Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6) - Спенсер-Черчилль Уинстон. Страница 32

5. Вы будете поощрять всеми доступными способами решительное использование под Вашим руководством итальянских вооруженных сил против Германии".

Мне казалось, что наши две телеграммы не противоречили друг другу ни в одном важном пункте, если не считать вопроса об отсрочке определения длительных условий перемирия. В этом я уступил президенту, и мы договорились, что эта телеграмма должна быть послана генералу Эйзенхауэру в качестве директивы от нас обоих.

14 сентября Муссолини встретился с Гитлером впервые после своего «освобождения». В последующие дни оба они обсуждали, как продлить жизнь итальянского фашизма в районах Италии, еще оккупированных германскими войсками. 15 сентября дуче объявил, что он вновь взял на себя руководство фашизмом и что новая республиканско-фашистская партия, избавленная и очистившаяся от предательских элементов, создаст достойное доверия правительство на Севере. Один момент казалось, что старая система, нарядившаяся в псевдореволюционные одежды, может вновь ожить. Но результаты разочаровали немцев. Весьма показательно замечание Геббельса, относящееся к этому времени:

«Дуче не извлек моральных выводов из итальянской катастрофы, которую предвидел фюрер. Естественно, он был слишком рад видеть фюрера и снова оказаться на свободе. Но фюрер ожидал, что дуче прежде всего расправится со своими предателями. То, что он этого не сделал, говорит о его подлинной ограниченности. Он не революционер, подобно фюреру или Сталину. Он настолько привязан к своему итальянскому народу, что у него отсутствует размах мирового революционера и мятежника» [42] .

Но пути к отступлению не было. Начались серенькие «100 дней» Муссолини. В конце сентября он основал свой штаб на берегу озера Гарда. Это жалкое призрачное правительство известно под названием «Республика Сало». Здесь разыгралась жалкая трагедия. Человек, более 20 лет бывший диктатором и законодателем Италии, находился вместе со своей любовницей в руках германских хозяев, целиком подчинялся их воле и был отрезан от внешнего мира тщательно отобранными германской охраной и врачами.

Капитуляция Италии застала итальянские армии на Балканах врасплох, и многие итальянские части оказались в отчаянном положении, будучи зажаты между местными партизанскими силами и мстительными немцами. Началась жестокая расправа. Итальянский гарнизон на острове Корфу, насчитывавший более семи тысяч человек, был почти целиком истреблен своими бывшими союзниками. Итальянские войска на острове Кефалония держались до 22 сентября. Многие из уцелевших были расстреляны, а остальные депортированы. Некоторым гарнизонам Эгейских островов удалось небольшими группами бежать в Египет. В Албании, на далматинском побережье в Югославии некоторые части присоединились к партизанам. Чаще солдат направляли на принудительные работы, а офицеров расстреливали. В Черногории большая часть двух итальянских дивизий была переформирована Тито в «дивизию Гарибальди», которая понесла тяжелые потери в конце войны. На Балканах и в Эгейском море итальянские армии потеряли после перемирия 8 сентября почти 40 тысяч человек, не считая тех, кто умер в концентрационных лагерях.

Я объяснил положение и нашу политику Сталину:

Премьер-министр — премьеру Сталину 21 сентября 1943 года

"Теперь, когда Муссолини поставлен немцами в качестве главы так называемого республиканского фашистского правительства, важно парировать этот шаг, сделав все, что мы сможем, для усиления власти Короля и Бадольо, которые подписали с нами перемирие и с тех пор, насколько они это могли, верно выполняли его и выдали большую часть своего флота. Кроме того, исходя из военных соображений, мы должны мобилизовать и сконцентрировать в Италии все силы, которые желают бороться или по крайней мере оказывать сопротивление немцам. Они уже активно действуют.

Я предлагаю поэтому рекомендовать Королю обратиться по радио к итальянскому народу с призывом сплотиться вокруг правительства Бадольо и объявить о своем намерении создать антифашистское коалиционное правительство на широкой основе, причем подразумевается, что не будет предпринято ничего такого, что могло бы помешать итальянскому народу решить, какую форму демократического правительства он будет иметь после войны.

Должно быть также сказано, что полезные услуги армии Итальянского Правительства и народа, направленные против врага, будут приняты во внимание при разработке и осуществлении перемирия; но что, хотя Итальянскому Правительству предоставляется свобода в отношении объявления войны Германии, это не сделает Италию союзником, а сделает ее лишь совместно воюющей стороной.

В то же время я хочу настоять на подписании исчерпывающих условий перемирия, которые все еще не осуществлены, хотя некоторые из этих условий не могут вступить в силу в настоящий момент. Взамен Бадольо было бы обещано, что союзные правительства намерены передать Сицилию и Сардинию и исторический материк Италии, как только он будет освобожден от противника, под управление Итальянского Правительства под наблюдением Союзной Контрольной Комиссии.

Я выдвигаю эти предложения также перед Президентом Рузвельтом, и я надеюсь, что могу рассчитывать на Ваше одобрение. Как Вы, конечно, поймете, этот вопрос является крайне срочным по военным причинам. Например, итальянцы уже изгнали немцев из Сардинии, и имеется много островов и ключевых позиций, которые они все еще удерживают и которые мы можем получить".

Он ответил следующей телеграммой:

Премьер Сталин — премьеру Черчиллю 22 сентября 1943 года

"Ваше послание от 21 сентября получил.

Я согласен с Вашим предложением в отношении обращения по радио итальянского Короля к народу. Но я считаю совершенно необходимым, чтобы в обращении Короля было ясно заявлено, что Италия, капитулировавшая перед Великобританией, Соединенными Штатами и Советским Союзом, будет сражаться против Германии вместе с Великобританией, Соединенными Штатами и Советским Союзом.

Я согласен также с Вашим предложением о необходимости подписания исчерпывающих условий перемирия. Что касается Вашей оговорки о том, что некоторые из этих условий не могут войти в силу в настоящий момент, то я понимаю эту оговорку лишь в том смысле, что эти условия сейчас не могут быть осуществлены на территории, которая пока находится под властью немцев. Во всяком случае я хотел бы получить от Вас по этому вопросу подтверждение или необходимые разъяснения".

Я спросил президента, что он думает по этому поводу, и указал, что, по моему мнению, долгосрочные условия капитуляции вполне могут быть разработаны комиссией по перемирию, которую мы в то время создавали в Италии.

Премьер-министр — президенту Рузвельту 25 сентября 1943 года

"Я не ответил на телеграмму Дяди Джо [43] относительно поддержки короля Италии, а также на его замечание о подробных условиях, потому что не знаю, какой линии Вы придерживаетесь в отношении него. Вы, несомненно, получили мою телеграмму. Макмиллан сообщает, что Бадольо удастся заставить подписать без труда".

28 сентября маршал Бадольо выехал из Бриндизи на итальянском крейсере для подписания на Мальте долгосрочных условий капитуляции.

После подписания Бадольо имел короткий разговор с генералом Эйзенхауэром об объявлении войны Германии, как того хотел итальянский маршал.

Положение сначала было непонятным для наших войск на местах. Итальянцы были их врагами более чем три года, а присоединившись к Объединенным Нациям, они через несколько недель очутились в новом положении. Президент и генерал Эйзенхауэр считали, что необходимо выступить с публичной декларацией, чтобы объяснить итальянцам и всему миру статус совместно воюющей стороны. Я приветствовал это.

Премьер-министр — президенту Рузвельту 30 сентября 1943 года