Это ты, Африка! (СИ) - Кротов Антон Викторович. Страница 71
Занятия бегом в жарком климате очень полезны, особенно для желающих похудеть. Но нам опять повезло — в порт, пыля, торопились какие-то военные, тоже спешащие на пароход. Ещё стоит, не уплыл! Мы забежали на причал, подхватили рюкзаки и в числе последних забежали на палубу. Было 14.20 — вся поездка за штампом чудесным образом заняла всего 41 минуту. Ух! Наши паспорта проверили, отобрали и бросили в картонный ящик, уже полный других паспортов всех пассажиров, плывущих на пароходе.
Последними на пароход поднялись необычные люди: белый муж и белая жена несли на руках белого ребёнка. Их сопровождал «солдат ислама». Видимо, это были его последние клиенты на сегодня. Надо будет подойти, узнать откуда!
Пароход медленно отшвартовался. На баржах, служащих причалом, собрались таможенники, пограничники, провожающие и «солдат ислама» среди них. Все они махали вслед уходящему пароходу. На обоих палубах парохода столпились чёрные и белые мистеры, человек триста, кричали, махали руками… Прощай, Судан!
Но тут оказалось, что ещё не всё завершилось. Вдруг крики с той и с другой стороны из радостных и протяжных стали отрывистыми и беспокойными. Что-то забыли!
Пароход прекратил своё движение. От причала Вади-Халфы в нашу сторону поплыла старая, утлая лодочка из пальмовых досок; вёслами-кочерыжками маленький негр хлопал по воде, как бы перемешивая её. В лодке, у ног гребца, лежал белый мешок с чем-то.
— Забыли мешок, — предположил один из иностранцев.
— Забыли наши паспорта, — предположил Андрей.
Гребец, мокрый от пота и брызг, приближался к пароходу, а огромный пароход от него удалялся, влекомый течением. Под удаляющиеся крики провожающих мы выплыли чуть ни на середину водных просторов.
— Быстрее! Греби! — кричали на всех языках два десятка иностранцев, столпившихся на палубе. По-своему, наперебой кричали и местные.
Человек уже почти пригрёб. С носа лодки свешивалась верёвка. Кому-то из стоящих на нижней палубе парохода надо было ухватить за эту верёвку и причалить отважного гребца. Но никто не догадался это сделать, и течение вновь разделило пароход и лодочку. Человек на лодке упал духом, но, подгоняемый криками с парохода и пристани, опять взялся за эти вёсла-дрова и опять, весь мокрый от пота, достиг парохода.
Но здесь никто не мог достать до верёвки и пришвартовать гребца. Пока гребец пытался кинуть конец верёвки, течение вновь унесло его. Что же это за ценный мешок, который так нужно доставить в Египет? И почему во всей Вади-Халфе, в международном порту, не нашлось ни одной моторной лодки?
Наконец лодочка пришвартовалась. Триста человек с интересом свесились с обеих палуб, наблюдая, что за нужда подвигла сего отважного гребца пуститься вдогонку за пароходом на утлой лодочке, по водам, полным крокодилов?
…С борта парохода, аккуратно задрав ногу, в лодку сию залез толстый, счастливый таможенник. Оказалось, именно его забыли на пароходе, а мешок, лежащий в лодочке, был здесь и вовсе ни при чём.
Капитан запустил мотор, и с каждой минутой удалялись от нас, сливаясь в точки, и лодочка с гребцом и толстым чёрным таможенником, сидящим на белом мешке;
и плавучий причал, на котором стояли солдаты, офицеры и помогающий иностранцам говорливый подсказчик;
и маленькие домики, далёкие пальмы и близкие развалины такого далёкого и близкого городка Вади-Халфа;
и вскоре всё это видение исчезло, как мираж, и вокруг — лишь водная гладь, а по обоим берегам — лишь безжизненные коричневые горы, круто обрывающиеся в воду.
«Вечный странник» Измаил сидел на верхней палубе — на том самом месте, где мы месяц назад варили на примусе кашу, пока капитан нас не обнаружил. Измаил расстелил перед собой сложенное вчетверо коричневое одеяло и достал приспособления для своей работы. Увидел нас.
— Всё в порядке? Я видел, как эти идиоты вас вернули с парохода в город. У вас не было бумажки от шайтана. Ну и у меня тоже всё в порядке, в Вади-Халфе я продал всё своё рукоделие, и сейчас опять буду работать. Чтобы путешествовать по всему миру, нужно работать в пути, чтобы зарабатывать на хлеб. Сейчас увидите, как я пишу на рисе.
Помолясь, Измаил начал работу. Вокруг собралась целая куча любопытных. Отборные, желтоватые рисовые зёрнышки хранились в пластмассовой пробирочке. Круглая железная плоская банка, заполненная пластилином, служила рабочим столом. Измаил достал десять рисовых зёрен и вмял их в банку с пластилином, чтобы они не выскальзывали из рук. Затем достал тушь и тончайшей волосяной кисточкой, прищурившись, написал на каждом зерне по-арабски:
НЕТ БОГА, КРОМЕ АЛЛАХА
достал другой флакончик, с прозрачным лаком, и покрыл лаком каждую рисинку. Дунул, подождал чуть, пока лак затвердеет, и перевернул каждую. На обратной стороне написал:
И МУХАММЕД — ПОСЛАННИК АЛЛАХА
И с этой стороны покрыл каждую лаком. Теперь достал длинную пластмассовую гибкую трубочку и нарезал её на маленькие кусочки сантиметра в полтора каждый.
— Это трубочка от капельницы. Их можно найти бесплатно в любом большом городе, в больнице.
Каждую трубочку заткнул с одной стороны металлической пробочкой. Положил в каждую по рисовому зёрнышку. Достал другой флакончик с прозрачной жидкостью и шприц.
— Это глицерин. Даже в Африке всюду можно купить.
При помощи шприца наполнил каждую трубочку глицерином, каждую заткнул второй пробочкой с другой стороны, прицепил ниточку. Получилось десять аккуратных кулончиков.
Люди на палубе теснились, отталкивая друг друга.
— Кам (почём)? — спросил самый смелый.
— Тлята гиней (три египетских фунта), — отвечал Измаил.
Три фунта (менее одного доллара) — небольшие деньги за такой сувенир. Начали покупать.
— А моё имя можешь написать? — спросил один из пассажиров.
— Могу, тлята гиней, — отвечал Измаил. Заказчик написал своё имя на клочке бумаги, а Измаил перенёс его на рис.
— Судан дорого обошёлся мне, — рассказывал Измаил, — коррупция! За визу с меня взяли шестьдесят долларов. Сейчас вообще путешествует не человек. Путешествует его паспорт. Бюрократия, коррупция кругом, бумаги, бумаги, бумаги. Бумага важнее человека!
Конечно, удобно иметь такую универсальную работу. Неплохо и нам чему-нибудь научиться — может, хотя бы рисовать или песни петь. Всё лучше, чем «стрелять» деньги на базаре. К следующей поездке нужно основательнее подготовиться.
Назад в Египет
Ветреным прохладным утром пароход подошёл к Асуану, неторопливо пришвартовался, но на берег никого не выпускали.
Иностранцев, не имеющих египетской визы, созвали в одно из помещений парохода — заполнять въездные анкеты. Египтяне обещали проставить всем визу за 15 долларов с носа, но не торопились делать это. Оказалось, что они забыли марки, которые надо вклеивать в паспорт, и какой-то клерк поехал в город, в банк, за этими марками. Иностранцы долго ожидали его, ругая бюрократов.
Наконец, марочный человек появился. Мы заплатили, и в наши паспорта были вклеены эти долгожданные марки и поставлен въездной штамп. Марки, въездной штамп и закорючка, написанная от руки, в совокупности изображали визу.
— You can stay in Egypt one month (вы можете находиться в Египте один месяц), — сказали нам.
Спасибо — надеемся, проскочим немножко побыстрее!
Когда все марки всем желающим были наклеены, а въездные штампы были поставлены, мы отправились на выход с парохода. Но не тут-то было!
Всё равно людей на причал ещё не выпускали. Это напоминало моё первое приплытие в порт Нувейбу, когда до условного времени нас не выпускали из порта.
Только в 13.20 пассажирам разрешили сойти на египетскую землю. Пройдя через формальную таможню, металлоискатели и рентгены, мы и наши вещи покинули асуанский порт.