Мичман Тихоня - Марриет Фредерик. Страница 14

— Поторопитесь, мистер Бриггс, я ждал вас с первой шлюпкой, — крикнул мистер Саубридж. — Поскорее, пожалуйста, еще реи не поставлены.

— Я пойду в этой шлюпке на нос и поставлю их, сэр.

— В этой шлюпке? Нет, оставьте ее за кормой в взбирайтесь скорее. Да что с вами такое, мистер Бриггс, что же вы сидите? Проявите хоть сколько-нибудь деятельности, или мне придется отказывать вам в отпуске. Вполне ли вы трезвы, сэр?

Последнее замечание заставило мистера Бриггса решиться. Он взобрался на палубу и, проходя мимо мистера Саубриджа, приложил руку к шляпе.

— Я совершенно трезв, сэр, но я потерял штаны.

— Похоже на то, сэр, — отвечал мистер Саубридж, но не выдержал серьезного тона и покатился со смеха.

— В чем дело? — спросил капитан Уильсон, подходя к ним.

— Сначала долг, потом приличие, — заметил Джек, забавлявшийся успехом своей шутки.

Мистер Бриггс вспомнил вчерашний вечер, бросил бешеный взгляд на Джека и, отдав честь капитану, поспешил вниз.

Его бешенство удвоилось, когда он убедился, что его штаны прибыли на судно раньше своего хозяина. Он понял, что кто-то сыграл с ним шутку, и не сомневался, что Джек принимал в ней участие, но доказать ничего не мог; он не знал, кто спал в одной комнате с ним, так как заснул до прихода Джека и еще спал, когда тот ушел.

Вскоре подкладка этой истории сделалась известной всему кораблю, и изречение «сначала долг, потом приличие» вошло в поговорку. Мистер Бриггс так же надоел всем, как Вигорс, и после этой шутки Джек окончательно сделался общим любимцем, а так как все любимцы получают какую-нибудь кличку, то и наш герой был прозван Джек Равенство.

ГЛАВА XI

в которой наш герой находит более удобным отправиться вверх, а не вниз

На другой день было воскресенье, людей вызвали наверх, и так как погода была скверная, то вместо службы ограничились чтением статей военного устава, которое и было прослушано с достодолжным почтением. Джек, слыхавший от капитана, что этими статьями устанавливаются правила и порядок службы, одинаково обязательные для капитана, офицеров и матросов, слушал с величайшим вниманием. По окончании чтения он попросил экземпляр статей у писца, читавшего их, но так как на корабле имелось всего три экземпляра, то писец заартачился было, однако согласился уступить экземпляр за старую зубную щеточку, — и Джек принялся читать и перечитывать устав, пока не овладел им вполне.

«Теперь, — думал Джек, — я знаю, что я обязан делать и чего ожидать. Я буду носить эти статьи военного устава в кармане, пока останусь на службе, если, то есть, они выдержат до тех пор; если же нет, выменяю новый экземпляр за старую зубную щеточку: кажется, это их здешняя цена».

«Гарпия» простояла в Гибралтаре две недели, и Джек несколько раз был на берегу, причем мистер Аспер неизменно сопровождал его, чтобы оберегать от недоразумений, т.е. чтоб не давать ему тратить деньги на угощение кого-нибудь, кроме себя.

Однажды утром Джек спустился в каюту и нашел там Госсета, который всхлипывал.

— Что случилось, дорогой мой Госсет? — спросил Джек, который был так же вежлив с младшим мичманом, как и со всеми остальными.

— Вигорс отстегал меня веревкой.

— За что? — спросил Джек.

— За то, что, говорит, служба пошла к черту (точно я в этом виноват) — и всякая субординация пропала, потому что на корабле имеются молодцы, которые думают, что если у них есть пятифунтовая бумажка в кармане, то им и черт не брат. Он сказал, что решился восстановить дисциплину, и сбил меня с ног, а когда я встал, взял линек и сказал, что сумеет объездить норовистую лошадь, — и что больше здесь не будет никаких Джеков Равенство.

— Так, — сказал Джек.

— А потом стегал меня целых полчаса, и больше ничего.

— Клянусь душою моего отца, это истинная правда, масса Изи! — подхватил Мести. — Избил парнишку ни за что ни про что, зол, как черт — надо бы ему еще порцию Джека Равенство.

— Он ее и получит, — отвечал наш герой. — Это против статьи военного устава: «всякие ссоры, драки и прочее». Вот что, Госсет, ведь вы не трус?

— Нет, — отвечал Госсет.

— Значит, вы сделаете то, что я вам скажу, и положитесь на мою защиту?

— Я на все готов, — отвечал мальчик, — если вы защитите меня от этого подлого тирана.

— Не меня ли вы разумеете? — воскликнул Вигорс, входя в каюту.

— Отвечайте: да, — сказал Джек.

— Да, вас! — крикнул Госсет.

— Меня, меня? Ну, голубчик, я должен заказать вам еще порцию этого, — сказал Вигорс, доставая линек.

— Лучше не надо, мистер Вигорс, — сказал Джек.

— Пожалуйста, не суйтесь не в свое дело, — возразил Вигорс, не слишком довольный этим вмешательством. — Я не к вам обращаюсь и вас тоже попрошу не обращаться ко мне. Я, кажется, вправе быть знакомым, с кем хочу, и поверьте, не желаю знакомства с уравнителем.

— Сделайте одолжение, мистер Вигорс, — отвечал Джек, — разумеется, вы вправе поддерживать знакомство, с кем вам угодно. А я вправе дружить с кем хочу и заступаться за своих друзей. Этот мальчик мой друг, мистер Вигорс.

— В таком случае, — сказал Вигорс, нахальство которого не позволяло ему уступить даже с риском новой драки, — я возьму на себя смелость задать трепку вашему другу.

Он хотел было приступить к делу.

— А я возьму на себя смелость защитить моего друга, — отвечал Джек, — и так как вы назвали меня уравнителем, попытаюсь оправдать это название.

С этими словами он нанес Вигорсу такой удар под ухом, что тот покатился на пол, почти оглушенный.

— А теперь, молодой человек, — сказал Джек, вырвав линек из руки Вигорса и протягивая его Госсету, — делайте, что я вам приказываю, — извольте отстегать его хорошенько, или я отстегаю вас.

Госсет не дожидался повторения этой угрозы; удовольствие задать трепку своему врагу было достаточно сильным мотивом; а Джек приготовился помочь ему в случае сопротивления. Но Вигорс был так оглушен ударом в ухо, что почти не оказал сопротивления и выдержал трепку безропотно.

— Теперь будет, — сказал Джек, — и ничего не бойтесь, Госсет, если он вздумает обидеть вас в моем отсутствии, то я разделаюсь с ним. Пусть же меня недаром называют Джек Равенство.

Когда Джолиф, узнавший об этом происшествии, остался наедине с нашим героем, он сказал Джеку:

— Послушайте моего слова, голубчик, не затевайте вы драк за других, поверьте, и за себя придется повоевать достаточно.

В ответ на его слова Джек с полчаса обсуждал этот пункт, а затем они разошлись. Но мистер Джолиф был прав. Джек то и дело стал попадать в истории, так что капитан и старший лейтенант решили, наконец, придержать нашего героя.

На борте корвета Его Величества «Гарпия» был некто Истгоп, помощник судового комиссара, темная личность, с весьма сомнительным прошлым. Он начал свою карьеру попросту с мелкого жульничества, сидел в тюрьме, потом попал в баталеры на коммерческое судно и, запасшись кое-какими рекомендациями, предложил свои услуги «Гарпии», куда и был принят. Этот субъект одевался франтом, был боек на язык, развязен в обращении, и, тщательно скрывая свое прошлое, корчил из себя чуть ли не аристократа; не прочь был намекнуть при случае, что лишь несчастные обстоятельства довели его до такого скромного положения, отнюдь не соответствующего его происхождению, и проповедовал крайние консервативные воззрения, презрение к «черни» и т.п. Он несколько раз задирал Джека и таким тоном, что, в конце концов, получил пинка, от которого слетел в люк. Он пожаловался капитану, который велел позвать Изи.

— Мистер Изи, помощник комиссара обратился ко мне с жалобой на вас; он говорит, будто вы назвали его прохвостом и столкнули в люк.

— Да, сэр, это правда.

— Чем же вы мотивируете такой поступок?

— Он мне надоел. Я двадцать раз говорил ему, чтоб он ко мне не лез, но так как это не помогло, и не долее как четверть часа тому назад он заявил мне, что уравнителей и бунтовщиков нужно вешать, то я и применил более решительные средства.