Серп и молот против самурайского меча - Черевко Кирилл Евгеньевич. Страница 14

К пакту был приложен секретный договор, в соответствии с которым стороны учредили постоянный комитет для обмена информацией о деятельности Коминтерна, сотрудничества в проведении мероприятий по защите от этой деятельности и принятия жестких мер против сотрудников Коминтерна и их «пособников» внутри каждой из договаривающихся сторон, а также содействия этому сотрудничеству и взаимно обязались консультироваться в отношении необходимых мер для подавления «подрывных акций» Коминтерна.

На основании анализа поступавшей информации разведывательная агентура СССР заранее почти совершенно точно предсказала содержание Антикоминтерновского пакта, и в связи с этим 9 ноября 1936 г. полпред СССР в Японии К. Юренев посетил министра иностранных дел X. Ариту и сделал запрос относительно того, будет ли носить документ, о заключении которого велись тогда переговоры Японией с третьей страной, антисоветский характер. А 21 числа того же месяца в «Известиях» была опубликована редакционная статья о «заговоре Японии и Германии против мира», в которой с осуждением подчеркивалось, что под флагом борьбы с большевизмом скрывается тайный военный союз двух государств.

Очевидно, что именно вследствие такой оценки Советским Союзом Антикоминтерновского пакта сразу же после его заключения позиция нашей страны в отношении Японии приобрела более твердый характер.

Вдоль границы с Маньчжоу-го по берегам р. Уссури, р. Амур и в Забайкалье были размещены советские войска, состав которых постепенно усиливался. В соответствии с принципами советской внешней политики (остававшимися в основном неизменными до XX съезда КПСС, состоявшегося в 1956 г:) война между капиталистическими государствами и СССР в силу агрессивной природы капитализма представляла собой фатальную неизбежность, а их мирное сосуществование рассматривалось как передышка между такими войнами, будучи формой классовой борьбы, являющейся подготовкой сторон к войне двух антагонистических систем. Этот подход к грядущей войне между ними нашел свое отражение и в полевом уставе Красной армии, который вступил в силу в декабре 1936 г., а также в принципе подготовки вооруженных сил для заранее предопределенного нападения классового противника и немедленного переноса после сокрушительного контрудара военных действий на территорию врага.

Советская доктрина фатальной неизбежности войны с капиталистическими странами и выдвижение для нанесения мощного удара по уязвимым местам в обороне противника в районы, непосредственно прилегающие к границе мобильных воинских соединений Красной армии, вызвало обеспокоенность в генеральном штабе японской армии. Эта обеспокоенность усилилась после проведения в конце марта 1936 г. военных маневров Особой Дальневосточной армии под командованием маршала В.И. Блюхера, осуществленных впервые в столь широких масштабах [102]. При этом особое внимание японская сторона обратила на начатое в конце 1936 г. строительство аэродрома для тяжелых бомбардировщиков в 200 км от границы с Маньчжоу-го северо-восточнее г. Ворошиловска, куда после его завершения они начали приземляться уже в 1937 г. [103].

Стремясь обезопасить район Забайкалья в связи с огромным стратегическим значением для снабжения всего советского Дальнего Востока участка проходящей здесь Транссибирской железнодорожной магистрали, СССР решил расширить эту своего рода «горловину» между Сибирью и Дальним Востоком и для этого 27 ноября 1934 г. заключил соглашение с МНР о военной взаимопомощи, а фактически об односторонней советской помощи МНР для обеспечения безопасности перевозок по этой магистрали с юга, так как армия МНР насчитывала всего 15 тыс. человек. Однако, поскольку невдалеке от границы СССР, в 200 км юго-западнее от г. Хайлар восточное озера Буир-Нур в районе р. Халхин-Гол был расположен приграничный участок между МНР и Маньчжоу-го, оспариваемый обеими сторонами, заключение этого соглашения оказалось чреватым опасностью втягивания Советского Союза в вооруженные столкновения не только с маньчжурскими войсками, но и с Квантунской армией, связанной с марионеточным правительством маньчжурского императора Г. Пуи военным союзом о взаимопомощи.

5. УСИЛЕНИЕ НАПРЯЖЕННОСТИ НА ГРАНИЦАХ С МАНЬЧЖОУ-ГО (1935—1936)

Действительно, вскоре после заключения этого соглашения, 8 января 1935 г., отряд монгольских кавалеристов из 10 человек выдвинулся в окрестности могильного кургана Халха к северу от озера Буир-Нур. В ответ на это 28 января того же года отряд японских кавалеристов занял курган Халха. Данный инцидент послужил поводом для того, чтобы 1 июня 1935 г. в пограничном местечке у советско-маньчжурской границы Манчжоули провести переговоры об определении линии границы между МНР и Маньчжоу-го. При этом 23 июня японские геодезисты во время съемки местности в спорном районе р. Хайластын – притока р. Халхин-Гол – были взяты в плен. Но так как каждая сторона настаивала на том, что оспариваемая территория принадлежит ей, вопрос о границе урегулирован не был и позднее, в 1939 г., явился причиной ожесточенного вооруженного конфликта в районе р. Халхин-Гол (Халха). В спор вокруг вопроса о границе в ходе монголо-маньчжурских переговоров были вовлечены как японская, так и советская сторона. Первая из них поддержала требование делегации Маньчжоу-го о том, чтобы МНР признала ответственность за произошедший инцидент в районе р. Хайластын, согласилась на постоянное размещение на ее территории вблизи спорного участка границы постоянного представителя Маньчжоу-го и заявила, что в случае отказа монгольской стороны от принятия этих требований они будут рассматриваться как последнее предупреждение, после которого войска МНР будут силой оттеснены за линию Тамцак-Булак – Джи-Джи-Сумэ, соединяющую центр и середину южного края района МНР, вдающегося в территорию Маньчжоу-го [104].

В свою очередь 6 июня 1935 г. правительство Советского Союза в связи с позицией Японии в этом инциденте сделало ее послу в СССР К. Хирота заявление, в котором утверждало, что не столько власти Маньчжоу-го, сколько Квантунская армия, предъявив 4 июля 1935 г. необоснованное и «последнее предупреждение» МНР, провоцирует ее на вооруженный конфликт и что Квантунская армия пытается воспользоваться этим предупреждением как предлогом для оккупации района между Тамцак-Булак и Джи-Джи-Сумэ. В заключение правительство СССР доводило до сведения правительства Японии, что, исходя из интересов безопасности своей собственной границы, оно заинтересовано, чтобы Токио принял необходимые меры в отношении Квантунской армии с целью обеспечения мирного порядка на монголо-маньчжурской границе. В результате демарша правительства СССР монгольская сторона, получив дипломатическую поддержку Советского Союза, отвергла притязания делегации Маньчжоу-го, поддержанные Токио, и в конечном счете 26 августа того же года переговоры были прерваны.

Срыв монголо-маньчжурских переговоров способствовал сохранению напряженности на границе между МНР и Маньчжоу-го. В результате этого 12 февраля 1936 г. на границе между ними в местечке Опаходка вблизи юго-западного берега озера Буир-Нур произошло вооруженное столкновение между кавалерийским отрядом Квантунской армии и подразделением армии МНР, которому были приданы артиллерия и броневики. При этом стороны понесли потери убитыми и ранеными.

Через месяц после этого, 20 марта 1936 г., был подписан сроком на 10 лет Протокол о взаимопомощи между СССР и МНР, в соответствии с которым в случае нападения на одну из договаривающихся сторон другая должна была оказать ей всевозможную помощь, включая военную.

Сразу же после подписания этого документа началась реконструкция дорог, связывающих Забайкалье с МНР, а также строительство стратегической железной дороги от Улан-Удэ до Наушки, расположенных на границе Бурят-Монгольской АССР и МНР, что могло иметь важное значение в случае, если бы здесь развернулись боевые действия.