Унесенные бездной. Гибель «Курска». - Черкашин Николай Андреевич. Страница 33
«Все как в Сибири, только солнца мало!» – отшучивался Саша Неустроев, когда друзья спрашивали его о новом житье-бытье на Севере. Старшина 1-й статьи контрактной службы Неустроев давно покинул пригородный томский поселок Лоскутово, решив связать свою жизнь с подводной службой. Даже квартиру – однокомнатную – получил в Видяеве.
Экипаж «Курска» стал для него второй семьей, и это не красивые слова. После того как родной отец Саши трагически погиб в 1998 году, он невольно заменил его для себя командиром – Геннадием Лячиным. Его многие называли «батей», но Саша Неустроев вкладывал в это слово особый смысл. Именно Геннадий Лячин прислал матери Александра – Надежде Александровне благодарственное письмо: «Во время игры в футбол матросы Неустроев и Галанов у причальной стенки услышали крики о помощи. Подбежав к краю причала, они бросились на спасение тонущего 11-летнего мальчика… Спасибо вам за такого сына!»
Но Надежда Александровна спасти своего сына не смогла. Все, что она смогла сделать для него, узнав о бедствии «Курска», – это приехать в Томск и заказать в одной из церквей молебен о здравии воина Александра и всех, кто был рядом с ним.
– Он так верил в надежность своего корабля, – вздыхает сестра Таня. Они остались с мамой вдвоем.
Капитан-лейтенант Сергей Логинов так и не увидел своего ребенка, который родился спустя два месяца после его гибели. Он ждал сына, заранее назвал Ярославом (а если девочка – Ярославой). Даже письма писал ему, не родившемуся, будто предчувствовал, что потом написать не сможет.
– Сережа очень не хотел идти в тот поход, – рассказывает его вдова и несостоявшаяся жена Наташа Касьянникова. – Хоть и уходил на три дня, но почему-то выгреб из альбомов толстую пачку наших с ним фотографий и унес с собой на лодку…
Они жили вместе полтора года. Сергей очень хотел зарегистрировать их фактический брак, но местный загс требовал свидетельство о разводе с прежней женой. Такой документ капитан-лейтенант Логинов мог получить только во Владивостоке. Причем лично. Но откуда у российского офицера деньги на такой перелет – Мурманск – Москва – Владивосток? Все попытки уговорить владивостокских чиновниц выслать такой документ по почте наткнулись на железобетонную стену «хранительниц государственных интересов». Сергею пыталась помочь даже бывшая жена. Командир корабля Геннадий Лячин писал официальные письма во Владивосток с просьбой выслать Логинову необходимый документ, без которого невозможно оформить новый брак, новую жизнь. Все тщетно.
В таком же отчаянном положении оказались и ещё три «неформальные» жены подводников с «Курска». Все они требуют у чиновников поселкового загса зарегистрировать брак с их мертвыми мужьями. Но такого мировая казуистика ещё не знала. Как не знала она и формулировки «признать умершим» в свидетельстве о смерти. Именно такие записи получили вдовы подводников другого ракетного крейсера – К-129, сгинувшего в далеком 1968 году. Их мужья «погибли при исполнении служебных обязанностей». Но, чтобы удостоверить это в документе, вдовам «сто двадцать девятой» пришлось ждать не один год.
Сколько придется ждать невенчаной жене капитан-лейтенанта Логинова?
Она хранит его письма, в них – правда жизни, которой жил экипаж «Курска» на берегу.
«Здавствуй, дорогая моя, любимая, единственная! Вот мы и разъехались по разным городам нашей необъятной и непонятной России.
Поселок Видяево просто «ах!», как взглянешь, так и вздрогнешь. Больше всего меня поразили пустующие дома с заколоченными окнами. Так что, Наташенька, свободных квартир уйма! Шучу».
«…Со сном туговато – 3 часа в сутки. Отдых по субботам и воскресеньям, и то если командир группы не заступит на вахту, потому как всю ночь стою дублером вместе с ним.
Спать ложимся в 5.00 утра, спим до 7.00 (подъем флага). И опять весь день на ногах.
Недавно видел северное сияние – жуткая красота. Жаль, что ты не можешь видеть этого…»
«Здравствуй, дорогая моя Наташенька!
Пишу тебе, находясь в море, на своем горячо любимом АПРК1 «Курск». Роднее этого крейсера у меня в Видяеве никого, к огромному сожалению, нет. Есть ещё моя однокомнатная конура, которая предоставляет мне ночлег, а если очень повезет, ещё и накормит.
Второй раз экипаж выходит в море, а на берегу остаются семьи без единой копейки. Все обещают, но, как только лодка уходит, с облегчением вздыхают. Нет экипажа – нет проблем. Мы материмся, сжимаем зубы и кулаки и уходим в море.
Интересно, насколько способна душа вытерпеть все это и остаться не зверем с единственным инстинктом выжить и прокормиться, а человеком с совестью, способным думать, переживать, любить и ненавидеть? Как же мне надоела вся эта борьба благородства с животноводством…»
«…Я постигаю кулинарные секреты. Когда нет хлеба, пеку лепешки – вода, мука, по чайной ложке соли и соды. Овсянка, гречка, рис, лапша – в данное время для меня это роскошь.
Я тут вспомнил песню с такими словами:
Когда приедешь, я спою её тебе полностью…»
Спел ли? Успел?
Командир боевой части 7 (управления) капитан-лейтенант Александр Садков погиб в возрасте Христа – в 33 года. Жестокость судьбы – он погиб в день 65-летия своей матери.
А мама, Надежда Алексеевна, почуяла это сердцем ещё до всяких официальных сообщений о бедствии «Курска». За тысячи верст, отделяющих Баренцево море от Приамурья, почуяла. И сразу же слегла. Он у неё был младшенький. Его да двух дочерей растила без мужа, на жалованье проводницы вагона дальнего следования. А когда Саша, выбрав после школы море, поступил в Военно-морское училище имени Макарова, что во Владивостоке, она перевелась во владивостокский поезд, чтобы почаще навещать сына. Боялась за него с самого начала, а он успокаивал: «Я тренированный, мам. Я через раз дышать умею. Из любой передряги выплыву!» И она верила ему и гордилась. И старшие сестры, Тамара и Валентина, им гордились: ещё бы – брат флотский офицер, моряк-подводник, умелец на все руки. В отпуска приезжал – и картошку матери сажал, и квартиры сестрам ремонтировал… В этом последнем своем мае тоже успел всем помочь, хотя и сам вот уже больше года как своей семьей обзавелся. Теперь все четыре его женщины – и мать, и сестры, и жена Инна не верят, что никогда больше не увидят Сашу, Александра… Просто он ушел в длинную «автономку» – длиною в жизнь.
Старший мичман Владимир Свечкарев, техник группы ЗАС (засекреченной автоматической связи), принял смерть в третьем отсеке.
В Нижнем Новгороде у него оставались мама Валентина Ивановна и сестра Лена (обе – инвалиды), а в Видяеве его ждала красавица жена Юлия вместе с четырехлетним Ванечкой. Поначалу все они не очень встревожились, поскольку Владимир служил вовсе не на «Курске». Но дурные предчувствия оправдались – в этот роковой поход взяли и его. Вышел, чтобы подменить коллегу.
В Нижнем узнали об этом только 15 августа. Мама бросилась в церковь заказывать молебны во здравие и спасение. А надо было уже – отпевать…
Есть на вологодской земле тихий городок – Вожегод. Но общая беда и туда нашла дорогу. Там живут родители матроса Димы Коткова – Анатолий и Тамара Котковы. Их же сын навсегда остался в третьем отсеке «Курска». Он был едва ли не самый юный член экипажа – ему только-только исполнилось 19 лет…
Во время молебна в импровизированном видяевском храме у Анатолия Сафонова, отца штурмана с «Курска» – капитан-лейтенанта Максима Сафонова, – случилась клиническая смерть. Его едва откачали. Но целых 80 секунд душа отца общалась с душой сына. Хоть так повидались…
«Не везет мне в смерти, повезет в любви…» Когда же старшему лейтенанту Арнольду Борисову повезло, наконец, в любви, её оборвал взрыв…
В Обнинске, в гостях у друга, он встретил девушку, которая с первого же взгляда покорила его сердце. Вскоре ему пришлось вернуться к месту службы – в Каспийск на завод «Дагдизель». Он звонил ей каждую свободную минуту. Но девушка не дождалась его следующего приезда и выскочила замуж за того, кто был ближе.