Захватчики под парусами - Эмар Густав. Страница 23

— А он-то уж как нежно поступил с вами, капитан! Полноте, жалость к такому хищному зверю была бы глупостью с вашей стороны. Кроме того, черт всегда помогает своим помощникам. Не беспокойтесь, я уверен, что он уже спасся.

— Как же это?

— Ведь не вплавь же он добрался до Сент-Онората. Верно, его люди спрятались где-нибудь поблизости; решив, что он слишком долго не возвращается, они, верно, отправились на его поиски и подняли его, так что ему пришлось проваляться всего часа два или, может быть, три.

— Это возможно, Мигель, даже весьма вероятно. Но куда ты нас везешь?

— Вы здесь распоряжаетесь, капитан; мы отправимся, куда вы захотите.

— Я тебе скажу, но прежде высадим на берег майора; кажется, он так же желает освободиться от нашего общества, как мы — от его.

В эту минуту послышался голос Тихого Ветерка.

— Эй, Мигель, — сказал он, — нам навстречу идет большое судно.

— Черт побери! — сказал Мигель. — А флаг поднят?

— Поднят. Это норвежское судно.

— Вот прекрасный случай для вас, майор, — сказал граф.

— Эй, матрос! — закричал Мигель, не дожидаясь ответа майора. — Правь на норвежца!

Майор счел бесполезным протестовать. Через два часа оба судна подошли друг к другу. Норвежское судно шло в Хельсингборг, и капитан согласился взять еще одного пассажира. Майора перевезли туда со всеми принадлежавшими ему вещами.

— Теперь, капитан, — сказал Мигель, когда шлюпка возвратилась, — куда пойдем мы?

— Пойдем к островам, — печально ответил граф, — только там мы найдем убежище. — И бросив последний взгляд на берега Франции, очертания которых начинали теряться в синеватой дымке на горизонте, он прошептал, с горестным вздохом закрыв лицо руками: — Прощай, Франция!

В этих двух словах вылились все последние человеческие чувства, оставшиеся в глубине сердца этого человека, столь истерзанного злополучной судьбой, который, побежденный отчаянием, отправлялся требовать от Нового Света мщения, в котором так упорно отказывал ему Старый Свет.

Глава XII. Начало приключений

Семнадцатое столетие было переходной эпохой между средними веками, которые испускали последний вздох, и современной эрой, которую великие мыслители восемнадцатого столетия должны были так великолепно утвердить. Под ударами неумолимого кардинала де Ришелье в умах произошла огромная эволюция, эволюция скрытая, которая подтачивала в самом принципе дело министра, хотя ни о причинах этой эволюции, ни о силе ее он вовсе не подозревал. Мир претерпел огромные изменения, вылившиеся на поверхность во второй половине семнадцатого столетия.

В это время испанцы, обладая по праву сильного большей частью Америки, где они построили множество колоний, были властелинами морей, которые еще не очистила знаменитая Голландская Метла. Английский флот пока пребывал в стадии формирования, и, несмотря на постоянные усилия Ришелье, французский флот еще не существовал. Вдруг неизвестно откуда явились искатели приключений, люди всех сословий, от самого высокого до самого ничтожного, всех наций, особенно французской, и, словно хищные птицы, поселившись на неприметном островке Атлантического океана, решили бороться против кастильского могущества и сами от себя объявили ему беспощадную войну, нападая на испанский флот с неслыханной дерзостью, и, как слепень, вонзившийся в бок льва, теснили испанского колосса, своими мужеством и непреклонной волей вынуждая его считаться с ними.

Через несколько лет их невероятные подвиги, их смелые действия внушили такой страх испанцам и доставили им такую справедливо заслуженную славу, что люди, преследуемые судьбой, искатели приключений стали стекаться со всех уголков света на остров, служивший им убежищем, и число их так быстро увеличивалось, что им едва не удалось стать многочисленной и грозной нацией.

Скажем в нескольких словах, кто были эти люди и как началась их странная карьера. Для этого нам надо вернуться к испанцам.

После своих впечатляющих открытий в Новом Свете испанцы выпросили у папы Александра VI буллу, отдававшую им в исключительную собственность обе Америки. Опираясь на эту буллу и считая себя единственными властителями Нового Света, испанцы захотели удалить оттуда всех соперников и начали обращаться как с корсарами со всеми судами, которые встречали под обоими тропиками. Их могущество на море и важная роль, которую они играли тогда на американском континенте, не давали возможности правительствам протестовать, как они хотели бы, против этой чудовищной тирании. Тогда французские и английские арматоры, подстрекаемые приманкой наживы и не обращая никакого внимания на испанские притязания, вооружили суда и послали их к этим богатейшим местам, чтобы захватывать испанские караваны судов, грабить американские берега и сжигать города. Когда с ними стали обращаться как с пиратами, смелые моряки прямо приняли то положение, в которое их поставили, совершая гнусные поступки повсюду, где высаживались на землю; они захватывали богатую добычу и, презирая международное право, не заботясь, в войне находятся испанцы или нет с той страной, гражданами которой они являлись, нападали на них повсюду, где встречались с ними.

Испанцы, занятые своими богатыми владениями в Мексике, в Перу и вообще всеми своими сухопутными владениями, которые служили для них источником неисчерпаемого богатства, допустили непростительную оплошность — пренебрегли Антильскими островами, простирающимися от залива Мексиканского до залива Маракайбо 9, и устроили колонии только на четырех больших островах этого архипелага. Скрываясь в небольших бухтах, пользуясь изрезанностью береговой линии, авантюристы внезапно наскакивали на испанские суда, брали их на абордаж, после чего возвращались на землю делить добычу. Испанцы, несмотря на большое число своих судов, на усиленные конвои, не могли больше плавать по Антильскому морю 10, которое авантюристы избрали сценой своих подвигов, не рискуя вступить в ожесточенную битву против людей, которые сделались почти неуловимыми благодаря небольшим размерам и легкости своих судов.

Странствующая жизнь имела столько очарования для этих искателей приключений, что они сами дали себе меткое прозвище флибустьеров, то есть вольных грабителей, и долго не приходила к ним мысль основать постоянное поселение среди этих островов, служивших им временным приютом. Дела находились в таком положении, когда в 1623 году младший сын одного нормандского дворянина, носивший имя д'Эснамбюк, которому право старшинства не давало никакой надежды составить себе состояние за исключением того, которое он мог приобрести своим трудолюбием или мужеством, снарядил в Дьеппе бригантину водоизмещением в семьдесят тонн, на которую поставил четыре пушки, собрал сорок решительных матросов и отправился гоняться за испанцами, стремясь встретить какое-нибудь богатое судно. Добравшись до Кайманов, островков, находящихся между Кубой и Ямайкой, он внезапно наткнулся на большой испанский корабль с тридцатью пятью пушками и с экипажем в триста пятьдесят человек. Положение корсаров было отчаянное. Д'Эснамбюк, не давая испанцам время опомниться, атаковал их. Битва продолжалась три часа с неслыханным ожесточением. Дьеппцы дрались с такой яростью, что испанцы отчаялись их победить и, лишившись половины экипажа, первыми прекратили битву и позорно бежали от маленькой бригантины. Однако сама она сильно пострадала и едва могла держаться на воде; десять человек из экипажа были убиты, другие, покрытые ранами, тоже вышли из строя.

Поблизости находился остров Сент-Кристофер; д'Эснамбюк с превеликим трудом добрался до него и укрылся там, чтобы починить свое судно и вылечить раненых. Потом, посчитав, что для успеха его будущих набегов ему нужно надежное убежище, он решил поселиться на этом острове.

Остров Сент-Кристофер, названный карибами Лиамнига, находится в двадцати трех милях от Антигуа и в тридцати милях от Гваделупы и входит в состав Малых Антильских островов. Общий вид этого острова замечательно красив; на нем возвышается гора Мизери, потухший вулкан высотой в три тысячи пятьсот футов, занимающий всю северо-западную часть острова и постоянно спускающийся уступами до тех пор, пока не теряется на юге в долинах, расположенных недалеко от небольшого селения, носящего название Нижняя Земля. Бесплодие гор составляет разительный контраст с плодородием равнин. Долины покрыты необыкновенно богатой растительностью, между тем как горы представляют глазу только смутный хаос разбитых скал, все пространство между которыми сплошь заполнено глиной, останавливающей всякую растительность. Воды мало, и она совершенно не годится для питья, так как сильно пропитана солями, к которым приезжие привыкают с большим трудом. Но для флибустьеров было важно то, что на острове Сент-Кристофер имеются две великолепные гавани, хорошо укрытые и легко защищаемые, а его берега иззубрены глубокими заливами, где в случае опасности легкие суда флибустьеров легко могли находить убежище.