Возвышение империи - Барон Сэм. Страница 15

Эсккар выбросил из головы мрачные мысли. Прав он или нет, он будет держаться выбранного пути.

Он встал и потянулся, разминая одеревеневшие от долгого сидения мышцы, глядя в небо, полное звезд. Маленькие мерцающие точки, движущиеся по ночному небосклону, завораживали его, сколько он себя помнил. От отца он узнал, как называются звезды и как прибегать к их помощи, чтобы путешествовать ночью.

Поднялась луна, проливая на землю бледный свет.

Впервые Эсккар заметил молчание ночи. Вопли Шулата давно затихли. Без сомнения, женщины Дилгарта сожалели, что их месть закончилась так быстро. Смерть бандита была первой в начавшейся войне. Эсккар знал, что в течение следующих недель будет раздаваться еще много предсмертных криков. Сколько именно — будет зависеть от того, какой способ действий он изберет.

Глава 3

— Вот почему, госпожа Трелла, — сказал Дракис, завершая свое донесение, — господин Эсккар отправил меня на одной из захваченных лошадей обратно в Аккад, чтобы рассказать тебе и Гату о том, что произошло.

Трелла слегка шевельнулась, выслушав рассказ воина. Встреча с Дракисом заняла немало времени, а ее беременность уже перешла в такую стадию, что Трелле стало неудобно так долго сидеть. Находясь на седьмом месяце, она предвкушала рождение ребенка, но ее тело теперь требовало то одного, то другого, и ей становилось все труднее сосредоточиться. Но никто в комнате не замечал этого. Трелла очень искусно научилась владеть своими чувствами и мыслями.

Трелле исполнилось пятнадцать, и ее фигура была бы очень стройной, если бы она не ждала ребенка. Она была немного выше среднего роста; волосы, очень темные и густые, падавшие чуть ниже плеч, служили главным ее украшением. Тонкий серебряный обруч удерживал их, оставляя щеки и шею открытыми. На шее Треллы была кожаная полоска с маленькой золотой монетой, прятавшейся между грудями, — подарок Эсккара за то, что она спасла ему жизнь.

Если не считать простого головного обруча и этого ожерелья, она не носила украшений, хотя торговцы Аккада делали прекраснейшие браслеты, кольца и сережки, которые очень ценились в селениях на реке. Незнакомцы обычно замечали в первую очередь глаза Треллы, темно-карие, широко расставленные, казалось, все замечающие — как будто они заглядывали человеку прямо в душу.

Закаленные воины вдвое старше часто терялись в ее присутствии.

Но эти глаза не выдавали всю мощь ее ума. Отец хорошо научил свою драгоценную дочь слушать, наблюдать и думать. Ее острый разум делал остальное. Когда кто-нибудь говорил, она внимательно слушала, в то же время наблюдая за лицом этого человека, за его руками, за тем, как он шаркает ногами, и это помогало ей лучше понимать слова. Она постигала многое, замечая не только то, что говорят люди, но и как они говорят и о чем умалчивают. Немногим удалось бы скрыть от нее правду.

Многие мужчины сперва ее недооценивали, видя в ней только юную женщину. Те, кто знал ее хорошо, не совершали такой ошибки. У Треллы был властный вид, она как будто излучала превосходство. Варварский клан, с которым подружился Эсккар, называл ее обладающей даром — так они обозначали женщин, отмеченных богами, и разрешали им даже говорить у костра, где собирался совет.

В Аккаде многие думали, что богиня Иштар благословила Треллу особой проницательностью. Это постоянно подтверждал жрец Иштар, хоть и забирал у Треллы золото. Остальные клялись, что она обучена искусству колдовства и умеет насылать чары и подчинять души людей. Трелла улыбалась, слыша об этом, и ничего не делала, чтобы опровергнуть слухи. Она предпочитала использовать их.

— И ты собираешься вернуться к моему мужу немедленно, Дракис?

— Да, госпожа Трелла, как только соберу все необходимое. Я должен присоединиться к нему прежде, чем он доберется до Биситуна.

Гат на другом конце стола подался вперед.

— Сколько людей он оставил в Дилгарте?

Новый начальник стражи Гат командовал в городе в отсутствие Эсккара. Пожилой — ему уже минуло пятьдесят — Гат обучал почти каждого воина в Аккаде.

— Он сказал, что оставит троих, — ответил Дракис. — Раненого и еще двух. Господин Эсккар просил как можно быстрей послать в Дилгарт воинов, ремесленников и всех тех, кто сможет помочь отстроить деревню заново.

— А он не сказал, зачем ему понадобились веревки и масло?

— Нет, — ответил Дракис. — Он просто велел мне доставить десять мотков веревки и столько черного масла, сколько я смогу привезти на запасной лошади и на своей верховой.

— Надеюсь, он не собирается сжечь дотла Биситун, — полушутя сказал Корио, член одной из Благородных Семей, помогавших править Аккадом.

Трелла повернулась к нему. Каждый день по меньшей мере один из членов Благородных Семей города сидел здесь с Гатом и Треллой, чтобы быть в курсе всех важных дел. Сегодня знать на совете представлял Корио. В Аккаде теперь было семь таких Семей, и комната совета едва вмещала их всех; правда, они редко приходили всем скопом.

Умелый строитель, Корио возводил аккадские стены, которые дали возможность Эсккару и его воинам защитить город от варваров. Выполнение этой задачи изменило положение Корио и привело его в Благородные Семьи. Трелла знала, что многие в Аккаде, особенно те, что были недовольны Эсккаром, считали Корио и его стены истинными спасителями города.

— Я уверена, что он не собирается этого делать, — сказала Трелла, улыбнувшись в ответ на слова Корио. — Если бы собирался, он бы так и сказал.

Корио кивнул в знак согласия. Те, кто имели дело с Эсккаром, знали, что он не скрытный человек.

— И масло следует перевезти в винных флягах, — добавил Корио, — горшки слишком легко разбить, везя на лошади, даже если как следует их завернуть.

— Мне все это не нравится, — покачал головой Гат. — В Биситуне может быть больше воинов, чем у Эсккара, и на этот раз именно его люди будут снаружи частокола. Может, мы должны передать ему, чтобы он возвращался в Аккад. Биситун может подождать, пока мы соберем еще людей.

— Эсккар знает, что делает, Гат, — холодно проговорила Трелла, хотя ей все это тоже не нравилось.

Они ожидали, что Эсккар будет сталкиваться с маленькими разрозненными шайками грабителей и воров, с разбойниками, которые пустятся наутек при виде организованного отряда воинов. Никто не предвидел, что Эсккару придется иметь дело с деревней, полной вооруженных людей. Но Трелла научилась не подвергать сомнению решения мужа, когда речь шла о военных делах. Эсккар большую часть своих тридцати лет провел в битвах и часто замечал на поле боя то, что упустил бы другой человек. И что-то подсказало ему, что в Биситуне понадобятся веревки и масло. Значит, он мог взять Биситун без особо больших потерь.

— Дракис, — начала Трелла, — ты сказал, что, после того как Шулат рассказал обо всем, Эсккар оставался на крыше больше часа?

— Да, госпожа Трелла. Опустилась ночь, и конина хорошенько запеклась, прежде чем он к нам присоединился. Поев, он дал мне указания и велел уходить на рассвете.

Урок, который Эсккар выучил очень хорошо, заключался в том, что нужно продумывать заранее свои военные действия. Трелла знала: если Эсккар так долго размышлял о Биситуне, он, должно быть, взвесил все возможные варианты. Она вздохнула про себя и снова пошевелилась. Эсккар сделает то, что решил, если только не послать ему отчаянную просьбу вернуться в Аккад. Он всегда слишком сильно рисковал, но таким уж он был человеком.

— Ты позаботишься, чтобы Дракис получил все необходимое, Гат?

Если Дракис покинет город завтра с первыми лучами солнца, решила Трелла, и лошади не подведут, он присоединится к Эсккару как раз перед тем, как тот доберется до Биситуна.

— Да, госпожа Трелла, — Гат смягчал свой грубый голос всякий раз, когда заговаривал с Треллой. — Я позабочусь, чтобы у него были две лошади, когда он покинет Аккад, и один-два человека, чтобы оставить их в Дилгарте. И, думаю, пошлю-ка я с Дракисом еще одного: пусть он приглядит, чтобы Дракис не свалился с лошади и не забрел куда-нибудь.