Закон пустыни - Жак Кристиан. Страница 2

2

Закат окрашивал холмы в розовые тона. В этот час пес Пазаира Смельчак и его осел Северный Ветер должны были вкушать блюда, которые на исходе долгого трудового дня приготовила для них Нефрет. Скольких больных она поставила на ноги за время его отсутствия? Продолжает ли жить в их маленьком доме в Мемфисе, весь первый этаж которого занимает рабочая комната судьи, или, устав от городской суеты, вернулась в деревню в фиванской округе и лечит людей там?

Мужество оставляло Пазаира. Он, отдавший свою жизнь служению Закону, лучше других знал, что справедливости ему не дождаться. Ни один суд не признает его невиновности. И даже если ему удастся выйти из этой тюрьмы, что он сможет предложить Нефрет?

Рядом сел какой-то старик – худой, беззубый, с обветренной и морщинистой кожей. Он вздохнул.

– Для меня с этим покончено. Слишком старый. Начальник освободил меня от переноски камней. Теперь я буду при кухне. Хорошая новость, да?

Пазаир согласно кивнул.

– А ты почему не работаешь? – спросил старик.

– Мне не разрешают.

– Ты что-то украл?

– Да нет.

– Здесь собрались отъявленные воры. Их ловили столько раз, что с этой каторги им не выйти: они нарушили клятву, что больше не будут воровать. Судьи такого не прощают.

– Ты их осуждаешь? Старик плюнул в песок.

– Странный вопрос! А ты что, на стороне судей?

– Я сам судья.

Даже новость о собственном освобождении не произвела бы на собеседника Пазаира большего впечатления.

– Ты шутишь.

– Думаешь, у меня есть настроение шутить?

– Вообще-то нет… Судья, настоящий судья!

Он рассматривал Пазаира настороженно и уважительно.

– И что же ты сделал?

– Расследовал одно дело, а мне захотели заткнуть рот.

– Интересное, должно быть, дельце. А я вообще невиновен. Один конкурент-жулик обвинил меня в том, что я украл мед. А мед был мой.

– Ты разводишь пчел?

– У меня была пасека в пустыне, мои пчелы приносили лучший мед в Египте. Конкурентам это не нравилось, и они меня подставили. А в суде я разнервничался. Не признал обвинительный приговор, потребовал повторного расследования. И вместе с писцом сам подготовил свою защиту. Я был уверен, что выиграю дело.

– Но тебя приговорили.

– Конкуренты подбросили мне какие-то вещи, как будто я их украл, и дальнейшее расследование было прекращено.

– Судья был неправ. Я бы на его месте повнимательнее занялся теми, кто тебя обвинял.

– А если бы ты и вправду занялся этим? И выяснил бы, что все доказательства против меня сфабрикованы?

– Сперва надо выйти отсюда.

Старик-пчеловод снова плюнул в песок.

– Судью, который неправильно ведет дело, не сажают в камеру-одиночку. Да еще в такую тюрьму, как эта. Тебе ведь даже нос не отрезали. Наверное, ты был шпионом или что-нибудь в этом роде.

– Думай как хочешь.

Старик поднялся и отошел.

К вечерней похлебке Пазаир даже не притронулся. Желание бороться покинуло его. Что мог он предложить Нефрет, кроме стыда и бесправного существования? Будет лучше, если они больше не увидятся, и она забудет его. Пусть в ее памяти он останется неподкупным слугой закона, безумно влюбленным в нее и мечтавшим о торжестве справедливости. Вытянувшись на спине, Пазаир смотрел в небо, принявшее цвет лазурита. Завтра он исчезнет.

По Нилу плыли белые паруса. В эти закатные часы гребцы развлекались тем, что прыгали с лодки на лодку, а северный ветер все ускорял их ход. Падали в воду, смеялись, окликали друг друга.

Сидящая на крутом берегу реки женщина не слышала их криков. Это была Нефрет, светловолосая, с чистым и нежным лицом, глазами цвета летнего неба, прекрасная, как распустившийся цветок лотоса. Она вызывала дух Беранира, ее убитого учителя, чтобы попросить его защитить Пазаира, которого она любила всем сердцем. Она получила официальное уведомление о его смерти, но не верила в нее.

– Могу ли я отвлечь вас на мгновение?

Она обернулась. Перед ней стоял старший лекарь египетского двора, пятидесятилетний красавец Небамон. Ее самый лютый враг. Несколько раз он пытался сломать ей карьеру. Нефрет ненавидела этого царедворца, жадного до денег и женщин, использующего свое ремесло для достижения собственных целей, обогащения и власти над другими.

Небамон окинул молодую женщину восхищенным и страстным взглядом: льняное платье не скрывало ее безупречных и волнующих форм. Упругая, высокая грудь, длинные стройные ноги, изящные ступни и кисти рук притягивали взгляд. Нефрет была ослепительна.

– Оставьте меня, прошу вас.

– Вам следовало бы быть со мной полюбезнее; я знаю кое-что весьма интересное для вас.

– Ваши интриги мне неинтересны.

– Речь идет о вашем муже.

Она не сумела скрыть своего волнения.

– Он умер.

– Вы не точны, моя дорогая.

– Лжете!

– Я знаю правду.

– Я должна встать перед вами на колени?

– Нет, вы мне больше нравитесь гордой и неуступчивой. Пазаир жив, но его обвиняют в убийстве Беранира.

– Но это… полный абсурд! Я не верю вам.

– И напрасно. Верховный страж Монтумес арестовал его и посадил в одиночную камеру.

– Пазаир не убивал своего учителя.

– Монтумес уверен в обратном.

– Его хотят сломать, испортить ему репутацию, чтобы помешать продолжить свое расследование.

– Какая разница.

– А зачем вы мне все это говорите?

– Я единственный, кто может доказать невиновность Пазаира.

По телу Нефрет прошел трепет тоски, смешанной с надеждой.

– Если вам угодно, чтобы я довел свою информацию до ушей старшего судьи, выходите за меня замуж и забудьте своего жалкого мужа. Такова цена его свободы. А возле меня вы займете достойное вас место. Сейчас от вас зависит, будет ли Пазаир освобожден или сгинет в тюрьме.

3

Согласиться на предложение Небамона было бы для Нефрет ужасно, но, отказав ему, она превращалась в палача Пазаира. Где он томится, какие мучения испытывает? Если она будет тянуть время, он может не выдержать. Нефрет не могла посоветоваться даже с Сути, верным другом и духовным братом мужа: если он узнает о гнусном предложении старшего лекаря, он его убьет.

Она решила согласиться на предложение этого шантажиста, но при условии, что он устроит ей встречу с Пазаиром. Обесчещенная и отчаявшаяся, она расскажет ему все и отравится.

К молодой женщине подошел Кем, пристав-нубиец, помощник ее мужа. В отсутствие судьи он продолжал совершать свои обходы по городу вместе с Убийцей, устрашающим павианом, помогавшим ему арестовывать воров, в ноги которых тот впивался клыками.

Кем был замешан в убийстве офицера, занимавшегося перепродажей золота, и приговорен за это к отрезанию носа; но поскольку было признано, что в этом деле нубиец оказался на стороне закона, ему позволили стать судебным приставом. Его уродство слегка скрашивал деревянный крашеный протез.

Кем очень уважал Пазаира. Не испытывая никакого трепета к закону, он был убежден в порядочности молодого правоведа и именно ее считал причиной его исчезновения.

– У меня есть возможность узнать, где находится Пазаир, – серьезно объявила ему Нефрет.

– В царстве мертвых, откуда никто не возвращается. Разве полководец Ашер не показывал вам донесение, из которого следует, что Пазаир погиб в Азии, куда направился в поиске доказательств?

– Это была фальшивка, Кем. Пазаир жив.

– Вам солгали?

– Пазаира обвиняют в убийстве Беранира, но старший лекарь Небамон может доказать его невиновность.

Кем взял Нефрет за плечи:

– Он спасен!

– При условии, что я выйду замуж за Небамона.

– Да он смеется над вами? – рассвирепел нубиец.

– Я хочу увидеть Пазаира.

Кем пощупал свой деревянный нос:

– Вы не пожалеете, что рассказали мне все.

После отъезда каторжников на работы Пазаир направился в кухню – деревянное строение под холщевой крышей. Огонь там разжигали с помощью кремня, который он рассчитывал украсть, чтобы вскрыть себе вены. Смерть медленная, но верная; под жарким солнцем он будет постепенно погружаться в сладостное оцепенение. А вечером надзиратель пнет его ногой, и бесчувственный труп опрокинется на обжигающий песок. Эти последние часы душа Нефрет будет рядом с ним, он надеялся, что она незримо будет сопровождать его в последний путь. Он схватил острый камень и тут же получил сокрушительный удар в затылок и рухнул среди кастрюль и мисок. Старик-пчеловод с деревянным черпаком в руках иронически заметил: