Заря империи - Барон Сэм. Страница 21

— Не привык к умным женщинам?

Эсккар закрыл рот и нахмурился, глядя на Гата.

— Нет. Я не знал, что такие женщины существуют.

— Подумай о том, что это значит, Эсккар, перед тем, как отправлять ее к колодцу за водой и заставлять мыть тебе ноги. Никар, видимо, сделал тебе гораздо более ценный подарок, чем ты думаешь.

— Вначале я решил, что она просто поможет мне не забывать нужные вещи… просто будет под рукой. Но после того, что случилось вчера в постели и разговора сегодня утром…

— Она тебя уже околдовала. Я видел, как ты на нее смотришь. — Гат рассмеялся, вспоминая. — Но станут ли представители высшего сословия слушать рабыню?

— В нужный момент я заставлю их, Гат. И она будет говорить от моего имени. Если господа откажутся или будут мешать нам, мы покинем Орак. Я не стану спорить с Дриго или кем-то еще из них. Именно это я вчера сказал Никару я повторю то же самое на завтрашней встрече. Именно поэтому тебе тоже нужно присутствовать там, на тот случай, если они захотят послушать, что ты думаешь.

— Я думаю, Эсккар, что нас обоих из-за тебя убьют.

Эсккар рассмеялся.

— Не исключено. Но не говори им этого. Кроме того, у нас есть время убраться отсюда, если дело пойдет плохо. И если дело дойдет до этого, за нами последует достаточно людей. Поэтому нам просто нужно посмотреть, как пойдут дела.

— Значит, время покажет, — сказал Гат и ударил пятками по бокам коня.

Они поехали кентером, пока не миновали ворота, потом пустили коней шагом. Гат был прав. Следующие несколько дней решат все. Но Эсккар убедил старого солдата, что было довольно трудной задачей, и теперь Гат останется, пока считает, что они смогут выдержать осаду. Победа над Гатом поможет убедить и солдат. Эсккар решил, что сегодня он хорошо поработал. Ему просто требовалось сделать то же самое завтра в доме Никара.

Трелла вернулась в комнату Эсккара с покупками и села за стол, наслаждаясь редкой минутой одиночества. Она устала от событий последней ночи и сегодняшнего утра. Их было слишком много.

В открытую дверь струилось солнце, освещая новый дом. Всего несколько месяцев назад подобное жилище показалось бы ей убогим и ужасным. Эта комната была даже хуже, чем крошечный закуток, который она делила с двумя другими девушками в доме Никара. Но в этих стенах она отвечала за все. Она стала хозяйкой дома Эсккара, если, конечно, можно назвать домом одну комнату, присоединенную к солдатской казарме.

На нее навалилось не так уж много новых обязанностей, но, главное, не было Креты и старших слуг, чтобы отдавать ей приказы. И ей удалось избежать неприятной судьбы: вначале удовлетворять Никара, потом его сына и других слуг. Она могла бы принять роль постельной партнерши Никара и ублажать его время от времени. В конце концов он ведь относился к тому типу мужчин, для которого ее готовил отец, хотя она надеялась, что муж окажется ненамного ее старше. Нет, Никар не представлял бы проблемы. Она знала, что могла бы доставить ему достаточно удовольствий, чтобы не получать дополнительных обязанностей. Проблемы в доме Никара возникали из-за Креты и младшего сына, Калдора.

Слуги описывали свой унизительный опыт с Калдором, и даже теперь Трелла не могла не содрогнуться. Она видела, как он развлекался с одной рабыней. Та девушка была даже младше Треллы и почти не знала никаких женских секретов. Он взял ее сзади, поставив на колени и опустив ее голову и плечи на пол. Несчастная девушка непрерывно плакала, и ее рыдания эхом разносились по дому. Но слезы рабыни ничего не значили, даже для других слуг. Калдор постарался растянуть акт, несомненно наслаждаясь унижением девушки, как и ее телом, и не обращал внимания ни на кого, кто проходил мимо его комнаты.

Трелла задумалась, что бы сделала сама, когда Калдор в конце концов позвал бы ее, приказал раздеться и показать себя. Она в ярости потрясла головой. Трелла бы подчинилась, как и та девушка, а потом рыдала бы и ее утешали бы старшие женщины. Рабы не сопротивлялись своим хозяевам, какими бы ни были их приказы; а от рабынь ожидалось сексуальное удовлетворение хозяев. Это было таким же обычным делом, как стирка одежды господина и прислуживание ему во время еды.

Она заставила себя прекратить думать о подобных неприятных вещах. Вместо этого Трелла вспомнила прошлую ночь, и от этого воспоминания у нее по телу прокатилась волна удовольствия. Она с нетерпением ожидала сегодняшнюю ночь. Нет, что бы ни принесла эта новая жизнь, она определенно будет лучше, и Трелла не станет тратить время, жалуясь на судьбу, тем более, что столько всего еще нужно сделать.

Обязанность рабыни — приносить удовольствие хозяину, напомнила она себе. Она добилась гораздо большего прошлой ночью и сегодня утром. Эсккар поделился с ней своими проблемами, доверился ей. Он отнесся к ней по-другому, почти как к равной, а этого не происходило со времени ее порабощения. Более того, Эсккар с уважением выслушал ее предложения и мысли. Он был необразован, но понимал, что правильно, принимал разумные предложения, независимо от того, кто их высказывал. Значит, теперь у нее будет такая роль: советница днем, любовница ночью.

Прошлой ночью она была испуганной девственницей, не уверенной в себе. Сегодня все будет по-другому, и она начнет учиться, как удовлетворять желания Эсккара, как возбуждать его и заставлять желать ее тела. Мать Треллы предупреждала ее о мужчинах и их потребностях, о том, как они могут утратить интерес к женщине, после того как несколько раз с ней переспят. К счастью, мать рассказывала ей о тайнах любовного искусства. Используя то, что она узнала от матери, и то, что она сама скоро обнаружит, Трелла заставит Эсккара оставаться с ней.

Она почувствовала влагу в потайном женском месте при мысли о том, как он войдет в нее сегодня ночью. Может, она и рабыня, но она стала женщиной. Трелла решила заставить Эсккара желать ее, она собиралась стать самым важным в его жизни.

Но сейчас Трелле нужно было вспомнить о других обязанностях. Она встала и огляделась, думая, с чего начать. Эсккар не дал ей никаких приказов. Вероятно, его бы не волновало, если бы она весь день просто сидела, расчесывая волосы и ожидая его возвращения. Его комната была грязной и явно неухоженной, хотя Трелла сомневалась, что Эсккар и предыдущий владелец вообще замечали подобные вещи. Это означало, что придется поработать. Трелла не собиралась жить в грязи.

Она пошла к двери. Адад поднял глаза и улыбнулся. На миг он напоминал ей брата.

— Адад, я хочу, чтобы ты мне кое-что принес.

Она говорила “серьезным тоном”, как называл это отец. Такой тон она всегда использовала, когда чего-то хотела.

— Что тебе нужно?

— Веник, ведро, тряпки. После этого я хочу, чтобы ты купил коврики, самые простые. Три, нет, лучше четыре штуки, вот такого размера. — Она широко развела руки. — Скажи купцу, для кого они, и скажи, что я заплачу ему позднее. Ты можешь сделать это для меня?

— Я не должен оставлять тебя одну. Эсккар приказал мне…

— Я знаю, что он тебе приказал. Обещаю: я не буду выходить из комнаты до твоего возвращения.

Он колебался, потом сдался, понимая, что Эсккар не вернется еще какое-то время.

— Я скоро вернусь. Никуда не уходи.

Он поставил копье у стены и отправился выполнять поручение.

Трелла улыбнулась. Солдат подчинился ей почти так же быстро, как если бы приказ отдавал Эсккар. Она вернулась в комнату, посмотрела на кровать и решила, что вполне может начать с нее.

Она отодвинула тяжелую кровать от стены, и ей открылась куча мусора и хлама. По куче бежал толстый коричневый паук, непривычный к свету. Трелла нахмурилась, увидев его. Он выглядел достаточно большим и вполне мог сильно укусить. Возможно, земляной пол когда-то покрывал слой чистого песка, но со временем он исчез. Оставшееся больше напоминало грязь с полей.

Вернулся Адад с веником в одной руке и пустым ведром в другой.

— Я пошел за ковриками, — объявил он и побежал трусцой. Он беспокоился и не хотел оставлять ее одну.