Гостеприимная Арктика - Стефанссон Вильялмур. Страница 44

На склонах земли, которую, как мне казалось, я разглядел в 1 или 2 милях от нашего берега, появилось шесть небольших белых пятен. Небо было ясно. В воздухе ощущались волнообразные колебания, которые вызываются тем, что разные его слои неравномерно нагреваются солнцем. В такой атмосфере все предметы теряют ясность очертаний, и форма их часто кажется фантастической. Небольшие круглые или плоские камни могут показаться целыми колоннами, подчас даже движущимися, причем все они движутся как будто в одном направлении. В данном случае пятна могли быть и карибу, хотя последние, двигаясь, изменяют взаимное положение, чего не бывает с неодушевленными предметами, видимыми сквозь мираж. Мои шесть пятен казались круглыми и имели неясные очертания, так что без внимательного изучения трудно было сказать, были ли то камни или карибу. Это могли быть и белые гуси, так как при обозревании местности, лежащей за цепью холмов и невидимой полосой льда, легко теряется чувство расстояния. Мне пришлось следить не меньше получаса, пока один из шести предметов не передвинулся относительно пяти других. Очевидно, это были не камни, поскольку они двигались, и не гуси, потому что шесть гусей не просидели бы неподвижно в течение получаса в такое время дня. Итак, по методу исключения, это должны были быть карибу, которые до сих пор лежали, тогда как теперь один из них встал и сделал несколько шагов.

Взломанный лёд у берега летом

Внизу, в лагере ужин был уже сварен, и я видел, что товарищи ждут меня; но так как на острове не было карибу и продовольствия у нас хватило бы только на пол-обеда, и так как ежеминутно мог появиться волк и обратить в бегство всех моих карибу, а также мог подняться туман, который скрыл бы их от меня, — я решил немедленно пойти за ними. Я знал, что товарищи не станут ждать меня к ужину и сочтут себя вправе съесть все имеющееся у них мясо. Оставить мне его треть было бы с их стороны более любезно, но они съели все в уверенности, что я промыслю себе ужин раньше, чем вернусь, и этот «вотум доверия» был мне приятнее, чем какая бы то ни было любезность.

Когда я приблизился к карибу, я думал, что предо мною мой ужин, но он затем превратился в утренний завтрак. После 3 часов ходьбы я подошел к карибу на расстояние полумили; они паслись почти в середине луга, напоминавшего по форме большую чашу, к которой ни с какой стороны нельзя было подойти незамеченным. Казалось бы, что в необитаемой местности карибу не должны бояться человека. Насколько я понял их психологию, они и не боялись бы, если бы могли знать, что пред ними человек. Но как они могут знать это, если, при их слабом зрении, они, видя предмет, не различают даже, волк это или карибу. Когда что-либо неожиданно попадает в их поле зрения, они для вящей осторожности предполагают, что это волк, и стремительно убегают, хотя часто при этом бегут от такого же карибу или другого безопасного для них животного, как, например, песец или белый медведь.

В виду топографии местности и моего знания психологии карибу мне не оставалось ничего другого, как ждать. Карибу паслись в середине своей чаши от половины 12-го ночи до 3 часов утра. Потом они прилегли на часок, а около 4 часов опять стали пастись, на этот раз удаляясь от меня; мне пришлось продвинуться немного, чтобы оставаться несколько дальше полумильного расстояния, с которого они могли меня увидеть. Тогда я расположился так, чтобы быть прямо против них, и около часа лежал неподвижно, пока они не подошли на расстояние 200–300 м, а затем убил всех шестерых восьмью выстрелами.

Снимание шкур и свежевание потребовали довольно много времени, и до лагеря надо было пройти восемь миль, так что, когда я вернулся в лагерь, мои товарищи уже выспались, встали и собирались готовить завтрак. Только готовить им было нечего. Они знали, что, согласно правилу, которого я строго придерживался, в длительном путешествии, когда необходимо экономить патроны, не следует убивать ни одно животное меньше волка. В данный момент они говорили о том, как вкусен был бы гусь, глядевший на них с вершины холма; неужели я не сделал бы исключения в этом случае, чтобы мы могли отпраздновать наше прибытие на сушу. Уже решили было перейти от слов к делу, и одна из наших лучших традиций была бы нарушена выстрелом, который доставил бы всего 2 кг мяса вместо 50. Но традиция была спасена моим приходом. Вручив товарищам шесть оленьих языков в качестве легкого завтрака я сообщил, что если мы захватим с собой достаточно плавника и пройдем 7 миль, то сможем расположиться лагерем возле моей добычи и сварить два-три обеда из оленьих голов.

ГЛАВА XXI. ПЕРВЫЕ РЕКОГНОСЦИРОВКИ

На следующий день мы определили, что длина острова, на котором мы находились, составляла около 8 миль, а высота над уровнем моря примерно 100–150 м. От Земли Бэнкса он был отделен проливом шириной от 1 до 3 миль. На острове оказался еще лишь один карибу; мы его убили и, имея в запасе его мясо, а также остаток мяса прежних шести, пересекли остров и расположились лагерем на песчаной отмели возле бухты, удобной для стоянки судов. Здесь было много плавника, послужившего нам не только топливом, но и строительным материалом для вышки, на которой мы поместили наши запасы, чтобы предохранить их от песцов и других животных. Кроме того, мы надеялись, что она будет замечена «Полярной Звездой» и поможет ей обнаружить наше местопребывание. На Норвежском острове мы тоже соорудили вышку на самом возвышенном пункте и оставили там записку, содержавшую краткий отчет о нашем путешествии с Аляски, а также сообщение о том, что мы предполагаем провести лето, охотясь на восточной стороне Земли Бэнкса, запасая мясо для еды и шкуры для одежды на предстоящую зиму, и что будем все время ожидать «Полярную Звезду».

28 июля и в течение последующих дней Стуркерсон составил карту о. Бернарда и убил на берегу морского зайца и нескольких тюленей, в то время как я исследовал побережье Земли Бэнкса преимущественно в восточном направлении. Мы обнаружили, что о. Бернарда находится в устье довольно широкой реки (трудно было даже предположить, что на Земле Бэнкса имеется такая река); весной ее ширина составляет больше полумили, а в 10 или 15 милях вглубь острова даже в августе, когда уровень воды значительно ниже весеннего, пришлось бы переправляться вплавь или же долго искать брод. Но уже в сентябре вода во многих местах всего по колени, преимущественно там, где река шире и течение ее быстрее, так что ширина брода в 15–20 милях от устья достигает 30 или 50 м.

В течение первых недель нашего пребывания на Земле Бэнкса ежедневно появлялись новые виды птиц. К 30 июня появились кулик-плавунчик и первая тундряная куропатка, хотя нам уже повстречалось до сотни белых куропаток. Самки не показывались, из чего можно было заключить, что куропатки уже вили гнезда.

Воронов и канюков в первую половину лета мы не видели, но впоследствии мы выяснили, что они водятся поблизости в это время года.

Здесь надо упомянуть о животном, о котором часто будет идти речь на страницах этой книги, а именно о мускусном быке. В сущности, его не следовало бы так называть, так как подобное наименование вводит читателя в заблуждение. Я не занимался исследованиями о том, кто первый ошибочно назвал это животное «мускусным быком». Возможно, что это был какой-либо старинный английский мореплаватель — лучший моряк, чем зоолог, — спутавший его с азиатским мускусным оленем. Или же это был купец, желавший уверить людей, что он нашел новый источник дорого стоящего и столь ценившегося нашими предками мускуса. Такие случаи неоднократно наблюдались в раннюю эпоху исследования Арктики; наиболее интересным из них является откровенное заявление Эрика Рыжего о том, что Гренландия названа им так с целью побудить его земляков-норманнов к ее колонизации.

Когда острый взгляд ученого-специалиста обнаружил характерные признаки мускусного быка, последний получил более правильное название — «овибос» или «овцебык». Действительно, по внешнему виду это бык с необыкновенно длинной шерстью. Описание всех особенностей мускусного быка и его исключительной ценности с точки зрения возможностей использования человеком будет дано ниже, при изложении того периода наших странствий, когда мускусные быки были нашими мирными соседями и до некоторой степени помощниками.