Это ты, Африка! (СИ) - Кротов Антон Викторович. Страница 9
Дорога шла через горы. Иногда она поднималась выше, и мы ехали среди заснеженного леса — как будто у нас на Урале. Затем дорога спускалась в долины, где снега не было, вероятно, всю зиму, где зеленели поля и светило жаркое весеннее солнце. Турецкие деревни попадались то там, то сям: каменные одноэтажные домики, крытые глиняной черепицей или шифером, поля и сады деревьев, сбросивших на зиму листву. Маленькие городки двух-трёх-пятиэтажных домов с маленькими типовыми мечетями. Статуи, портреты и бюсты местного ленинозаменителя — Ататюрка. Поскольку он провозгласил Турецкую республику ровно 75 лет назад, в честь юбилея повсюду виднелись плакаты и лозунги, напоминавшие по виду наши советские. Только вместо серпа и звезды коммунистических там были серпы и звёзды мусульманские, на всё том же ностальгически-красном фоне.
В предобеденное время мы с Андреем прибыли в город, областной центр Токат. Решили обменять деньги, хотя бы три доллара, чтобы купить еды и позвонить. Обменных пунктов не было видно, и мы совершили обмен в магазине. В
Турции уже много лет не прекращается инфляция, и доллар уже стоил более 350 тысяч турецких лир. В одночасье стали миллионерами. Купили батонов, апельсинов и пристроились пить чай в какую-то харчевню, совмещённую с магазином.
Слухи о турецкой дешевизне, порождённые нашим российским докризисным мышлением, не подтвердились. Августовский кризис 1998 года в России привёл к тому, что доллар, а вместе с ним и все остальные валюты и товары в мире стали для нас значительно дороже. Соответственно, для приезжающих в Россию иностранцев рубль и все товары в России кажутся значительно дешевле, чем было ранее. Так что в феврале 1999 года по ценам на хлеб, овощи и фрукты «дешёвая» Турция ненамного отставала от России, а кое в чём даже заметно опережала её. Позвонить из Токата не удалось, и мы с Андреем отправились в дальнейший путь.
Во второй половине дня мы достигли очередного областного центра, именуемого Сивас, который оказался скучным промышленным городишком. А вот следующий город — Кайсери — удивил нас своей величиной. Мы прибыли туда уже в вечернее время. По окраине города проходило шоссе шириной с Ленинградский проспект, по которому двигались тысячи машин. Решили не задерживаться в городе, приготовить чай и продолжить путь. На наше счастье, рядом с трассой находился базарчик; последние вечерние продавцы уже сворачивали свой товар; но у них мы узрели большой чайник. Попросили чая. Турки вообще пьют чай из маленьких, 50-граммовых стаканчиков, поэтому они весьма удивились на нашу литровую кружку. Поблагодарили за чай и уселись пить его, но — о ужас! это оказался сверх-крутой чифирь! Чтобы подавить вкус, мы засыпали в кружку немало сахара, но это не помогло. Но выливать угощение было неудобно, и мы выпили кружку. Затем, медленно, чтобы не расплескаться, мы доползли до заправки и там, в туалете, запили чай обильным количеством холодной воды, а затем продолжили путь.
Миновав Кайсери, мы доехали до следующего города с интересным названием NIGDE (читается "Ниде"). Было около часа ночи. Трасса огибала город, что было очень кстати. Отошли от дороги подальше, разложили коврики и спальники, легли и укрылись тентом.
Ночью дул сильный ветер, похолодало, и я залез к Андрею в его двухместный пуховый спальник, так как мой синтепоновый, рассчитанный на Африку, от такой погоды не спасал. Утром мы проснулись и обнаружили, что лежим на каком-то пустыре, недалеко от дороги и поворота на Nigde. Быстро собрались и продолжили путь на юг.
Ниде было последним холодным пунктом нашего маршрута. Сразу после него дорога, ведущая на юг, пошла спускаться вниз, с гор. Вскоре трасса, и без того неплохая, приобрела ширину Московской кольцевой автодороги — начался автобан с четырьмя полосами движения в каждую сторону и огромными развязками. За пользование автобаном водители платили небольшую денежку.
Турецкая дорожная аккуратность видна была здесь повсюду. Например, дорожные знаки. Там, где велись дорожные работы, и у нас прикреплён стереотипный трафаретный человечек, копающий трафаретное что-то — у турков этот человечек на дорожном знаке всегда любовно вырисован, и даже рукава у него засучены. Знак "осторожно, дети" тоже тщательно прорисован, у бедных детей даже волосы развеваются на бегу (и у них большие носы). Так и все дорожные знаки.
Турки дружелюбно относятся к автостопщикам, и стоять в ожидании машины приходится совсем недолго. Однако наше общение с водителями было не очень эффективно, так как мы не знали турецкого языка, а они — никакого другого. Единственным водителем, проявившим знание английского, оказался сириец на своей маленькой легковушке, подобравший нас в районе Аданы. Сириец оказался не просто разговорчивым, но ещё и деньгопросом. До последнего турецкого города, Антакии, он согласился подвезти нас даром, а дальше — только за деньги. Поняв, что в курортной Антакии он хочет подобрать платного пассажира, мы покинули его и решили поближе рассмотреть город.
Сейчас, в середине февраля, здесь уже было по-летнему тепло, посему город был полон теплолюбивых туристов из разных стран цивилизованного мира. Местные жители проявляли приставучесть, предлагая нам ресторан, «хотель» и другие бесполезные вещи. Мне хотелось позвонить родителям — сообщить, что все живы и всё в порядке, и мы с трудом отыскали среди хотелей и забегаловок переговорный пункт. Звонящих было много, но как пользоваться телефоном, я не постиг, а телефонисты не знали английского языка. Правда, как только я вслух и по-русски высказал всё своё презрение к турецким телефонам, среди звонящих обнаружилась грузинка, которая в доступной форме указала мне путь к телефонизму. Позвонив домой, я узнал от своих родителей, что избежавший заточения Вовка Шарлаев знает о нашей судьбе и будет ждать нас ещё сегодня и завтра в условленном месте, у ворот нашего консульства в Алеппо.
Мандарины в Антакии оказались значительно дороже Батумских, но сильно дешевле московских. В то время как мы удалялись от центра города, цены падали, и мы с удовольствием избавлялись от оставшихся у нас турецких лир. Наевшись и нагулявшись до неподвижности, мы осели на одной из автобусных остановок на окраине города, на шоссе, ведущем к сирийской границе.
Пока мы сидели и думали, где бы раздобыть чай и переночевать, к нам подошли два смуглых гражданина. Они заинтересовались нашей сущностью, и, недоумевая, как белый человек может жить на автобусной остановке, позвали нас к себе в гости. Люди оказались курдами, представителями самой крупной в мире нации, не имеющей своего государства.
Курды населяют огромную территорию, включающую восточную часть Турции, северную часть Ирака и Сирии, а также западные провинции Ирана. Общая численность курдов неизвестна, но, вероятно, их 40–50 миллионов. Стремление курдов обзавестись своим государством доставляет головную боль турецким властям. В районах, заселённых преимущественно курдами, сконцентрировано большое количество турецких войск, вводится комендантский час, ограничено передвижение туристов и автостопщиков. Однако сии два курда, пригласившие нас в гости (вопреки опасениям официальной Анкары), вовсе не мечтали взять нас в заложники, а были вполне нормальными, восточно-гостеприимными людьми.
Мы перешли улицу, сели на микроавтобус (хозяева великодушно заплатили за нас) и вернулись в городской центр. Темнело. В квартале схожих бетонных домов нашли нужный, поднялись по узкой, крутой лестнице на второй этаж и попали в обыкновенную турецкую квартиру.
Мебели было немного, больше ковров и детей. На единственный диван посадили нас. Наше внимание привлёк известный прибор для приготовления чая, стоящий в шкафу. Хозяева, как и мы, именовали сей прибор «samovar», а вот надписи на нём были арабскими.
Поскольку мы не знали турецкого языка, рассказывать о себе пришлось жестами и картинками. Вскоре принесли чай и еду; ели все вместе, постелив скатерть на полу. Чай пили маленькими рюмочками. Один из детей принёс свой школьный учебник, на первой странице которого красовался портрет Ататюрка — ну точно как у нас Ленин.