Вперед, к Магадану! (СИ) - Кротов Антон Викторович. Страница 6

Но последняя электричка на Омск уже ушла, и поэтому на вокзале не было слышно обычного торгового шума. Мы переписали расписание, зашли на телеграф (он работает круглосуточно) и отправили телеграмму домой.

ВСЕ ЗДОРОВЫ ЗАВТРА ОМСК=АНТОН-

Затем мы отправились на трассу, чтобы поставить палатку и переночевать неподалёку от неё.

Найдя, наконец, удобное место, мы поставили палатку. Был сильный ветер, и палатка раздувалась воздушным шаром. Мы уснули под шум ветра, ожидая завтра быстро достичь Омска.

…Но над нашей головой, тайно для нас, уже сгущались тучи. Ночью пошёл дождь и начал потихоньку мочить палатку. Как уже упоминалось, у нас не было тента, и поэтому промокло всё. Вставать не хотелось, да и не возвращаться же среди ночи на вокзал, до которого довольно далеко. К утру промокло всё так, что не осталось ни одного сухого предмета, начиная от самарского расписания электричек и кончая носками. Недовольные, мы вылезли из палатки под моросящий дождь и собрали вещи, объём и вес которых, по причине намокания, существенно увеличился. Думая о том, что неплохо бы в следующий раз иметь тент, а ещё лучше купить его в Омске, мы выбрались на трассу.

Шоссе на Омск было мокрым и неоживлённым. Недалеко виднелись шлагбаумы — российская таможня. Простояв небольшое время, мы остановили машину с милиционером, который подвёз нас километров на десять. Ещё километров тридцать нас подвёз другой милиционеровидный человек — начальник таможенной службы — на своём «Уазике». Последние 100 км до Омска нас везли двое милиционеров в буржуйском лендровере. Так, при помощи многих милиционеров, мы достигли Омска.

ОМСК

Омск, один из крупнейших и старинных городов Сибири, основан, как пограничная крепость-острог на востоке в 1716 году. Интересно, что самое старинное сохранившееся здание Омска — не храм и не острог, а здание гауптвахты (1781). Есть несколько и других старинных зданий, собор и мечеть. Местные хиппи, как во многих крупных городах, собираются на площади Ленина. Через город протекает великая, ныне сильно обмелевшая река Иртыш, приток Оби.

Омск, город для Сибири колоссальный, по площади достигает половины Москвы. Его население — 1 миллион 200 тысяч человек. (Из городов Сибири только Новосибирск превосходит его.) У градостроителей даже не нашлось слов, чтобы назвать по-разнообразному многочисленные улицы этого великого города!

Названия улиц — совершенно особая область российской топонимики. Известно, что в каждом городе (в Омске в том числе) можно найти улицы или проспекты Ленина, Маркса, Кирова… Однако, на большие города вождей не напасёшься. Так в Омске появились «юбилейные» улицы — имени 10, 20, 25, 40, 50, 70 лет Октября, 20 лет РККА, 35 лет Советской Армии, 30, 50 лет ВЛКСМ, 50 лет Профсоюзов, XIX, XX, XXII Партсъезда, имени 1905 года, 1 Мая, 5 Декабря, 12 Декабря, 22 Апреля, 22 Декабря, и т. д., и т. п. Исчерпав все знаменательные даты, Омск явил миру ещё более многочисленные «номерные» улицы. 2-я Электровозная, 4-я Тюкалинская, 4-я Кольцевая, 4-я Крайняя, 5-я Москаленская, 6-я Заозёрная, 6-я Шинная, 6-я Комсомольская, 9-я Кировская, 11-я Ремесленная, 13-я Самарская, 13-я Балтийская, 14-я Чередовая, 17-я Марьяновская, 21-я Амурская, 30-я Рабочая, 36-я Северная улица, 11-я Восточная, 6-я Западная… (Естественно, помимо, скажем, 36-й улицы, существуют 1-я, 2-я, 3-я, 4-я…, 35-я.) Когда же исчерпались и все названия типа Труда, Мира, Улица Имени 75-й Гвардейской бригады, на карте Омска гордо появился… Безымянный переулок.

Что ещё попадается на глаза путешественникам? На центральных улицах — небольшие милицейские будки. На каждой будке надпись следующего содержания: «Телефон доверия — 6-94-12". Интересно, это милицейский телефон доверия и что ему можно доверять?

Омск — город больших контрастов. Есть целые кварталы деревенской, сельскохозяйственной жизни: деревянные, потемневшие избушки, огороды… Есть кварталы современных домов, в 12-14-16 этажей, безо всяких огородов. Есть большой оптовый рынок-базар, где прямо из контейнеров торгуют всякими продуктами и вещами. Есть и маленькие базарчики, где тётушки в платочках, а также усатые южные люди предлагают картошку, арбузы и другие объекты. Цены в Омске ниже, чем в Москве, раза в полтора; городские телефоны бесплатные, а вот метро в Омске нет.

В этом славном городе нам необходимо было высохнуть.

Место для просушки имелось. Один из наших «людей по переписке», Дмитрий Малышев, однажды спросил, можно ли получить каталог адресов нашего клуба «Переписка». Я отвечал, что в середине июля буду в Омске и могу притащить каталог, либо в бумажном виде, либо в дискетном. Итак, я позвонил (Дмитрий был дома) и предложил занести каталог адресов, заодно и обсохнуть.

Мы приехали, купив по дороге большой мягкий хлеб, в далёкий квартал современных домов, в одном из которых обретался Дмитрий и его бабушка. Дмитрию оказалось на вид лет 27, он занимается краеведением, путешествиями и ищет себе друзей, интересующихся тем же. Бабушка занялась приготовлением пищи. Мы расстелили наши мокрые спальники, палатку, бумаги, и они потихоньку начали сохнуть. Нас накормили вкусным обедом, а через некоторое время Дмитрий отправился на вечернюю службу в городской храм, и мы собрались, попрощались с бабушкой и поехали с ним.

Отстояв службу в храме, мы попрощались с Дмитрием и направились на почтамт, куда я заблаговременно послал бандероли «до востребования». В этих бандеролях содержалось 80 моих книг. Забив оными рюкзаки, мы отправились на площадь Ленина, где сидели местные хиппи.

Хипов и сочувствующих мы увидели довольно много — человек пятнадцать. Правда, продать им книгу я не смог; неформалы, ссылаясь на безденежье, хотели получить книжку, причём только забесплатно. Среди волосатой братии выделялся один, который ездил автостопом в разные места, в том числе в Молдавию, он считал, что познал всю мудрость путешественничества и в книжке не нуждается («ну, разве подаришь»). Другие, насколько мы поняли, автостопом не ездили, а просто тусовались и решали свои музыкальные вопросы; они тоже в книжке не нуждались. Подарив-таки несколько книжек для просвещения, мы покинули сию тусовку.

Вписку нам не предложили, а мы и не набивались. Размышляя о том, что хорошо бы уехать в Новосибирск товарным поездом, мы отправились на окраину города, в то место (станция Входная), где формируются товарняки. Мы потеряли часа три, пока добирались на станцию и узнавали, когда появятся товарняки на восток. Они не появлялись, а мы хотели спать. Мы никогда ещё не ездили в кабинах локомотивов и были неопытны. Теперь я знаю, что рано или поздно товарняк появляется. Но в этот раз так и не дождались. Наступала ночь.

Вернувшись в основную часть города, мы отправились искать благоприятное место для палатки, и вскоре нашли его всего в ста метрах от пассажирского вокзала. Развесив по соседним деревьям некоторые, не успевшие ещё высохнуть вещи, мы залезли в палатку и уснули, довольные тем, что нигде не вписались и никого своим наличием не отягощали.

ДОЖДЬ НАД ОМСКОМ

Молния два раза в одно место не ударяет, и дождь два раза подряд одну палатку не промочит — подсознательно предполагали мы. О, какой ошибкой это было!.. Ночью опять пошёл дождь и промочил нас ещё сильнее. Верх палатки весь промокал, а низ (коврики и непромокаемое дно), наоборот, удерживал воду, и мы вымокли чрезвычайно сильно. Намокнув, палатка отяжелела, и, перекосив одну из стоек, упала прямо на нас. Это было почище, чем в Исилькуле.

Ругаясь нехорошими словами и поминая нашу неопытность и сибирскую дождливость, мы вылезли из палатки (вернее, из-под палатки) и стали собирать вещи, которые развесили для просушки накануне. Они стали, конечно, мокры. (Купить в Омске тент для палатки, по словам Дмитрия, было невозможно.)

«В следующий раз, — думали мы, хлюпая водой в ботинках, — надо было бы попроситься остаться ночевать у Дмитрия, или надо было бы вписаться у хипующих людей, или надо было дождаться товарняка! В Новосибе обязательно будем вписываться!» Представляя себе, какими умными мы сделаемся к концу путешествия (если уже за три дня так поумнели), мы решили — обязательно! — в Новосибирске обзавестись тентом, и отправились на вокзал.