Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Шульман Нелли. Страница 5

Марта сбежала по лестнице и прислушалась — из кабинета отца доносились какие-то звуки. "Клавесин! — обрадовано подумала девочка, и, открыла дверь: "Здравствуйте! Вы, должно быть, дочка мистера Бенджамин-Вулфа. Папа мне не говорил, что вы приедете. Меня зовут Марта де Лу".

Черноволосая, высокая девушка, что, подняв крышку инструмента, настраивала его, жарко покраснела: "Простите, мисс, я проверяю, как он звучит, все-таки его везли из Бостона. Это фортепиано, из Старого Света".

Марта все стояла с протянутой рукой. Девушка, испуганно оглянувшись, присела: "Меня зовут Тео, госпожа".

Бронзовые брови нахмурились. Марта, взяла смуглые, тонкие пальцы: "Никакая я не госпожа. Называй меня просто — "Марта". Тебе сколько лет?"

— Четырнадцать, — девушка перебирала в руках оборку передника. "Мы и ноты тоже привезли, — она указала на бархатное сиденье, — тут Гендель, Вивальди…"

— Обожаю Вивальди, — вздохнула Марта. "Мы с папой его в четыре руки играем. А ты умеешь, — она склонила бронзовую голову, — в четыре руки?"

Тео кивнула, зардевшись: "Простите, я вас задержала, вам надо идти в гостиную, скоро обед".

— Но ты ведь будешь с нами обедать? — недоуменно спросила Марта, разглядывая простое, шерстяное, темно-синее платье девушки. "Какая красивая, — восхищенно подумала Марта, смотря в чудные, черные, с золотистыми искорками глаза. "И она высокая, выше меня на голову, а то и больше".

— Я буду обедать с нашими слугами, — Тео посмотрела в окно, за которым лежал заснеженный сад. "Простите".

— Почему? — недоуменно спросила Марта, коснувшись ее плеча. "Почему не с нами? Пойдем! — она потянула девушку за руку.

Тео внезапно вырвалась и, подойдя к двери кабинета, выпрямила спин: "Потому, что я цветная, госпожа. Рабыня мистера Дэвида Бенджамин-Вулфа. Мне нельзя сидеть за одним столом с белыми. Идите, — она кивнула головой на устланный персидским ковром коридор, — вас ждут".

Марта, было, хотела что-то сказать. Вздохнув, проводив глазами, стройные плечи Тео, она открыла высокие двери гостиной.

— А вот и Марта! — услышала она веселый голос отца. Прикусив губу, быстро коснувшись своего крестика, — крохотного, играющего изумрудами, — девочка присела.

— Позволь представить тебе, милая, мистера Дэвида Бенджамин-Вулфа, — сказал отец. Марта посмотрела на высокого, мощного мужчину — черные волосы были чуть тронуты сединой, в карих глазах играли золотистые искорки. Сжав зубы, она заставила себя протянуть руку для поцелуя.

— А она хороша, — подумал Дэвид, вдыхая запах жасмина, исподтишка разглядывая белую, нежную, чуть тронутую веснушками кожу, бронзовые, уложенные в высокую прическу, напудренные волосы. Над тонкой губой была прилеплена черная мушка.

— Рада встрече, мистер Бенджамин-Вулф, — услышал он звонкий, холодный голос. Изумрудные глаза оглядели его — с ног до головы. Мужчина, услышал шуршание шелка, — девочка подхватила отделанные кружевами юбки цвета свежей травы. Выставив вперед ножку в изящной, атласной туфле, она поклонилась.

— Мои сыновья, мисс Марта, — Дэвид посмотрел на мальчиков: "Ничего, за три года она к нам приучится. Надо будет их в Виргинию весной пригласить, в горы, на охоту. В конце концов, если они с Дэниелом друг другу не понравятся, всегда остается Мэтью. Он хороший сын, покорный, сделает все, что я скажу. Так что деньги будут наши".

— Обедать, обедать, — велел хозяин дома. Дэвид, подав руку Марте, рассмеялся: "Я очень, давно не водил никого к столу, мисс Марта. Надеюсь, ваш батюшка не будет в обиде. Мы с ним почти одногодки, так что я вам — тоже, как отец".

— Упаси Господь, — подумала девочка, рассматривая жесткий очерк подбородка, короткую, черную, ухоженную бороду. От мужчины пахло табаком — сильно. Теодор де Лу, что шел сзади с остальными гостями, рассмеялся: "Вот только у нас дома не курят, дорогой Дэвид".

— Ничего, — плантатор обернулся, — я могу и в сад выйти, дорогой Теодор.

Слуги неслышно разносили блюда, серебро блестело на белоснежной, льняной, отделанной брюссельским кружевом скатерти. Дэвид, наклонил над бокалом Марты хрустальный кувшин с водой: "Вам я бордо пока не предлагаю".

— Спасибо, — сухо ответила девочка, вскинув голову. Дэвид чуть не добавил: "Пожалуйста, дорогая невестка".

Марта встала из-за фортепиано, и, поклонилась, подождав, пока стихнут аплодисменты: "А теперь мы с Тео сыграем вам в четыре руки!"

Лорд Кинтейл вздернул бровь, и шепнул: "Так разве принято, мистер Бенджамин-Вулф? Она же, — мужчина указал на черноволосую девушку, — рабыня…"

— Древние римляне, дорогой Джеймс, — усмехнулся Дэвид, — позволяли рабам-грекам учить своих детей. У моих сыновей тоже был цветной наставник, в детств. Ведь в нашей горной глуши, кроме меня и священника — никто не умеет ни читать, ни писать. Так что я купил в Новом Орлеане отлично образованного мулата — он знал греческий, латынь и французский. Пусть играют, — он махнул рукой и блаженно закрыл глаза. "Прекрасная техника, — подумал Дэвид, следя за пальцами девушек. "Им бы в концертах выступать".

Он вытер заблестевшие глаза: "Вот эта часть сонаты, дорогой Теодор, воистину — пером мистера Вивальди водил сам Господь. Я всегда вспоминаю весну у нас, в горах, когда склоны покрываются свежей травой, поют птицы, и журчащие ручьи срываются с серых скал. Вы должны обязательно приехать погостить с мисс Мартой. У нас отличная охота, не хуже, чем в Акадии".

— И медведи есть? — внезапно усмехнувшись, складывая ноты, спросила девочка.

— Есть, — кивнул Дэвид: "А вы охотились на медведей, мисс Марта?"

— Двоих убила, — тонкие ноздри чуть раздулись. "С отцом, конечно, мистер Бенджамин-Вулф".

Лорд Кинтейл посмотрел на черноволосую девушку, что закрывала крышку фортепиано:

— Хороша, конечно, и грудь, и зад — все при ней. Это будет дешевле, чем тратить деньги на шлюх, и безопасней — она, наверняка, девственница. Вот и прекрасно. А потом, когда буду жениться, я ее продам. Или оставлю, — он погладил чисто выбритый подбородок, — в конце концов, какая разница, что скажет жена? Хорошая трепка ее быстро образумит.

— Мистер Бенджамин-Вулф, — громко спросил офицер, — а сколько стоит эта рабыня? — он лениво указал на стройную спину Тео. Теодор де Лу увидел, как вздрогнули плечи девушки, и подмигнул дочери.

— Пойдемте, господа, — велела Марта мальчикам, — я покажу вам наши конюшни. А ты, — высокомерно сказала она рабыне, — отнеси ноты в мой кабинет, слуги тебе покажут, — куда.

Дверь захлопнулась. Плантатор сухо сказал: "Тео не продается, лорд Кинтейл".

— Как это? — голубые глаза недоуменно посмотрели на Дэвида. "Любой раб продается. Назовите цену, и я ее заплачу".

Теодор поднялся. Подойдя к окну, что выходило во двор, он увидел, как Марта, смеясь, что-то говорит мальчикам. Он прислушался: "Будут в снежки играть, как на фактории. Только там она с индейскими детьми росла. Господи, может быть, зря я ее сюда привез? Может быть, стоило в Париж поехать, или в Лондон".

— Лорд Кинтейл, — терпеливо сказал Дэвид, — через три года я отправлю Тео на размножение. Она здоровая, крепкая, красивая девушка. Я совершенно не заинтересован в том, чтобы до этого времени она с кем-то жила. Вы же, — мужчина усмехнулся, — хотите ее купить не для того, чтобы она вам играла на клавесине, и штопала одежду? Даже если вы мне ее потом вернете, через несколько лет, она будет уже не та, — плантатор пожал плечами, — тем более, если она родит ребенка.

Шотландец помолчал: "Ну что ж, я понимаю, она ваша собственность. Вам, конечно, хочется получить высокий доход".

— Именно, — поднял палец Дэвид. "Тем более, у Тео только одна черная прабабка. Я случу ее с мужчиной, у которого тоже — много белой крови. Их дети будут хорошо продаваться".