть церкви и обнесли его наспех сколоченным ограждением. Началась служба, и молодой человек впервые увидел Питера Ласлетта в традиционном церковном облачении. Секретный агент епископа Лода удивился, но не встревожился.

Гимны следовали один за другим. Шла обычная воскресная служба. Энди уселся поудобнее, готовясь к бесконечной проповеди. Питер Ласлетт стал читать девятую главу Книги пророка Иеремии. Делая длинные паузы в конце стихов, он искоса поглядывал на мнимого Гилберта Фуллера.

— «Берегитесь каждый своего друга, и не доверяйте ни одному из своих братьев; ибо всякий брат ставит преткновение другому, и всякий друг разносит клеветы. — Смахнув капли пота со лба, Ласлетт монотонным голосом продолжал читать: — Каждый обманывает своего друга, и правды не говорят: приучили язык свой говорить ложь, лукавствуют до усталости. Ты живешь среди коварства; по коварству они отрекаются знать Меня, говорит Господь. Посему так говорит Господь Саваоф: вот, Я расплавлю и испытаю их; ибо как иначе Мне поступать со дщерью народа Моего? Язык их — убийственная стрела, говорит коварно; устами своими говорят с ближним своим дружелюбно, а в сердце своем строят ему ковы».

Викарий поднял глаза. Прежде чем он вновь подал голос, прошло несколько секунд:

— Братья и сестры, вы слышали, что сказано в Священном Писании о клеветниках. И вот, как оказалось, среди нас есть такой человек. Наш брат обманывал нас. Он обращался к нам с улыбкой на устах, а в сердце своем затаил зло. — По своему обыкновению Ласлетт говорил замедленно, тем не менее прихожане слушали его, затаив дыхание. — Этот человек попросил нас о помощи, и мы помогли ему. Он пользовался нашим гостеприимством, входил в наши дома, сидел за нашим столом, но он не был одним из нас. — Питер Ласлетт в упор посмотрел на Энди и смело продолжал: — Он говорил, что вырос на улицах Лондона, а сам не знает их названий. Он говорил, что неграмотен, а сам изъясняется, как человек начитанный. Он говорил, что его воспитали бродяги, а сам имеет прекрасные манеры. Братья и сестры во Христе, боюсь, что среди нас находится лжец, состоящий в союзе с дьяволом.

Викарий прикрыл глаза и опустил голову. Прихожане затаили дыхание. Впервые за тридцать лет службы Питера Ласлетта во время его проповеди под сводами церкви царила напряженная тишина.

— Господин Гилберт Фуллер, если это ваше подлинное имя, не соизволите ли встать и объяснить нам, в чем дело?

Люди молча повернулись в сторону Энди. Одни смотрели на него с изумлением, другие — ощерившись, как псы, готовые броситься на медведя. Энди вскочил со скамьи и метнулся к окну. Крепко прижимая к себе Библию, полученную от епископа, он пробежал без остановки не меньше двух миль и лишь далеко за пределами города позволил себе перевести дух.