Княгиня Ренессанса - Монсиньи Жаклин. Страница 41
Столпившиеся в вестибюле слуги не смели пошевелиться. Все стояли с открытым от изумления ртом и смотрели туда, откуда доносились крики.
– О… вы меня просто обманули!
– Странный способ отблагодарить меня!
– Вы обыкновенный лжец!
– Берегитесь, пока вы мой гость, вы для меня неприкосновенны…
– О… я уезжаю.
– Как вам угодно!
– Вероломный князь!
– Герцог-комедиант!
– Вы настоящий предатель!
– Неблагодарный.
– Король Генрих проучит вас.
– Наверное, прикажет поколотить меня палкой?
– Нет, прикажет посадить вас в лондонский Тауэр.
– Мне кажется, вы шутите…
– Черт побери… Зачем вы прятали его от меня?
– Тысяча чертей, вы же не просили меня держать вас в курсе перемещений короля Франции.
– Проклятый князь, мне надо было следить за пленником, а он теперь плывет по морю к Карлу V!
– Огорчен за вас, но вы не просили помогать вам в ваших делах.
– Вы нарочно завлекли меня сюда…
– Черт бы вас побрал… мне кажется, вы тут совсем не скучали…
– О… черт… еще этот папа, отказавший в разводе!
– Ну, тут я ни при чем.
– Пропустите меня, я должен немедленно повидаться с Колонна и коннетаблем Бурбонским.
– Это вы сможете сделать только через мой труп.
При этих словах Зефирина, стоявшая в толпе лакеев и горничных, решительно направилась к мраморной лестнице. В сопровождении Плюш и слуг, убежденных, что принчипесса уладит ссору между князем и милордом, она поднялась по ступеням.
– Господа, прошу вас!
Появление Зефирины в апартаментах князя было подобно камню, брошенному в лужу с утками. Стоящие друг перед другом как петухи, готовые к бою, Фульвио и Мортимер обернулись. Остановившаяся на пороге Зефирина улыбалась и всем своим видом призывала к умиротворению.
– Я прошу вас, вы оба будете потом жалеть о сказанном…
Английский бульдог вдруг подошел к Фульвио.
– Вы не способны даже на то, чтобы такую красивую женщину сделать счастливой, Фарнелло.
– Вы мне заплатите за это, Монтроуз!
Оскорбление и присутствие Зефирины помутили разум князя. Мортимер понял, что зашел слишком далеко, но было поздно отступать.
К тому же он понимал, что его провели, и кто? Итальянец!
Обеими руками Фульвио выхватил из ножен кинжал и рапиру. Мортимер сделал то же самое. И, несмотря на крики Зефирины, оба князя изготовились к бою.
– Уйдите отсюда, мадам, – крикнул Фульвио.
– Князь поступил неосторожно, этот англичанин самый известный дуэлянт в Англии, – прошептал Паоло.
Оруженосец молил небо, чтобы у Мортимера не оказалось такого учителя, каким у Фульвио был великий Луиджи д'Ампресо, неподражаемо владевший венецианским оружием и единственный в мире знавший прием «удар Кастора и Поллукса».
После обычных перед началом боя вызовов, Фульвио и Мортимер устремились навстречу. Оба молодых человека прекрасно знали дуэльную науку сражения со шпагой в правой руке и кинжалом в левой.
Побелевшая, как бумажный лист, Зефирина теперь уже ничего не могла сделать и понимала, что противники будут сражаться не на жизнь, а на смерть.
Но как такое могло случиться?
Опрокидывая столы и стулья, оба князя «прощупывали» друг друга, пытаясь выяснить, насколько каждый из них владеет искусством. Они расстегнули камзолы. Шпаги были наготове. Мортимер сделал блестящее обманное движение шпагой, которое Фульвио отразил, чтобы тут же сделать выпад кинжалом.
– Здесь мало места, чтобы можно было размять ноги, – крикнул Фульвио.
– Совершенно верно, а мне так хотелось бы заставить вас потанцевать! – согласился Мортимер.
Не отрывая взгляда от противника, Фульвио направился к двери. Лакеи столпились в углу коридора.
Зефирина хотела воспользоваться паузой и упросить дуэлянтов остановиться. Паоло больно схватил ее за руку.
– Нет, княгиня, слишком поздно…
Продолжая сражаться, оба князя выскочили на лестницу.
– Ола! Факелы! – прорычал Фульвио.
Лакеи с канделябрами в руках устремились к месту боя. Зефирина последовала за ними.
«Господи… неужто это моя вина?»
Почувствовав себя намного свободней в вестибюле, Мортимер наступал как настоящий бульдог. Он все чаще применял обманные движения. Фульвио отступал к двери, ведущей в сад. Князь вел очень тонкую игру, но, казалось, был озадачен смелыми боковыми выпадами, которые прекрасно получались у англичанина…
Дважды Мортимер едва не выбил шпагу из рук князя. С помощью кинжала Фульвио пытался найти прорыв в обороне противника, и Мортимеру с трудом удавалось не допустить этого. Кружась с бешеной скоростью, он продолжал отбиваться. А Фульвио теперь вовсю разгорячился. Он угадывал тактику Мортимера, который хотел теснить и преследовать его до тех пор, пока наконец Можно будет воспользоваться промахом в защите и атаковать с фланга. Удар был бы смертельным. Фульвио понял, что такой боковой выпад был коронным у мастера Боснела, опытного Йоркского бретера.
Фульвио понимал, что английский бульдог предпочитал стремительный и скорый бой и не рассчитывал на продолжительное сражение. Князь же, наоборот, еще только вошел во вкус. Ему хотелось выиграть время и поводить противника.
Поглощенный сражением, Фульвио смутно видел золотую головку Зефирины, склонившейся над мраморной балюстрадой. У нее был взволнованный вид. Кем? Чем? Своим будущим? Тем, что будет с англичанином? А, может, с ним, Фульвио? Ну уж только не этим. Она слишком хорошо умела заставить его почувствовать свое отношение.
Думая об этом, Фульвио стал рассеянным, а это было совсем недопустимо. Взяв себя в руки, он нанес два удара, которые задели англичанина. Тот, отразив удар первой позиции, тут же в ответ начал атаку с фланга.
Зефирина, не сдержавшись, закричала. Открыв ударом ноги дверь, Фульвио выскочил в сад. Ему не хватало воздуха. Мортимер последовал за ним. При свете факелов оба князя продолжали биться среди деревьев.
И тут Фульвио вдруг увидел, что Мортимер открылся.
Прекрасно владея рапирой, англичанин время от времени пренебрегал кинжалом. Бой длился слишком долго. Мортимер совершил ошибку и, желая ее исправить, нанес удар, порвав камзол Фульвио. Оба противника кружились вокруг статуи Юдифи и Олоферна… Опершись о статую, Фульвио отразил удар правой. Теперь он затеял игру на сближение, чтобы избежать удара левой, а тем временем его кинжал отразил «высокий крест». Похоже, прием, разработанный Луиджи д'Ампресо, вполне действовал.
Фульвио открылся, «приглашая» врага воспользоваться этим. Мортимер всей мощью ринулся, желая нанести рапирой удар сбоку. Фульвио ускользнул. Он вскочил на край фонтана. Но вместо ответного удара, которого ждал Мортимер, он устремился к нему, скрестив кинжал и шпагу выше уровня сердца. Нанесенный удар был неотразим. В какой-то миг Фульвио увидел изумление в голубых глазах Мортимера. И сам не зная, почему, он в последнюю секунду отвел на полдюйма вправо и шпагу, и кинжал. Оба клинка вонзились в грудь Мортимера. Сохраняя все тот же почти детский взгляд, англичанин рухнул, прошептав:
– О, мои поздравления… Удар Кастора и Поллукса…
И с этими словами, воздающими должное прежде всего игре по правилам, белокурая голова Мортимера де Монтроуза упала назад, в лужу крови.
– Боже правый, вы убили его! – воскликнула Зефирина, подбегая к князю Фарнелло.
Фульвио, очень бледный, протянул Паоло рапиру и кинжал.
– Сожалею, мадам, что не мог доставить вам удовольствие и сделать вас вдовой именно теперь… – прошептал он.
Зефирина в негодовании топнула ногой:
– Замолчите же, князь Фарнелло, вы только и делаете, что говорите глупости… Вы ранены?
Она взяла руку Фульвио и проверила, есть ли рана в том месте, где порван камзол. Увидев, что все в порядке, она, не боясь испачкать платье, опустилась на колени перед умирающим.
– Он еще дышит, – прошептала Зефирина.
На жест князя к нему подошли Паоло и Пикколо. Со всеми возможными предосторожностями они подняли с земли герцога де Монтроуза и понесли в его апартаменты.