200 дней на юг (СИ) - Кротов Антон Викторович. Страница 15

Поиски сии были недолгими. В прошлый раз нас зазвали на ночлег в старинный мусульманский монастырь, который мы приняли за гробницу Махди. Тогда купола мечети той были видно издали, но сейчас мы оказались в другом районе большого города и пошли в другую, современную мечеть. Мы попали как раз в промежуток между молитвами; возле мечети сидели два пожилых человека, один читал вслух нараспев Коран, второй вышел нам навстречу. Мы попросились переночевать и — подверглись действию всегдашнего суданского гостеприимства. Появились кровати, хлеб с молоком, в мечети обнаружился душ; мы помылись, постирались и улеглись на этих кроватях прямо во дворе мечети. Нам предлагали организовать также фуль, но мы отказались, ибо уже были сыты. Вот благодатная страна — в столичной агломерации, в такой современной мечети, и никаких проблем!

10 сентября, воскресенье. Хартум

Утром, поблагодарив сотрудников мечети, мы отправились в Хартум — сперва стопом, потом подсели в автобус. Хартум находился рядом, на другой стороне Нила. На старом мосту через Нил была транспортная пробка — вероятно, единственная дорожная пробка в Судане. Цивилизация! Вдали высился новый мост, построенный китайцами. Впечатляет — такой длинный и почему-то с изгибом. Он тоже уже действовал.

Сентябрь — время самого половодья на Ниле. Нил был широк, из него торчали полузатопленные травы и кусты; сновали лодки. По обеим сторонам Нила виднелись большие модернистские мечети разных форм — вероятно, построенные в последнее десятилетие на деньги богатых исламских стран. (Я вспомнил, что в пакистанской столице, Исламабаде, была крупнейшая в мире современная мечеть, тоже нетрадиционной формы, построенная в качестве подарка от Саудии.) В центре Хартума — обилие продающих всякие дешёвые шлёпанцы, еду, каркаде и сигареты «BRINGI» (единственный вид изготовляемых в Судане сигарет).

Мы с Гришей поехали автостопом в посольство России. Уже знакомый нам консул РФ Рашид Измайлов был на месте; он сказал, что граница с Эфиопией, вероятно, открыта, и вручил нам письмо от коллег-автостопщиков. Оказывается, ещё до нас Хартума достигли Грил, Лекай и Кактус. Причём Кактус приехал раньше всех и уже успел вписаться в посольство и выписаться оттуда. Мы оставили в посольстве два письма — для коллег-автостопщиков и для отправки в Россию — и пошли искать Интернет-кафе: за последнее время цивилизация проникла и в Хартум, и Интернет здесь было уже несложно найти.

В Интернет-кафе сидели уже двое европейцев, парень и девушка. Оказалось, это тоже вольные путешественники. Сейчас они только что обрели визы Чада и Нигера и отправлялись туда. С большой радостью узнал я о том, что в Хартуме, оказывается, есть столь редкое посольство Нигера, выдающее визы всем желаюшим за $50 — причём эти двое попросили скинуть цену вдвое, и им не отказали в их просьбе. Мы рассказали им свою сущность и тоже залезли в Интернет; там нас ждали послания от моих родителей, от Михи из Калуги, от Винокурова из Москвы и от Моренкова из Швейцарии. Моренков испускал желания полететь на Новый год в страны Южной Африки, Намибию и ЮАР, и где-нибудь пересечься с нами. (Впоследствии он так и не осуществил эту идею.)

Зашли также на обычный почтамт, отправили письмо и оттуда, бумажной почтой. Итак, отправив три письма — через посольство, через почту и через Интернет — мы решили поехать обратно в Омдурман, чтобы-таки найти монастырь им. халифа Махди, в котором мы останавливались в прошлом году, и заночевать там.

Но теперь, когда мы произносили слова "Дом Махди", нам указали совсем другое здание, не монастырь, а дом-музей. Оплатив входной билет (500 фунтов с носа), мы получили впридачу умного разговорчивого гида, который, хотя и знал только лишь арабский язык, но говорил так выразительно, что всё было понятно, а дом-музей только усиливал впечатление. Махди, религиозный вождь Судана, жил в таком же глиняном доме, как и все прочие люди здесь, но дом его был очень большим и двухэтажным. Подняв восстание против англичан, он правил в Омдурмане несколько лет. Воины Махди ходили на англичан с копьями, мечами и щитами из крокодиловой кожи, как встарь; война длилась около десяти лет, и всё же Махди потерпел поражение (по-моему, в 1899 году).

Не решились вписываться в святом доме халифа Махди, и пошли по мечетям. Одна мечеть, которую мы посетили, находилась в ремонте и была довольно грязна. А вот другая — вполне. На ковриках под навесом во дворе мечети тусовались суданцы, общались, дремали, читали Коран. Коврики давно не подметались. Мы подмели всю территорию, застланную ковриками, и там же устроились на ночлег. Никто не мешал нам это сделать.

11 сентября, понедельник. Хартум

Наутро мы опять сидели у ворот российского посольства, надеясь, что подойдёт кто-нибудь из наших (но никто не явился). Суданцы все шли за российскими визами, все очень хотели ехать в Россию на заработки. Многие говорили по-русски, так как учились у нас. Некоторые, правда, боятся России, говорят, что у нас всё время убивают, очень опасно. А самая опасная страна (по их мнению) — Америка, там убивают везде и повсюду. Интересные плоды пропаганды: ведь у нас, а особенно в Америке, про Судан думают так же: опаснейшая страна!

Сидя у врат российского посольства, мы познакомились с суданцем по имени Хафиз, который учился и жил в России (а до этого в СССР) одиннадцать лет! Как и большинство его образованных соотечественников, Хафиз ругает своё суданское правительство и хочет опять перебраться в Росиию, благо знает немало успешных примеров переселения.

Хафиз поведал нам некоторые особенности современной суданской жизни. Например, при правительстве Судана образована спец. комиссия, цель её — "попросить Бога, чтобы дождь пошёл", и заместитель президента — во главе этой комиссии.

Хафиз оставил нам свой адрес в городе Вад-Медани и сказал, что завтра вечером приедет из Хартума в город тот и зовёт нас в гости. Так как Вад-Медани были нам по пути, мы решили навестить Хафиза и направились на выезд из города.

От Хартума до Вад-Медани

Трасса на юг, из Хартума до Вад-Медани шла параллельно Голубому Нилу, хотя и вдалеке от него. Эта провинция Судана называется Джезира, в переводе — «Остров», или «Междуречье», так как находится между Белым и Голубым

Нилами; это самая богатая местность, "житница страны". Между двумя Нилами хорошее орошение, а в сезон дождей здесь ещё и льёт, и хлопок здесь растёт, и хлеб, и манго, и финики.

Довольно долго тянулись пригороды столицы. В одном из мест нас зазвал на чай содержатель шикарной гостиницы для новобрачных. Оказывается, суданские люди, женившись, едут обычно из своих деревень провести "медовую неделю" в столице, и вот, есть специальные такие апартаменты для влюблённых, весьма шикарные и дорогие; для жителей сельских глиняных домов это просто чудо. Пока мы общались с начальником гостиницы, мимо, по улице, проходил толстолицый странный негр и громко закричал, увидев нас, по-английски:

— Судан — это самая плохая страна!! Зачем вы сюда приехали?! Здесь нет ничего хорошего!! Скорее, скорее, сегодня же, сейчас же, скорее уезжайте домой!!

А по-настоящему Судан — очень весёлая страна! Вот, например, мы ехали на машине, у которой неожиданно кончился бензин. И водитель взял канистру и поехал с нею за бензином в ближайший город на попутном… велосипедисте! Хорошо, что город был не очень далеко. Ещё было бы смешнее, если бы он застопил попутного осла.

А в одной из придорожных харчевен — когда мы зашли в неё разъедать наш арбуз, купленный на улице, — один из возлежащих в харчевне завсегдатаев угостил нас за свой счёт без всякого нашего на то намёка.

Поздно вечером мы прибыли в Вад-Медани, один из крупнейших городов в Судане. Хафиза пока не было в городе. В мечеть нас почему-то не вписали, и мы втёрлись на ночлег во двор богатого дома. Всё же и тут, как и в других местах мира, в богатые дома не так просто вписаться, как в дома бедняков, а крупные города меньше располагают к гостеприимству их жителей, чем маленькие деревни. Здесь многие заборы были сверху утыканы битыми стёклами, кое-где виднелась колючая проволока, и мы вспомнили слова доктора Мохамеда по поводу зарешёченных окон: