По Алтаю - Сапожников Василий Васильевич. Страница 43

   19 июня дневали и экскурсировали в прелестной долине Соен-чадыра в виду глубокой долины Каира; поляна замкнута с юга хорошим лиственичным лесом, а с севера сухим косогором, на котором за далью затерялись стада овец. Луг был расцвечен последними весенними цветами, а в лесу еще цвел маральник.

   Тесниной Аргута. 20 июня мы решили подвинуться к Аргуту. Оставив долину Соен-чадыра, мы перевалили через сухой осыпающийся косогор в соседнюю почти пересохшую речку и ее долиной спустились в Каир. Перед выходом в Каир долина безыменной речки сильно стеснена скалами и заросла крупными тополями; некоторые деревья имеют до двух аршин в поперечнике. Долина Каира тоже тесна и густо заросла кустарниками и лесом. За бродом через прозрачную реку в семь-восемь сажен ширины нужно было круто подняться на водораздел Каира и Бортул-дага. До первой террасы (1 830 м) подъем очень крут, но есть хорошо проторенная тропа; дальше отлогий подъем выводит выше границы леса на широкие, частью болотистые, альпийские луга. На вершине перевала (2 350 м) сложена большая джалама, и отсюда видна глубокая прорезка долины Аргута и хребты по ту сторону реки. Еще лучше видна долина Аргута, если спуститься до леса в сторону Бортулдага и подвинуться к высокой гриве, которая образует страшный обрыв к Аргуту метров в тысячу высотой. Здесь мы остановились ночевать на маленьком седле на высоте 2 125 м, не рассчитывая дойти до удобной стоянки засветло. Отсюда положительно следует подняться на гриву, чтобы взглянуть сверху на Аргутскую пропасть. Со стороны седла подъем ничтожный и отлогий, но лишь вы подходите к краю, как под вашими ногами открывается потрясающая картина. Крутой обрыв с обнаженными скалами падает в узкую глубину долины, откуда доносится ворчание грязного Аргута, текущего среди выжженной солнцем прибрежной полосы. С другой стороны поднимаются еще более крутые и высокие скалы, и на всем лежит мрачный колорит красных и темнокоричневых тонов. Дальше за первыми горами поднимаются уже снежные вершины в истоках Юнгура и Шавлы. Также грандиозна картина и на юге, где долину Аргута можно проследить почти до впадения Тополевки. Здесь подходят главные хребты Катунский и Чуйский, и [они] разорваны трещиной на 2 000 м глубины, на дне которой грохочет Аргут. Ближе сюда совершенно ясно обозначается нижняя долина Иедыгема и, наконец, очень близко -- долина Бортулдага, верховье которого с небольшим ледником видно вблизи верховьев Каира.

   Около Иедыгема и Бортулдага долина Аргута еще довольно широка, но, обогнув крутым изгибом нашу наблюдательную гриву, близ устья Каира, Аргут врезывается в тесное ущелье и исчезает из глаз.

   На другой день, 21 июня, мы спустились в долину Бортулдага, где приютились две калмыцкие юрты. Здесь мне бросился в глаза очень большая стая голубей, но добыть не удалось ни одного. Перейдя вброд мутноватый Бортулдаг, мы направились на юг параллельно Аргуту косогором, который покрыт щетиной стволов выгоревшего леса, потом спустились в долину Аргута, имеющую вид пустыни с желтой посохшей травой и разбросанными всюду гранитными валунами. Особенно чувствовалась жара и сухость возуха после холода и снега в Ак-кеме и Текелю. Около полудня мы достигли Иедыгема, где он с грохотом вырывается из гор на ровное место долины Аргута, и остановились в тени деревьев около моста. Нужно было посоветоваться, потому что я хотел сделать экскурсию в верховье Иедыгема, которое, по моим соображениям, отнесено к Белухе. Это же подтверждал и калмык, юрту которого мы отыскали вблизи моста. Брать с собой весь караван не стоило, и я решил опять отделиться, взяв с собой лишь необходимое, а главный караван отправить вперед, потому что здесь нет корма для лошадей (рис. у стр. 112).

   Открытие ледника в истоках Иедыгема. Отправились мы с Родзевичем, взяв с собой Кайгородова и Субботина и, кроме того, калмыка Антона Дюбарова как местного жителя. Поездка в верховье Иедыгема оказалась не особенно трудной и к тому же подарила нам громадный ледник.

   Переход до истока р. Иедыгем занял всего пять с половиной часов; тропа идет все время левым берегом реки. Часа два мы шли тесной долиной, загроможденной россыпью гранитных валунов; тропа то взбирается высоко над рекой, то спускается на маленькие прибрежные плсщадки. За россыпью открылась небольшая полянка с аилом, а еще через час езды лесистым косогором добрались до второго и последнего аила из четырех конических юрт. Здесь я задержался, чтобы взять барана и расспросить дорогу. Калмыки выражали сильное сомнение, чтобы мне удалось добраться до истока, потому что тропы нет, а лес стоит густой чащей. Однако мы отправились дальше. Тропа, действительно, скоро потерялась, а за небольшой каменистой поляной, против впадения правого притока Куркуре, перед нами стоял густой лес из елей, кедров и листвениц. Сколько было возможно, пробирались узкой кромкой берега, но скоро пришлось войти в лес. Чаща темна до мрачности; стволы, увешанные лишайниками стоят плотной стеной. Между ними беспорядочно навалены гниющие колоды с вывороченными вверх корнями. Лавируя в густой заросли, мы медленно подвигались вперед; вьючная лошадь то и дело застревала вьюками между деревьями, не будучи в состоянии протиснуться ни назад, ни вперед; несколько раз приходилось срубать дерево, чтобы освободить лошадь от тисков. Вообще топору пришлось поработать на этом переходе. Чтобы облегчить обратный выход из этого лесного лабиринта, Антон время от времени надламывал ветки и верхушки молодых деревьев; и действительно, по этим отметкам мы потом выбрались гораздо скорее. Хорошо еще, что почва в лесу ровная и камней совершенно нет. Ближе к истоку пришлось подняться по косогору и перейти несколько шумливых светлых речек, левых притоков Иедыгема.

   Наконец, мы выбрались из чащи и остановились в версте от ледника на мшистой поляне, обставленной кудрявыми кедрами. Между станом и течением реки протянулась правильная гряда камней, уже затянутая мхами и заросшая старыми деревьями, -- это несомненно старая морена. Одной лиственице, спиленной на морене, мы насчитали до 200 лет.

   Чтобы увидеть ледник, нужно перейти морену и светлую речку Тургень-су, текущую в густой лесной заросли; тогда вы выбираетесь на широкую прибрежную площадь, размытую протоками и усыпанную крупной галькой. Вплоть перед вами за изгибом реки поднимаются в несколько рядов конечные морены, частью заросшие кустарниками и даже молодыми лиственицами. Из-за конечных морен выставляется только небольшая часть ледника, и, чтобы увидеть его во всю длину, лучше перейти реку вброд и подняться по правому восточному склону. Отсюда перед вами рисуется восточная вершина Белухи, черный Кара-оюк и мощный ледниковый поток, дающий в нижнем течении две гигантские волны, покрытые острой щетиной ледяных гребней и зубцов (рис. у стр. 128),

   Исследованию ледника был посвящен весь другой день (23 июня) и половина следующего за ним. Левым берегом ледника мы поднялись на его верхнее поле и с высокого прилавка произвели съемку (подробное описание ледника см. в главе "Белуха").

   25 июня из прохладной вершины Иедыгема мы опять вернулись в знойную долину Аргута, распростились с Дюбаровым и продолжали путь вверх по Аргуту. Опять заскрипела под ногами лошадей горячая дресва, которую не могли прикрыть редкие кусты чия; только среди крупных камней приютились сухие кустарники -- кизильник (Cotoneaster vulgaris) и золотистая карагана (Garagana pygmaea), да кое-где ярко краснеют отдельные цветочки гвоздики. Широкая долина скоро превратилась в ущелье, и нам нужно было совершить очень крутой спуск среди гранитных скал, которые висели над головой. Таким образом мы очутились на самом берегу Аргута, который здесь достигает 25 сажен ширины и являет настоящую оргию водной стихии. Отсюда до устья Кулагаша идет трудная и неприятная часть пути по прибрежным россыпям, которые почти не прерываются. Иногда их нужно обходить высоко по крутому косогору. Вспоминается еще одно место перед Кулагашем, где тропа проходит сначала узким карнизом над рекой, а потом ныряет в щель, над которой висит громадная каменная глыба, ущемленная только верхним концом между двумя другими глыбами. К Кулагашу ведет крутой спуск песчаным выгоревшим от солнца косогором. Кулагаш меньше Иедыгема, но тоже с белой водой; через него имеется мост. От Иедыгема до Кулагаша 12 верст. За мостом долина Аргута не так тесна; есть россыпи, но по временам они сменяются полянами, где даже есть небольшие участки посевов. По обе стороны долины поднимаются еще более высокие скалистые стены, рассевшиеся трещинами, из которых струятся прозрачные потоки.