Дата на камне(изд.1984) - Платов Леонид Дмитриевич. Страница 12

Ию познакомили с краткой его биографией. То был молодой, подававший, как говорится, надежды ученый, отказавшийся от продолжения научной карьеры, потому что предпочел ей участие в подпольной революционной деятельности. Выслали его в Казахстан осенью 1914 года, а уже осенью 1915-го арестовали вторично и направили в тундру, на крайний север Сибири 11. За что? В постановлении сказано глухо: «За подрыв среди инородцев престижа империи Российской».

Слушая объяснения сотрудницы музея, Ия продолжала вглядываться в фотографию на стенде. Все больше нравилось ей лицо Ветлугина. Готова, кажется, была влюбиться в него, хотя между ее и его жизнями прошло около полувека. Особенно привлекало Ию это сочетание одухотворенности с большой волевой силой.

Сотрудница музея нетерпеливо кашлянула. Не колеблясь более, Ия уверенно сказала:

— Он!

Дальнейшие поиски перенесены были в ЦГАОР.

Ии показали там большую тетрадь, в которой содержалась так называемая «Опись вещественных доказательств за 1915 год». Перед ней замелькали названия изъятых при обыске и аресте у разных революционеров вещей, множество названий: брошюра такая-то, прокламации такие-то, номера газеты такой-то, даже отдельные письма с таким, скажем, пояснением: «Письмо, начинающееся с обращения «дорогой Макс».

При обыске в Казахстане у П. А. Ветлугина изъята была пачка писем от невесты и матери, а также от неизвестного, подписывающегося инициалами «В. В.», — «неизменно уважающий Вас В. В.», «дружески Ваш В. В.».

Разузнав в Музее Революции о московском периоде жизни Ветлугина, Ия легко опознала в авторе писем профессора Владимира Викентьевича Афанасьева, у которого Ветлугин когда-то учился. К сожалению, письма Ветлугина к нему не сохранились — погибли во время войны. Сам Афанасьев был еще жив, но болел, общение с ним было временно запрещено врачами.

Вся надежда на его письма!

И вот заказ Ии в архиве выполнен. С трепетом душевным приняла она у заведующей читальней тоненькую папку с вложенными туда пожелтевшими страничками, которые были исписаны стариковским размашистым почерком.

Надежды Ии целиком оправдались. На давние события в казахстанской степи упал от этих писем хоть и отраженный, но достаточно яркий свет. Отраженный потому, что профессор только отвечал на вопросы своего ученика — по-отечески ободрял его, принимая близко к сердцу научные его изыскания и замыслы.

Так, соглашаясь с предположениями П. А. Ветлугина о богатстве подземных водных ресурсов Средней Азии, профессор Афанасьев писал:

«Если бы можно было вывести на поверхность сразу все подземные воды Казахстана, то они — представляете? — покрыли бы степь ровным водным слоем в десять метров толщиной».

И еще сравнение:

«Общие — вековые запасы воды в Средней Азии, видимо, равны по объему двадцати пяти Азовским морям или шестидесяти пяти озерам Балхаш.

А главное, — подчеркивал профессор, — запасы эти возобновляются ежегодно. Причем как! В объеме, который в три раза превышает расход воды в низовьях Сырдарьи! И все это, как вы правильно подметили, происходит за счет таяния снега и льдов в горах».

Но, увы, предложение П. А. Ветлугина о подъеме этой подземной воды на поверхность повисло в воздухе. Надо думать, профессор безуспешно пытался дать ход этому предложению в соответствующих инстанциях. Но время было трудное: сначала мировая война, потом гражданская. Да и в первые годы восстановления народного хозяйства было тоже не до ветлугинского проекта орошения Средней Азии. Красная Армия добивала там басмачей.

А в Казахстане память о конусообразном холме из камней, который улавливал и конденсировал росу, была стерта еще и событиями, происшедшими в 1916 году и связанными с именем Амангельды Иманова. Тогда разгромлены были канцелярии волостных управлений и уничтожены списки казахов, подлежавших мобилизации на трудовые работы. Общая численность восставших достигала 50 тысяч человек.

Где уж тут вспоминать о каком-то одиноком каменном холме!

Кстати сказать, и профессор, а значит, и сам Ветлугин в переписке своей упоминают об этом холме лишь вскользь, между прочим. Это и понятно. Главное внимание обращено было на вычисление глубин, предполагаемых буровых скважин, расчеты силы ветров, к сожалению, непостоянной и т. д.

…Ия откинулась на спинку стула, продолжая держать в руке пожелтевшие листки.

Острая жалость к П. А. Ветлугину пронизала ее сердце. Вот когда — лишь спустя десятки лет! — всплыла, наконец, на поверхность эта трагическая и трогательная история, залежавшаяся в архиве! А за это время советские коллеги П. А. Ветлугина, в том числе и казахи-ученые, пришли параллельно к тем же выводам и начали поднимать для орошения среднеазиатскую воду из-под земли.

Очень грустно думать, что П. А. Ветлугину не довелось узнать о торжестве своей идеи.

На мгновение Ия как бы в тумане увидела холм, стоящий посреди степи, с неширокой светлой полоской у его подножия. Высокие травы, раскачиваясь под толчками ветра, поют ему свою однообразную песню, и, шурша, на более низкой ноте подпевают им кусты спиреантуса.

Да, только небо, степь и одинокий холм в степи.

Буквы на плите, врытой рядом с холмом, почти начисто стерты, их нельзя уже прочесть без лупы. Но последняя строчка видна по-прежнему отчетливо, и, наверное, в ней содержится смысл всей надписи:

Танцующий бог

1. Игра в догонялки

Савчук в раздумье остановился у окна студовни 12. Снаружи моросил дождь. Знаменитый Страговский монастырь расположен на горе — взнесен высоко над Прагой (Страговский — от слова «стража»). На внутренней стене его, выходящей на лестницу, сбита штукатурка, видны кирпичи. Их — поясняет надпись — уложили еще в XII веке. Вот как стар этот монастырь!

Несколько раз горел он от свечи задремавшего над манускриптом монаха, от смоляных факелов гуситов 13, а впоследствии и шведов, бравших монастырь штурмом. Теперь тут одна из самых удивительных достопримечательностей Чехословакии — музей литературных памятников и огромная уникальная библиотека.

Внизу остроконечные крыши Малой Страны 14. Под дождем они выглядят из окна студовни словно набегающие на берег валы прибоя.

«Забавные фантазеры обитают под этими крышами, — думал Савчук. — Превыше всего ценя в жизни уют, они ухитрились приручить и одомашнить не только разных зверюшек, но также и нечистую силу. Водяные страдают у них ревматизмами и насморком, привидения, одетые в прозрачную одежду из трепещущих лунных лучей, воруют из озорства белье на чердаках, а в горле у бедняги волшебника вдруг застревает косточка от сливы, и он, до смерти перепуганный, созывает окрестных врачей на консилиум.

Даже в постройке собора святого Вита, гордости Праги, принимал участие, если верить одной из легенд, не кто иной, как черт. Каково? Черт в роли прораба! И надо ему отдать должное: выполнил взятые на себя обязательства — помог архитектору создать купол, который не опирается на стены, а свободно парит над землей. Однако, как водится, архитектор расплатился за это душой. Можно без преувеличения сказать: вложил душу в свою работу!

Кое-что Достоверно в легенде, спору нет. Это — купол. Он действительно выглядит так, будто парит без всякой опоры над Градчанами 15 подобно облаку…