Пленники белой пустыни - Моуэт Фарли. Страница 18

— Ладно, — согласился Джейми. — Мне кажется, что прежде всего нам требуется какое-нибудь укрытие; потом достаточное количество продовольствия — надо продержаться до подхода самцов карибу — и, наконец, шкуры для изготовления одежды: морозы не заставят себя ждать.

Эуэсин встал и схватил винтовку.

— Олени дадут нам и первое, и второе, и третье, — ответил он. — Пошли охотиться.

Мальчики зашагали вдоль ряда каменных столбов, пока не достигли прохода в ограде. Олени заметили их приближение, неуверенно отступили и стали топтаться на некотором расстоянии от ограды. Однако животные не были по-настоящему напуганы. Они упорно стремились пройти сквозь ограду и продолжить своё движение на юг.

Ребята скользнули в округлое укрытие в начале прохода, сложенное из камней, и затаились, присев на корточки. Ветра, который мог бы донести до оленей запах человека, не было, и спустя некоторое время стада снова приблизились к ограде. Вожаки ступали осторожно, высоко поднимая ноги. Они задирали головы, раздували ноздри и с громким фырканьем втягивали воздух, стараясь учуять опасность.

— Подождём ещё немного, — прошептал Эуэсин, когда олени подошли вплотную. — Пусть они забудут о нас. Вот тогда мы сможем выбрать стадо нам по вкусу.

Старая оленуха, сопровождаемая двумя оленятами, храбро бросилась в проход и галопом помчалась на юг. Следом за ней двинулись мелкие стада. Через несколько минут поток животных снова стал плотным и непрерывным.

Джейми начал считать проходивших оленей, но, досчитав до тысячи, махнул рукой на это бесплодное занятие.

— Никогда не думал, что даже во всём мире наберётся такая масса оленей! — прошептал он.

Эуэсин промолчал. Вместо ответа он сжал руку Джейми и кивнул в сторону медленно приближавшегося плотного стада голов в шестьдесят. Это были в основном молодые, упитанные оленухи с лоснящимся мехом. Одни оленята трусили позади своих матерей, другие стремительным броском обгоняли их и шли впереди стада.

— Вот это то, что требуется! — пробормотал Эуэсин. — Я буду стрелять, а ты приготовься добить подранков, когда я прекращу огонь!

Возбуждённый Джейми всё же ощутил острое нежелание убивать приближавшихся оленей. Они были такие доверчивые, такие величественные и полные жизни, что одна мысль о предстоящей бойне была ему ненавистна.

— Обязательно ли нам убивать именно маток? — прошептал он просительно. — Что будет с их оленятами?

— Забудь об этом, — отрывисто бросил Эуэсин. — Мне это отвратительно не меньше, чем тебе. Но с оленятами ничего не случится. Они уже достаточно взрослые, проживут самостоятельно.

Спорить было не время. Стадо втянулось в проход. Стоявший на коленях Эуэсин подался всем телом вперёд, для устойчивости положил винтовку на камень и начал стрелять. Быстрыми, но меткими выстрелами он свалил двух шедших впереди животных, затем, повернувшись вполоборота, подстрелил ещё трёх оленух в хвосте стада. Олени в середине стада отпрянули назад и испуганно зафыркали, но не обратились в бегство, так как спереди и сзади путь был отрезан телами мёртвых животных. Некоторые стояли как вкопанные на месте, и их большие глаза искали признака опасности. Они поняли, что случилось, лишь когда запах свежей крови достиг их чутких ноздрей. Тогда олени бросились врассыпную, — но было поздно. Винтовочные выстрелы следовали методично и быстро один за другим. Когда стадо вырвалось из смертельной западни, на каменистой земле осталось лежать девять трупов, а около них растерянно бегали три оленёнка.

Эуэсин опустил винтовку и отвернулся. Джейми понимал, что чувствует Эуэсин. Это была бойня. «Вроде стрельбы по коровам в хлеву», — подумал Джейми. Он был очень рад, что Эуэсин не поручил ему совершить чёрное убийство.

Тяжело вздохнув, Джейми взял большой нож и направился к убитым оленям. Только потому, что это было абсолютно необходимо, ему удалось собраться с силами для исполнения порученного дела. К счастью, все карибу были мертвы, и мальчику не пришлось их приканчивать. Но надо было освежевать туши. Джейми неуклюже принялся за эту грязную работу и, поглощённый ею, не сразу заметил, что один оленёнок подошёл к нему вплотную, издавая беспокойные звуки, похожие на хрюканье. Джейми попытался отпугнуть его, но малыш не сдвинулся с места, стоял, широко расставив передние ноги, и обнюхивал одежду мальчика. Тогда Джейми постарался не обращать на него внимания и сосредоточился на прерванной работе.

Подошёл Эуэсин и молча принялся помогать ему. Умело, почти механически мальчик-индеец снял шкуры и разрубил туши. Задние и передние ноги он сложил в одну кучу. В другую пошли вырезки, полосы нежного мяса со спины, языки и очень ценные пучки сухожилий. Третью кучу образовали сердца, почки, печени и мясо грудины.

Ничто не выбрасывалось. Вынужденный убить беззащитных животных, Эуэсин старался не потерять ни кусочка мяса. Наконец друзьям удалось управиться с делом.

Только тогда Эуэсин заговорил.

— Вот и закончили, — сказал он. — Теперь давай перетаскивать всё это в лагерь.

Джейми вытер нож о мох.

— А скелеты и разные ошмётки? — спросил он. — Если мы оставим их здесь, они отпугнут всех других оленей.

— Не беспокойся об этом, — ответил Эуэсин. — Глянь-ка вверх!

Джейми не заметил появления сотен серебристых чаек. Крупные белоснежные птицы устремились с высоты к проходу в «оленьей ограде» и теперь низко кружили в голодном хороводе, наполняя воздух пронзительными криками.

— Ты думаешь, они приберут за нас? — спросил удивлённый Джейми.

— Подожди — и увидишь, — ответил Эуэсин кратко.

После того как мальчики упаковали столько мяса, сколько могли унести на себе, Эуэсин накрыл остальное свежими шкурами и тщательно прижал их концы к земле камнями. Быстрым шагом мальчики дошли до лагеря, сбросили свою ношу и возвратились назад. Они отсутствовали всего десять минут, но, когда вернулись к ограде, Джейми с изумлением и отвращением увидел, что туши оленей исчезли под колышущимся, дерущимся, хлопающим крыльями месивом из чаек. Мальчика невольно передёрнуло, и он поспешил взвалить на плечи новый груз.

Стоило ему тронуться к лагерю, как к нему подбежал всё тот же оленёнок. На своих нескладных ножках малыш неуклюже затрусил следом, и от этого Джейми ещё сильнее ощутил свою виновность в убийстве. В лагере Эуэсин снимал с плеч тяжёлую ношу, когда оленёнок вдруг подбежал к нему и ткнулся носом в ноги. Мальчик-индеец не заметил приближения животного. От внезапного прикосновения он испуганно вскрикнул и отчаянным прыжком перемахнул через добрую половину площадки лагеря.

Джейми весело фыркнул.

— Сдаётся, ты нашёл друга, — сказал он.

Эуэсин растерянно улыбнулся:

— Думаю, раз я убил его мать, то обязан теперь стать ему приёмным отцом.

— Может быть, он уйдёт и прибьётся к другому стаду, — сказал Джейми. — А если не уйдёт, то попытаемся обучить его тянуть сани, как работают северные олени у лапландцев.

Оленёнок отказался уходить. Друзья закончили переноску в лагерь мяса и шкур, а он всё ещё был с ними.

Теперь принялись готовить мясо впрок. Присев на корточки, мальчики стали нарезать оленину тоненькими, как вафли, пластами. Это было непростое дело, но Эуэсин уже имел опыт. Он приступил к этой работе так, как если бы чистил картофель: срезал с крупного куска мясо тонко, словно кожуру, слой за слоем и наконец добирался до кости. Когда было нарезано много мяса, Джейми забрал его и аккуратно развесил полоски на ветках карликовых ив. Под лучами яркого солнца мясо сразу начало подсыхать.

Затем Эуэсин взялся за шкуры. Выбрав песчаное ровное место, он растянул на нём шкуры мехом вниз и камнями закрепил края. Потом закруглённым концом лезвия ножа индеец тщательно соскоблил остатки мяса. Кожа оказалась голубоватого цвета, и Эуэсин заметил, что она не первого сорта, для одежды не годится, но для палатки сойдёт.

Наступил черёд ещё одной работы: надо было отделить от длинных кусков мяса, срезанных со спины животных, трёхдюймовые ленты сухожилий. Эти ленты сухожилий длиной по три фута закрепили для просушки на весле, воткнутом вертикально в песок. К нижнему концу каждой ленты Эуэсин привязал по камню, чтобы сухожилия не закручивались и высохли прямыми.