Пират - Вулф Джин Родман. Страница 53

Сразу по окончании боя мне следовало крепко отругать Новию за то, что она взобралась на судно.

— Ты пообещала оставаться в лодке, — сказал я.

А она ответила:

— Тогда мы не думали, что нас заметят, Крисофоро. Но они нас заметили, и кто-то должен был в считанные секунды подняться на палубу. Это сделала я.

Как я сказал, мне следовало крепко, по-настоящему крепко отругать Новию, но она была ранена, я тоже, и потому я сказал только:

— Ты доиграешься: когда-нибудь тебя убьют.

Мы собрали пленных на палубе, и я произнес обычную речь о нашей готовности принять добровольцев. Любой желающий примкнуть к нам станет полноправным членом команды и разбогатеет. Никто не изъявил желания.

— Хорошо, — сказал я, — тогда слушайте внимательно. Вы ожесточенно сражались. Обычно мы убиваем всех, кто оказывает нам сопротивление, ясно? Любое сопротивление. Моим ребятам не терпится расправиться с вами, но я попытаюсь спасти ваши шкуры. Ведите себя смирно — я затолкаю всех вас в баркас и отправлю к Кубе. Попробуйте рыпнуться — и вы покойники.

Я извлек саблю из ножен и сделал паузу, давая пленникам возможность переварить услышанное.

— Хорошо, на борту есть врач. Он мне нужен. Сию же минуту!

Я почти не сомневался, что среди пленных есть врач, поскольку заметил в задних рядах толпы парня, перевязывавшего кому-то руку, и он производил впечатление человека, знающего толк в этом деле. Когда врача выпихнули вперед, я схватил его и велел заняться нашими ранеными, причем прямо здесь и сейчас, иначе будет плохо, а затем подтолкнул в спину.

— Теперь плотник. Я знаю, что среди вас есть плотник. Давайте взглянем на него.

Он выступил вперед — думаю, потому только, что понимал: если он не выйдет сам, его заставят силой.

— Помощник плотника! Давайте взглянем и на него тоже.

Три или четыре матроса сказали, что он убит, и вызвались показать мне тело. Я велел плотнику найти своего помощника, и тот действительно оказался мертвым.

— Еще один — и я отпущу вас. Парусный мастер! Выйди вперед.

Товарищам по команде пришлось подталкивать его в спину, но он вышел.

Мы спустили на воду баркас и посадили в него всех остальных. В трюме находилось вино в бутылях. После того как все раненые пираты, а также Новия и врач выпили по глотку, две бутылки опустели. Мы наполнили их водой и отдали людям в баркасе вместе с двумя буханками корабельного хлеба. Они отплыли, и уже через несколько минут я увидел, как на маленьком суденышке установили мачту, подняли и развернули к ветру гафель. Среди них были отличные моряки.

Я сказал трем задержанным мужчинам, что никто не собирается вынуждать их становиться пиратами.

— Мы направляемся к Коровьему острову, — сказал я. — Выполняйте свою работу и помалкивайте — и я высажу вас на берег целыми и невредимыми, с изъявлениями благодарности. Вас трое, так что у каждого будет два свидетеля, которые покажут под присягой, что его удерживали на пиратском корабле насильно. Попытаетесь заварить кашу — и вы покойники. Мы не станем цацкаться с вами. Убьем — и все ясно? Пока что вы двое являетесь помощниками доктора. Выполняйте все его распоряжения.

Я бы мог еще много чего рассказать: как мы выбросили убитых испанцев за борт, как погребли в море наших мертвецов да кто они были такие и так далее и тому подобное. Но время поджимает.

Вернувшись на «Кастильо бланко», я сделал то, что собирался сделать, прежде чем мы заметили «Винсент»: поставил нескольких раненых охранять кладовые с запасами продовольствия и воды. Выше я говорил, что у нас было людей вдоволь, но после того, как я оставил на «Винсенте» Бутона с командой, достаточной для управления судном, у нас едва хватало здоровых матросов, чтобы управлять «Кастильо бланко». Посему при желании вы можете сказать, что я неразумно использовал людей. Но дело в том, что от раненых все равно было бы мало толку при работе с парусами, однако они вполне могли сидеть у двери с пистолями на коленях. Таким образом, у них появилось занятие, и я думал, что в скором времени данная мера предосторожности спасет жизнь нескольким из нас.

Глава 23

ХАЙМЕ

На сей счет я ошибся. Я пытался заставить себя пропустить эту часть истории, но это было бы своего рода ложью. За день до того, как мы заметили вдали «Магдалену», мы обнаружили одного из моих раненых часовых мертвым. Обыск корабля ничего не дал, и впоследствии охрану несли два человека одновременно.

А когда мы встретились с «Магдаленой» у Иль-а-Ваш, я совершил один из глупейших поступков в жизни. Честность обязывает меня написать о нем, но поскольку мне это крайне неприятно, я буду по возможности краток.

Я велел Ромбо привести ко мне дона Хосе. Он был связан по рукам и ногам, и я мог бы подвергнуть его пыткам тогда и там, но не сделал этого. Трудно сказать, хватило бы у меня духу на такое или нет, но точно знаю одно: я не хотел пытать пленника. Я заявил дону Хосе, что давно нашел одно тайное помещение на корабле и знаю наверное о существовании второго. Я спросил, где оно находится, мол, если он не скажет, мы станем жечь его каленым железом — лицо, подошвы и прочие чувствительные места, чтобы развязать ему язык.

— Можете жечь меня, сеньор, — промолвил он. — Можете оторвать мне руки, как вы грозитесь. Я не в силах помешать вам, но я никак не могу предъявить второго тайника, коли такового здесь не имеется.

И что же я сделал? Я легонько поколотил пленника, привязал к шпангоуту в трюме и сказал, что он проведет там остаток дня и всю ночь без воды и пищи за раздумьями об участи, ожидающей его утром. А потом удалился прочь.

К утру дон Хосе был мертв — задушен, как Бен и остальные. Вот и все, что я хотел написать об этом.

Мы провернули кучу работы на Коровьем острове, и я не намерен описывать все в подробностях. В первую очередь мы перетряхнули судовые команды: я увеличил численность своей, забрав часть людей у Ромбо. Затем мы взялись за дело по-настоящему и под конец кренговали все три корабля. Мы начали с «Кастильо бланко», поскольку меня беспокоило состояние его днища. Потом мы проделали то же самое с «Винсентом». От такого превосходного судна не стоило отказываться, и я знал (хотя большинство людей еще не знали), что мы пойдем вокруг мыса Горн с капитаном Бертом. Перед столь долгим плаванием всегда хочется привести корабли в идеальное состояние.

Под конец мы снова кренговали «Магдалену» — главным образом потому, что уже навострились в этом деле. Она уступала размерами «Винсенту», но несла на борту больше орудий, причем более тяжелых, и должен сказать, с ней нам пришлось труднее, чем с остальными двумя кораблями.

На Коровьем острове мы взяли нескольких человек — всего четырех, кажется. Желающих наняться на судно там было мало, и все они изъявили такое желание только после окончания работ по кренгованию, не раньше. Подобные люди мне были не нужны, о чем я и сообщил им. Если они не хотят работать, мне плевать, готовы они сражаться или нет. Теперь у меня стало больше людей (плюс Азука, которая вместе с Вилли вернулась на «Кастильо бланко», когда мы перетряхнули команды), и потому я сказал Ромбо, что он может взять этих парней, если хочет. Вряд ли он взял хотя бы одного из них.

Мне следует сказать еще одну вещь. Ну ладно, две. Первое: Ромбо не захватил никакой добычи. Второе: едва мы бросили якорь, я сразу же отпустил врача и остальных двоих, как и обещал. Ко времени, когда мы вытащили «Кастильо бланко» на берег, они вернулись, все трое. Во-первых, они обнаружили, что испанцев на острове не очень любят. Во-вторых, они не нашли способа добраться до испанской части Испаньолы. Они попросили меня доставить их туда, чего я, разумеется, не собирался делать. Через день-другой они решили доплыть с нами до Ямайки. Таким образом, на борту «Кастильо бланко» остался плотник, что в конечном счете оказалось большой удачей для нас.

Путь оттуда до Ямайки недолог, но мы попали в штиль, и потому плавание затянулось. Мы ползли черепашьим шагом два или три дня, кажется, когда один из раненых часовых прибежал ко мне с сообщением, что его напарник задушен. Он отлучился с поста в гальюн, а по возвращении обнаружил тело. Я спустился вниз взглянуть на убитого, и это оказался Пит Вешатель. Я снова обыскал весь корабль с помощью Новии, Бутона и еще нескольких парней. Безрезультатно.