Имперский раб - Сосновцев Валерий Федорович. Страница 51

– Признаться, сэр, я никому не прощаю обид. Но я не путаю службу с личными отношениями.

– Службу? Тогда почему вот уже полтора месяца нашего плавания вы упорно стремитесь выведать у меня исподволь о моих делах? Это тоже ваша служба? – резко спросил Ефрем.

Капитан несколько справился с первым волнением и сам спросил:

– Вы меня в чем-то подозреваете, сэр?

– Раз уж вы знаете, у кого я служу, то могли бы и не спрашивать. Да, подозреваю, мистер Лерн!

– Так скажите откровенно… – начал было Лерн, но Ефрем перебил его.

– Нет, это вы мне расскажете, для кого выведываете у меня сведения. Ну!

Ефрем увлекся и командовал вовсю. Но он не учел, что капитан Лерн, хоть и робел перед начальством, мог попасться на уловку, но он был истинным моряком. Эти люди по привычке, в минуту жестокой опасности часто берут себя в руки и начинают искать выход. Так случилось и с Лерном. Он принялся оправдываться:

– Мистер Бирк, сэр, я полагаю вы знаете, что у сэра Уильяма Питта было много своих людей в разных ведомствах и даже краях?

– И вы один из них, так что ли? – с сарказмом спросил Ефрем. – Кто или что подтвердит это?

Лерн помолчал, подумал. Ефрем не стал торопить его. Наконец капитан решился. Он кивнул на письменный стол и спросил:

– Вы позволите, сэр?

Ефрем кивнул. Капитан принялся рыться в своих ящиках. Наконец Лерн разложил на столе какие-то предметы и, услужливо подставив к столу кресло, пригласил:

– Прошу, мистер Бирк, убедитесь сами.

Ефрем почувствовал опасность. Усилием воли он заставил себя небрежно пересесть к рабочему столу капитана. На столе лежали три перстня разной ценности и с разным рисунком. За ними на столе стоял подсвечник с отражателем. Ефрем похолодел. Он стал лихорадочно соображать:

«Есть ли у них в самом деле знаки, по которым узнают своих? Если есть, то я пропал! Угадать наобум – не выйдет!»

Он увидел ехидную физиономию капитана в свечном отражателе. Лерн, не замечая, что Ефрем за ним наблюдает, щурился. И тут Ефрема осенило: «Врешь ты все, братец!.. Нет никаких знаков! Не существует! По крайней мере у этого гусака… Были бы – Чамбер-то уж не упустил бы случая, да и Тимоти тоже!..»

Ефрем вздохнул как можно горестнее. Он положил локти на стол и сцепил пальцы рук в узел. В свечном отражателе он видел, как выражение ехидства на лице капитана сменилось растерянностью. Ефрем выждал паузу. Когда Лерн стал уже сопеть и потеть у него за спиной, шумно вытирать платком лицо и шею, он сказал тихо и зло:

– Вы хотите убедить меня, что имеете некий знак для тайных связей? Если бы это было так, то вы слишком небрежно его храните! В кости играете? В Лондоне, я думаю, мы будем иметь возможность спросить с вас за все, мистер Лерн!

От такого напора капитан растерялся, совсем сник и не знал теперь, чего ждать. А этот въедливый мистер Бирк продолжал издевательски:

– Надеюсь, вы не станете требовать от меня в ответ выкладывать перед вами те перстни, которые я везу ко двору?

Ефрем повернулся. Перед ним стоял не морской волк, запросто справлявшийся с бурями, отъявленными головорезами в своей команде, а понурый нашкодивший мальчишка. Это было смешно. Но Ефрем не сбавил тона:

– Мои верительные грамоты, мистер Лерн, вот здесь! – Ефрем показал пальцем себе на лоб. – Но читать их будете не вы! За попытку овладеть ими в Лондоне любого отправят под топор!

– Простите, сэр, но откуда мне знать, что вы тот, кем представляетесь? – робко защищался капитан.

– Я вам не представлялся как сотрудник покойного сэра уильяма Питта. Это вас Чамбер предупреждал. А вы? Вы, забыв устав, пустились в интриги… или в шпионаж! В чью пользу? Вам напомнить мои права как начальника судна?

– Простите, сэр, я был сбит с толку… – лепетал капитан.

Он ясно понимал, что этот Бирк запросто может приказать вздернуть его, Лерна, на рею. Команда молча выполнит приказ старшего. Он оправдывался:

– Я и не помышлял ничего против вас!

– Э-э, нет! Вы взялись проверять меня! Вы что, хотите подпасть под подозрение в умысле на бунт?!

– Нет, нет, сэр! – обреченно воскликнул Лерн и подумал: «Боже, пронеси! Этот самодур припишет, пожалуй, то, чего и не было!.. Лучше уж утонуть!.. Каналья!.. Навязался на мою голову!..»

Проклиная свою неудавшуюся уловку, в полном отчаянии он бухнулся Ефрему в ноги и молча ждал решения своей участи. Ефрем сам не ожидал такого поворота. Он тоже растерялся, но взял себя в руки и сказал устало:

– Ладно, капитан, в конце концов мы оба на службе… Уберите свои побрякушки и запомните – отныне вы будете помогать мне во всем и беспрекословно! Тогда я обещаю вам свое покровительство. Встаньте.

– Слушаюсь, сэр!.. – обрадованно засуетился капитан Лерн. – Приказывайте, сэр!

Капитан был полностью подавлен. Ефрем вздохнул: «Ну вот, теперь он зубами гвозди будет грызть, ежели прикажу». Вслух сказал:

– Успокойтесь, капитан, путь у нас долгий, и если плавание пройдет успешно, то обещаю вам, что награда превзойдет ваши самые смелые ожидания… Кстати, где мы находимся сейчас?

Капитан угодливо развернул на столе карту.

– Обогнули Африку, сэр, теперь все время идем на Норд.

Ефрем кивнул, заглянул в карту и распорядился:

– Я буду у себя в каюте. Без особой надобности не тревожить.

В наступившей тишине он не спеша прошел к выходу.

Но тревожиться все же пришлось, и немедленно. Открыв дверь капитанской каюты, Ефрем отшатнулся – перед дверью в его каюту, спиной к капитанской, присев на корточки, одним глазом заглядывал в приоткрытую створку помощник капитана шхуны О’Хил. От неожиданности офицер отпрянул в сторону и застыл, прижавшись к переборке.

– Это что такое? – вскричал Ефрем.

К нему сзади поспешил капитан и выглянул в коридор через плечо. Оба начальника вопросительно смотрели на О’Хила. Помощник быстро взял себя в руки, молча показал пальцем на дверь каюты мистера Бирка, потом приложил палец к губам. Ефрем хотел было шагнуть к двери, но капитан придержал его за руку. Они прижались к переборке рядом с дверью. Капитан показал О’Хилу на дверь и кивнул. Помощник рывком отворил дверь и отскочил. В тот же миг в воздухе мелькнуло лезвие, и в косяке над каютой капитана, как раз на уровне лба Ефрема затрепетал широкий нож. О’Хил бросился внутрь, послышался удар, падение, и он крикнул:

– Входите, джентльмены!

Ефрем и капитан увидели на полу каюты матроса Тома О’Брина. Он лежал бледный, с выпученными в страхе глазами и сжимал в руке подсвечник. Ефрем быстро осмотрел вещи. Как будто все было цело. Осмотрел сундук. На стенке у замка увидел вмятины. Капитан тоже увидел их и сказал:

– Вот каналья! Он пытался с помощью ножа и подсвечника взломать запор. Не получилось. – Оборотился к вору и гаркнул: – В чем дело, матрос?!

О’Брин трясся как в ознобе, клацал желтыми зубами и молчал. Глаза его закатились словно в припадке.

– Тащите его на палубу, а то издохнет здесь в духоте, – приказал Ефрем.

Наверху собрались все, кто был свободен от службы. Стоявшие вахту с любопытством посматривали на происходящее со своих мест. Ефрем не заметил ни на одном лице сочувствия к О’Брину. Его поставили на колени.

– Что ты делал в каюте мистера Бирка, висельник, отвечай! – начал орать на него капитан.

– Я не сам… – залепетал матрос.

– Тебя что, заставили? – наседал Лерн.

– Постойте, капитан, – вмешался Ефрем. – Скажи мне, приятель, как ты думаешь, что положено тебе по уставу за твой поступок? Ты скажи, и я, может быть, пойму тебя…

– Не надо, мистер Бирк, сэр! – завопил отчаянно О’Брин. – Я отслужу… Я…не хотел…

– Не тяни время, скотина! – снова вмешался капитан.

– Не мешайте! – прикрикнул на капитана Ефрем.

От его окрика капитан осекся, а матрос, наоборот, заговорил спешно, глотая слова:

– Не вешайте меня, мистер Бирк! Вам, только вам одному я все расскажу!

Он умоляюще смотрел на Ефрема, как собака, затравленная разъяренной толпой. Ефрем жестом показал команде отойти подальше. Команда отодвинулась. Он склонился к матросу, кивнул ему и приготовился слушать.