Канкан для братвы - Черкасов Дмитрий. Страница 5

– Ну и что вы опять от меня хотите? – заныл Нефедко, с неприязнью глядя на всклокоченную Панаренко, вот уже битых полчаса рассказывающую следователю о своих грандиозных планах.

– Идите к прокурору и берите санкции!

– На кого опять?

Майорша помахала перед лицом Моисея пачкой желтоватых листков, в которых он узнал выгоревший на солнце донос бизнесмена Пылкина.

– Я вычислила тех, кого заявитель называл «неизвестными» ему лицами! – гордо выкрикнула Панаренко. – Это сторожа с автостоянки и дворник! С ними Печенкин тоже поддерживал преступные связи!

От визгливого голоса майорши у Нефедко заложило уши.

– А основания?

– Вот! – на стол к прокурорскому работнику бухнулась толстая папка с какими-то документами. Моисей Филимонович опасливо посмотрел на пачку «оснований», состряпанных в РУБОПиКе по прямому указанию Панаренко. – Здесь все! Результаты наружного наблюдения, оперативная информация и выводы. Для санкций на арест достаточно!

– А санкции прокурора на проведение наружного наблюдения были? – Нефедко неожиданно вспомнил одну из процессуальных норм и гордо надулся.

– Ах, оставьте! – на мгновение крашенная пергидролем майорша превратилась в манерную дамочку, игриво подмигивающую кавалеру на балу в честь окончания школы милиции. – Проведем задним числом.

Младший советник юстиции раскрыл папку, прочитал первые строки заявки на получение санкций, почувствовал, как голову наполняет серая муть непонимания, и пригорюнился. Усилия по овладению языком Шекспира окончательно нарушили хрупкие связи в сером веществе Нефедко, и теперь он мог с трудом одолеть лишь юмористическую страничку в журнале. На большее следователя не хватало. Прочесть хотя бы треть из представленных Панаренко материалов было выше его сил.

Моисей Филимонович понял, что долго держать оборону он не сможет, и мысленно махнул рукой. Пусть майорша арестовывает сторожей и дворника. В конце концов это будет не его вина. Как решит прокурор, так и произойдет. Дело Нефедко маленькое – заполнить три бланка и принести их на подпись. Слава Богу, это следователь был еще в состоянии сделать.

– А они не станут жаловаться? – Нефедко приложил последнее усилие к тому, чтобы отбрить Панаренко.

– Я им пожалуюсь! – злобно рыкнула милиционерша.

– Хорошо, хорошо, – следователь достал пустые бланки. – Сейчас я все оформлю... Или, – Нефедко с надеждой посмотрел в глаза Ирине Львовне, – вы сами?

– Давайте! – Панаренко схватила со стола шариковую ручку и принялась активно чиркать на четвертушке стандартного листа. – Не пишет!

– Чернила высохли, – заунывно сказал Нефедко не пользовавшийся ручкой уже почти год. Все бумаги за него писали стажеры, а свою подпись он ставил забытым кем-то из посетителей «паркером». – Вот, возьмите фломастер...

Через сорок минут на стол к районному прокурору легли остро пахнущие ацетоном бланки, заполненные ядовито-зелеными строчками постановлений о привлечении трех граждан в качестве подозреваемых по уголовному делу за номером 390229. Прокурор удивился насыщенному цвету букв, но санкции подписал.

На квартиры к сторожам с автостоянки, на которой Саша-Носорог держал свой «BMW», и к дворнику, подметавшему тротуар перед подъездом дома, где проживал Печенкин, выехали оперативные группы.

Лысый, в миру – Роман Альтов, ткнул пальцем в запорошенную снегом вышку, с которой летом прыгали привязанные за ноги бесстрашные отдыхающие, и причмокнул.

Головы Пыха и Мизинчика повернулись в сторону неработающего аттракциона.

– Это, блин, идея, – весомо сказал Лысый. – Пока братаны будут с одной стороны подходить, мы, типа, с другой.

– Конкретно, – подтвердил Мизинчик, вдавливая педаль тормоза.

Серо-зеленый «Ford Expedition» встал точно напротив деревянного пирса, уходящего почти до середины озера.

– А получится? – Пых перегнулся с заднего сиденья.

– Если, блин, рассчитать все грамотно, то получится, – кивнул Лысый.

– А где мы специалистов возьмем? – поинтересовался Мизинчик. – Щас зима, их тут нет никого...

– Спокуха! – Лысый достал телефон. – У меня возле «Премерзкой» [8] чувачок знакомый живет. Так он, это, первый в городе «тарзанку» поставил... Поможет разобраться... Э, Слава?.. А кто?.. Славу позови сюда... Здорово. Ты мне нужен... Ага, сейчас... Лады, – браток спрятал трубку в карман. – Поехали. Ждет...

Рыбаков дозвонился до Воробьева и был тут же приглашен в гости. Никаких отговорок вроде предновогодних забот, необходимости навестить родителей и купить что-нибудь к празднику Андрей даже слушать не стал.

Правда, Денис особенно и не спорил. Договорились на двадцать девятое декабря. Воробьев пообещал организовать горячие мясные блюда, семейство визитеров взяло на себя холодные закуски и фрукты. В середине разговора Рыбаков упомянул о необходимости получить консультацию по одному уголовному делу, на что бывший военный прокурор отреагировал крайне благожелательно.

Андрей не отказывал себе в удовольствии попинать российских ментов и выставить их полными идиотами.

Глава 2

СТРАНА БУХИХ

– ...И вообще, дискутировать с большинством наших судей об уровне интеллекта следователя – только зря время терять, – Андрей Воробьев смешал в высоком тонкостенном стакане джин с тоником, бросил туда пару кусочков льда и воткнул соломинку. – Ибо умственные способности нынешних судей, за редким исключением, находятся в зачаточном состоянии. Где-то между рефлексами ленточного червя и амбициями хохла-сержанта в стройбате... По нашим дурным законам все решения в процессе судебных слушаний принимаются судьей единолично, вне зависимости от их важности. Естественно, кроме приговора. Судья может отказать в любом ходатайстве, в вызове любого дополнительного свидетеля, в производстве экспертизы...

– Но все это остается в протоколе, – Денис прервал монолог приятеля.

– Безусловно, – экс-военный прокурор присосался к трубочке и за раз выхлебал четверть стакана. – Протокол – великая вещь. Если в деле заявлено несколько оставленных без удовлетворения ходатайств, то защита имеет все шансы на апелляции и повторные слушания в суде более высокого уровня. И так до бесконечности.

– Мы сейчас говорим о суде, где будет решаться вопрос об изменении меры пресечения, – напомнила Ксения.

Воробьев вскочил и прошелся по комнате, заложив руки за спину и поблескивая очками. Со стороны могло показаться, что он на собственном примере демонстрирует правила передвижения арестованных по коридорам следственного изолятора.

– Суд есть суд. Без разницы, что он рассматривает. Просто в данном конкретном варианте могут обойтись даже без кивал [9]. И заседание продлится от силы минут десять...

– Нам как выгоднее? – прищурился Рыбаков.

– Не понял, – Андрей оперся на спинку стула.

– Растянуть заседание или укоротить?

– Естественно, растянуть. Кстати, в каком районе это будет происходить?

– В Центральном...

– Так-так-так, – Воробьев ухмыльнулся. – С председателем суда я неплохо знаком. В принципе, можно его попросить, чтобы он указал судье на необходимость внимательного рассмотрения...

– Сколько это будет стоить? – тут же отреагировал Денис.

– Нисколько, – экс-прокурор махнул рукой. – Там нормальный мужик. Правильный.

– Нам бы еще делишки уголовные разделить, – мечтательно заявил Рыбаков. – Бандитизм отдельно, пиратство и незаконную порубку – отдельно...

– И не думай, – Воробьев уселся верхом на стул. – Раз соединили, обратного пути нет.

Денис критически посмотрел на приятеля.

– Ты знаешь, как называется та поза, в которую ты уселся?

Воробьев бросил взгляд на свои ноги и с подозрением уставился на ехидного Рыбакова. Склонность Дениса к дурацким розыгрышам и проведению фрейдистских аналогий была общеизвестна.